попасть в плен.
Однако после четырех часов сражения мы были вынуждены сдать здание. Идущие второй волной пехотинцы гибли в огне. Мы пошли назад, когда закончился наш запас боеприпасов.
Лишь спустя какое-то время мы узнали, что наш батальон потерял 60 человек.
В ночь на 10 ноября к нам пришло подкрепление. Это был 162-й саперный батальон из 389-й пехотной дивизии.
В ранние утренние часы мы вновь пошли в наступление. После короткой артиллерийской подготовки поспешили к горам обломков.
В этот раз мы даже не добрались до того здания, за которое вчера так ожесточенно сражались. Между тем половина наших товарищей была либо ранена, либо убита.
13 ноября мы вновь пошли в атаку. Только во время этого наступления мы сумели достичь поставленной цели. Мы сумели захватить „Красный дом“ и „Аптеку“.
200 товарищей заплатили за этот успех своей жизнью.
Утром 14 ноября мы узнали, что 162-й батальон достиг реки Волги. Нас перегруппировали и вместе с остатками остальных подразделений отправили на место прорыва.
Когда мы прибыли, саперы из 162-го батальона облегченно вздохнули.
Мы сразу поняли, насколько критичной стала ситуация. Русские находились в бункерах на Волге. То и дело с того берега на нас сыпались артиллерийские снаряды.
Когда в ночь на 15 ноября нас сменили, наш батальон лишился 70 процентов своего личного состава».
Советское сопротивление в Сталинграде сконцентрировалось в трех местах – на трех плацдармах. В первую очередь это был легендарный плацдарм «Теннисная ракетка», включающий в себя территорию химического завода «Лазурь» и окруженный многочисленными железнодорожными путями. С воздуха переплетение этих рельсовых путей внешне походило на теннисную ракетку.
На этом плацдарме площадью примерно 15 квадратных километров оборонялась 6-я сибирская армия, исполнявшая приказ: «Ни шагу назад! Вы не можете отступать назад через Волгу! Есть только один путь, и это путь вперед. Сталинград либо будет спасен благодаря вам, либо погибнет вместе с вами!»
Вскопанная тяжелой артиллерией и бомбами, сброшенными с пикирующих бомбардировщиков, территория уже довольно давно походила на лунный пейзаж. Советская артиллерия на плацдарме «Теннисная ракетка» в совершенстве владела искусством уничтожения. Каждая улица, каждый жилой квартал находились под обстрелом до тех пор, пока там камня на камне не оставалось.
Русские так поступали вполне намеренно. Немцы должны были захватывать руины, чтобы у них не было ни крыши над головой, ни стен для защиты от ветра и снега.
Второй советский плацдарм «Кременская» находился в изгибе реки Дон в северной части Сталинграда. Ликвидация этого укрепления пока еще не была возможна, так как находившиеся там подразделения XI корпуса были слишком слабы для такой операции. Однако командование группы армий прекрасно осознавало опасность этой отсечной позиции. Поэтому оно запросило у ОКХ две дивизии, однако Верховное командование было не в состоянии выполнить просьбу о подкреплении. XI корпус должен был и далее ограничиваться обороной линии Мело-Логовский – Ярковский, а советские подразделения пока могли совершенно спокойно находиться в плацдарме «Кременская», расположенного в изгибе реки Дон.
Третий бастион Красной армии находился к югу от Сталинграда. Бекетовский «колокол» растянулся примерно на 14 километров на западном берегу Волги. Позиции 4-й немецкой танковой армии находились напротив этого красного центра сопротивления. Советское укрепление, перейди враг в наступление, могло оказаться серьезной угрозой для немецких войск в Сталинграде. Этот плацдарм также нельзя было захватить, так как 4-я танковая армия должна была передать свои подразделения 6-й армии, расположенной на территории Сталинграда. Бекетовский «колокол» собирались освобождать только после того, как Сталинград окажется полностью в руках немцев.
Так что для контрнаступления на центр города у советских войск оставалось три базы.
Скоро и очень скоро они станут использовать это преимущество в соответствующих операциях.
Как дамоклов меч постоянная мрачная угроза висела над руинами Сталинграда. Первыми ее почувствовали солдаты 20-й румынской дивизии и окружающие их люди. Румыны удерживали длинную полосу холмистой местности длиной 19 километров напротив бекетовского «колокола».
Каждую ночь румынские солдаты слышали громкий шум моторов за советскими позициями. Они слышали скрежет танковых гусениц, шипение тяжелых буксиров, а порой даже командные голоса советских офицеров. Русские вели себя столь непринужденно, что порой даже не выключали фары на своих машинах. Наоборот, большие прожектора освещали территорию.
Вскоре румынским командирам подразделений стало ясно, что русские готовятся к наступлению крупными силами. Однако уже довольно давно у румын были и другие причины для беспокойства. В первую очередь дело было в устаревших и малокалиберных артиллерийских орудиях. Кроме того, батареи были хорошо рассредоточены. Начни русские наступление из бекетовского «колокола», то румынские войска будут не в состоянии помешать этой атаке. Доказательства этого уже можно было наблюдать повсюду.
Полной противоположностью румынским войскам были немецкие артиллерийские формирования, размещенные в Сталинграде. Они были полны сил. Они состояли из двенадцати подразделений артиллерийского резерва армии, вооруженных зенитными пушками, минометами и штурмовыми орудиями.
Расстановка немецких артиллерийских подразделений казалась на первый взгляд не совсем бессмысленной, так как серьезную угрозу в центре города мог оказать только плацдарм «Теннисная ракетка». Однако даже исходящую от этого вражеского укрепления опасность нельзя было считать особенно серьезной, так как покрытая руинами территория делала невозможным концентрированное массовое наступление.
Однако совершенно иначе обстояли дела с бекетовским «колоколом». Там было необходимо переместить часть базировавшихся в центре города батарей за румынские позиции. Также и штурмовые орудия, чьи экипажи совершенно не могли управлять ими на полях, покрытых горами обломков, не отводились назад, а отправлялись для укрепления находящегося под угрозой румынского фронта.
Вполне понятно, что в рядах румынских союзников проскальзывала горечь и озлобленность. Сообщение о готовящемся наступлении русских было передано в немецкую ставку. Однако ничего не произошло.
Развертывание советских войск на южном фронте Сталинграда протекало без помех.
На южном изгибе Дона в районе Кременской ситуация была практически такой же. Здесь также немецкие солдаты на своих позициях отчетливо слышали гул многочисленных моторов. Кроме того, воздушной разведкой было установлено, что к врагу постоянно подвозилось подкрепление по железной дороге. Главным образом войска были сконцентрированы на территории Кременской.
Кроме того, больше не оставалось никаких сомнений в том, что русские действительно готовились к массированному наступлению. Все возрастающая опасность, как зарница, сверкала над общим фронтом.
18 ноября генерал-полковник Паулюс посетил командный пункт 384-й пехотной дивизии. Тогда он сказал:
– Я не знаю, чем я еще должен сражаться.
Он произнес эти слова за несколько часов до начала советской атаки.
В немецких штабах ожидали начала вражеского наступления крупными силами 23 ноября.
Однако, прежде чем вражеские генералы отдали приказ о начале наступления, начал действовать другой генерал. Его звали «генерал Зима».
Он ввел свой полк в бой 16 ноября. Началось все с ледяного юго-западного ветра, благодаря которому температура очень быстро понизилась до трех градусов ниже нуля. На небе появились темные облака. На землю посыпались крупные снежные хлопья. Через несколько часов они превратили руинный ландшафт Сталинграда в странную снежную пустыню.
Затем наступило 19 ноября!
Над городом висела тревожная тишина, которую лишь иногда разрывал шум моторов. А порой сигнальные ракеты сверкали в сумеречной темноте, висевшей над покрытыми снегом полями воронок. Казалось, что территория вокруг сталинского города задержала дыхание.
