ладони, а вот мы, скрываясь в тени башен, будем для них практически не видимыми. Нет, милорд, ночной атаки не будет. К тому же они устраивались на ночлег. Они будут только с рассветом. — убежденно произнес Жан.
Андрей заметался по своей каморке, словно лев в клетке. Новость принесенная Жаном была не просто ошеломительной, а сногсшибательной, если такой эпитет способен переплюнуть первый. Нет, он конечно пнимал, что орки придут большими силами, но ставка делалась на то, что они будут долго собираться, и у людей будет фора, как минимум в сутки, за это время вполне было по силам доставить весть до маркграфа и дождаться хоть каких-то подкреплений. Однако Жан говорил о том, что орки скорее всего будут здесь уже с рассветом, до которого оставалось едвали пять часов, за это время гонец не успеет добраться в Йорк, и уж тем более не поспеет подмога, загони они хоть по дюжине лошадей. Голубиной почтой нельзя было воспользоваться, по той простой причине, что голубь не сова и ночью не летает. Значит оставались только наличные силы, а это сто тридцать бойцов, он посчитал и тех двоих, пострадавших при падении в овраге, один сломал ребро, второй ногу, но с карабинами на подготовленной позиции они управятся, и охотников. Продержаться какое-то время получится, но выстоять, это врядли. Врядли, если использовать обычное оружие, чтож, похоже тот крайний случай о котором он говорил Джефу, все же настал и им придется использовать карабины, а главное автоматическое оружие. Чем это могло грозить, он прекрасно понимал, да только сначала нужно было выжить. Даже использование огнестрельного оружия не гарантировало победы, все же местные аборигены, что орки, что люди, во всяком случае воины, сначала дружно ввязывались в бой, а уж потом пугались и пытались понять, а что это было- то.
Однако очевидным было одно, людей нужно отправлять немедленно и использовать для этого весь наличный транспорт, и лошадей, необходимо было кровь из носу увеличить скорость передвижения колонны беженцев. Радовало хотя бы то, что колонна рабочих имела значительную фору и о них голова не должна была болеть. Так же внушало оптимизм и то, что люди только недавно прибыли сюда, а значит у всех есть и повозки и лошади, чтобы впрячь в них, это должно будет обеспечить скорость.
Да чтож ты разнервничался как баба на сносях, — Андрей резко остановился посреди комнаты, — Да подмоги не будет, но огнестрел и карабины это компенсируют, тем более, если орки все же попрут через свободный проход, а в остальном ничего не изменилось.
— Жан ты со своими парнями поступаешь пока в мое личное распоряжение. Иди и…
В этот момент дверь отлетела в сторону с такой силой, что врезавшись в стену, выбила труху и подняла облачко пыли, а в освободившийся проем ввалился словно разъяренный бык, сметающий все на своем пути, командир наемников.
— Сэр, я только что узнал, что…
— Вольф, с каких это пор, ты стал выказывать неуважение к своему командиру и нанимателю?!! Ты что в трактир ввалился?!!
— Прошу прощения, сэр. — Остановленный отповедью и сбавив обороты произнес наемник, с тем самым особым германским акцентом. — Я только что узнал, что на том берегу собралось не меньше двух тысяч орков, и с рассветом они будут готовы к переправе.
При этих словах, Андрей осуждающе взглянул на Жана, тот только закусил губу. Будучи сам не на шутку взволнованным старшина артели забыл приказать своим людям хранить молчание об увиденном, вот парни и трещали языком, словно сороки.
— Да, это так, — не стал отрицать очевидного Новак. — И что это меняет?
— Дьявольщина, это меняет все. Ночью голубиной почтой не воспользоваться, гонца отправлять нет смысла, и даже если бы маркграф прямо сейчас узнал бы о набеге, то подкрепление просто не успеет. Вот, что это меняет, — взволнованная речь наемника, только лишний раз подтвердила правильность суждений Андрея.
— Но что это меняет для нас?
— Мы не в состоянии остановить этот набег, мы конечно сумеем нанести им какой-то ущерб, но едва ли сумеем продержаться больше часа, ну может двух. В обороне нет смысла.
— Во всем есть смысл. Даже если мы задержим орков на два часа, то мы дадим возможность уйти людям, мы подарим им два часа, за которые они смогут ближе продвинуться к Бильгову.
— Я всегда честно торговал своей кровью, сэр. Но никогда не брался за выполнение того, что выполнить просто невозможно. Я готов рисковать не щадя ни себя ни людей, но только когда есть шанс выжить. Здесь шансов я не вижу.
— Шансы есть. У меня имеется оружие, которое способно предоставить нам этот шанс.
— Вы о том дьявольском оружии, из-за которого у вас было столько неприятностей?
— Да.
— Но ведь инквизиция отобрало его у вас. — В голосе и всем облике германца появилась надежда. Бросить нанимателя в ответственный момент, это плохая реклама для отряда наемников, кто захочет после этого их нанять, а если и наймут, то за жалкие гроши. Поэтому он был готов вцепиться в возможность остаться здесь, если оставался хоть какой-то шанс выжить.
— Отобрало, да только не все.
— И сколько у вас его осталось?
— Пять единиц. Плюс есть еще тридцать, которые хотя и послабее, но не на много им уступят.
Вольф не надолго задумался над словами Андрея. Весь его вид говорил о том, что он лихорадочно размышляет над словами рыцаря, борясь с самим собой, и пытаясь принять единственно верное решение. Да, он слышал о том, что будучи один, вооруженный этим странным оружием, этот рыцарь сумел расправиться с десятком опытных воинов, напавших на него на дороге. Но кто сказал, что нужно верить всему, что твердит молва. Вон о нем сколько ходит небылиц, и он никогда не спешил их развеять, а порой даже сам приукрашивал, потому что это влияло на его авторитет, а значит и на цену, которую он мог затребовать за свою кровь, и кровь своих людей. По всему выходило, что многое из рассказов, что он слышал об этом рыцаре, тоже сильно приукрашенные небылицы, вот если бы он сам видел это оружие в действии, нет не на стрельбище, а в реальном бою, то мог бы тогда судить о его возможностях. А так… Нет, довериться каким-то россказням кумушек на завалинке, и их мужей в трактирах, он не мог.
— Мы уходим. — Твердо заявил наемник.
— Вы хорошо подумали, уважаемый, — едва сдерживая бешенство, скорее прошипел, чем проговорил Андрей. — Кто захочет связываться с наемником, бросившим своего нанимателя, перед лицом опасности.
— Ничего. Главное, я сохраню свой отряд, а там как ни будь выкрутимся. Авторитет, дело наживное, как нибудь переживем трудное время, а там постепенно все выправится. — Это он проговорил уже твердым голосом, человека принявшего бесповоротное решение.
— Вы уже получили плату, на год вперед.
— Ну, кое что мы уже отработали, а оставшееся я вам верну. Позже.
— А не боитесь предстать перед трибуналом святой инквизиции? — Сделал последнюю попытку Андрей, уже наплевав на деньги и зайдя с последнего козыря.
— А тут и думать нечего, я не бегу без оглядки, а отхожу на Бильгов, там и приму бой, под командой барона Бильгов, раз уж моему нанимателю непременно понадобилось геройски погибнуть. Кстати и ваших людей сопровожу в безопасное место. Лучше последуйте нашему примеру, тогда выживут все.
— Вот только мои люди могут не успеть добраться до Бильгова.
— Риск есть. Но и шансы успеть тоже. Мы теряем время. — Он направился к выходу и уже переступая порог крикнул в ночь, — Густав, вы собрались?!
— Заканчиваем, — раздался со двора голос его помощника.
— Пошевеливайтесь, времени нет!
— Значит, эти германские ублюдки, нас все же бросают? — Послышался голос Джефа.
Опустившийся на стул и потупивший взор Андрей, посмотрел на дверь и увидел, что в комнату вошли его десятники. Джеф, Тэд, Рон, все взволнованные, но настроены решительно. Джеф, аккуратно прикрыл за собой дверь, после чего они встали в ряд перед пребывающим в растерянности сюзереном.
— Да, парни. Они нас бросают. — Едва не дав петуха подтвердил Андрей.
Он вдруг почувствовал уже успевшее позабыться липкое чувство страха, охватывающее его. За то
