На берег наш не забредал,
И ныне наш мираж незрим,
Как волны, что играют с ним,
На старых картах все же есть
Нечеткий контур наших мест…
Упоминание Лемурии в последней главе привело нас, с одной стороны, к науке палеогеографии – географии Земли в прошедшие геологические периоды, а с другой – к оккультному крылу атлантологии.
Название «Лемурия» появилось так. После того как дарвиновская революция предоставила ученым жесткий каркас, на который можно поместить историю Земли и ее существования, в последние десятилетия XIX в. начался бурный расцвет биологии и геологии. Пробелы между геологическими эрами были заполнены, былые трансгрессии моря через сушу нанесены на карты, а генеалогия лошадей, осьминогов и других живых форм отслежена.
В 60-х и 70-х гг. XIX в. группа британских геологов, включая Стоу и Блэнфорда в Индии и Гризбаха в Африке, заметила поражающее сходство между некоторыми формациями породы в Индии и Южной Америке. Вильям Т. Блэнфорд в трактате «Гондвана» подчеркивал подобие между камнями и окаменелостями залежей пермского периода в Центральной Индии и соответствующими залежами в Южной Африке. Гондвана, то есть «земля гондов», названа в честь лесного племени, описанного в трактате и имевшего неприятный обычай медленно убивать людей в страшных муках магических ритуалов, чтобы улучшить урожаи. Пермский период был последним этапом палеозойской эры, предшествовавшим мезозойской эре, или эпохе рептилий, холодному сухому горному периоду, когда высшие формы жизни были представлены ящероподобными рептилиями неопределенного вида.
Блэнфорд с коллегами заявили, что Южная Африка и Индия были когда-то соединены перешейком, включавшим Мадагаскар с его своеобразными млекопитающими, острова Алабра с их гигантскими черепахами, Сейшельские рифы, Мальдивские и Лаккадивские острова. Эти острова и рифы сформировали верхушку огромной подводной горной гряды, которая петляла, как морская змея, от Южной Африки до оконечности Индии.
Эти наблюдения были замечены австрийским палеонтологом Неймайром и немецким биологом Хэкелем. В своей книге «История Земли» 1887 г. Неймайр опубликовал первую известную нам попытку создания палеогеографической карты мира, показывающей, как, по его мнению, выглядел мир в юрский период, то есть в середине эпохи рептилий. На ней был изображен огромный «бразильско-эфиопский континент», от юго-восточного угла которого растянулся «индо-мадагаскарский полуостров», соответствующий пермскому перешейку Блэнфорда.
Эрнст Генрих Хэкель в то время оказывал такую же услугу науке в Германии, что и Томас Хаксли в Англии – громко и воинственно защищал революционные теории Дарвина. Хэкель ухватился за индо- мадагаскарский перешеек, чтобы объяснить распространение лемуров – животных, внешне похожих на помесь белки с обезьяной и стоящих ниже настоящих обезьян на нашем генеалогическом древе. На Мадагаскаре лемуров очень много, также они встречаются в Африке, Индии, на Малайском архипелаге. Если, рассудил Хэкель, мадагаскарский перешеек сохранился с пермского до юрского периода, почему бы ему не остаться и до кайнозойского периода, то есть эпохи млекопитающих?
В приступе щедрости Хэкель пошел дальше и предположил, что эта затонувшая земля и есть истинная колыбель человечества, поскольку обнаружение окаменелых останков существ, средних между людьми и человекообразными обезьянами, на тот момент еще не началось. (Сейчас известно более десяти таких существ.) Затем английский зоолог Филип Л. Склэтер предложил название «Лемурия» для этого перешейка. Имя прижилось, хотя в наши дни понятно, что Хэкель, скорее всего, заблуждался в том, что Лемурия сохранилась до кайнозойского периода. Многие палеонтологи полагают, что могут описать распространение лемуров и без нее.
Другие исследователи говорили, что Лемурия является остатком гораздо более крупного и древнего континента. Они называли его Гондваналенд и полагали, что он прошел три четверти земной окружности в Южном полушарии, не побывав только в Тихом океане. Эти гипотетические континенты не имеют почти ничего общего с Атлантидой, потому что они, даже если и существовали, разрушились задолго до появления человека. Однако оккультисты и атлантоманы использовали их в своих целях.
Величайшим современным оккультистом, преемницей Симона мага и Калиостро, можно назвать Елену Петровну Блаватскую, основательницу теософии. В 70-х гг. XIX в., когда она присоединилась к атлантологам, Блаватская жила в Нью-Йорке и успела побывать женой русского генерала, затем любовницей словенского певца, английского бизнесмена, русского барона и торговца с Кавказа, жившего в Филадельфии. Она зарабатывала на жизнь выступая в цирке наездницей на неоседланных лошадях, работая профессиональной пианисткой, занимаясь бизнесом, продавая сладости и устраивая спиритические сеансы. В целом ее карьера была довольно бурной, хотя в последующие годы она взялась приукрашивать свою жизнь и заниматься бесплодным делом, выдумывая себе удивительное прошлое, в котором оказалась преследуемой девой, которая объехала весь мир в поисках тайной мудрости.
Блаватская избрала своим оккультным партнером Генри Стила Олькотта, прозорливого американского юриста, оставившего жену и сыновей, чтобы жить с ней. Теософия отсчитывает свое существование с того момента, когда пара перебралась в Индию, где Блаватская научилась сочетать свои обширные знания западной магии и оккультизма с поверхностным и неточным представлением о восточной индийской философии и мифологии. Она вела захватывающую неспокойную жизнь, держала под контролем огромную массу последователей даже после того, как были разоблачены ее многочисленные трюки.
В 1882 г. она одурачила двух англо-индийских простофиль с большими связями: газетного редактора Арнольда П. Синнетта и правительственного чиновника Алана Октавиана Хьюма, передав им письма, которые, по ее словам, написал ее Учитель Кут Хуми. Графологическая экспертиза позднее показала, что она написала их сама. В этих письмах Блаватская медленно, ощупью пробирается к той ошеломляющей оккультной космогонии (которую позднее разовьет), представлявшей широкий синтез восточной и западной магии и мифа о семи уровнях существования, семи циклах, через которые проходят все, семи основных расах человечества, семи телах, которые каждый из нас носит с собой, и братстве Махатм, которые управляют миром из штаб-квартиры в Тибете, посылая потоки оккультной силы и носясь по миру в своих астральных телах.
Блаватская выбрала теорию о Лемурии в процессе чтения и включила ее, наряду с Атлантидой, в свой собственный мишурный космос. Она оставила несколько намеков на эти темы в письмах Махатмы. Со временем ее учение обрело окончательный, хотя и весьма запутанный, вид в ее chef d'oeuvre[6] «Тайная доктрина». Эту книгу она написала в Европе после того, как несколько помощников, содействовавших в ее чудотворных подвигах, предали ее, вынудив покинуть Индию.
Эта колоссальная работа, по-видимому, основана на «Книге Дзена», список рукописи из которой, начертанный на страницах из пальмовых листьев, ей показали Махатмы в состоянии транса, в котором они посещали друг друга. Данная книга, как нам рассказывают, была изначально создана в Атлантиде на забытом языке сензар. «Тайная доктрина» состоит из цитат из «Дзена» и бесконечных комментариев к ним самой Блаватской, разбавленных абзацами оккультного абсурда и диатриб против «материалистичной» науки и «догматичной» религии. «Стансы Дзена» начинаются так:
В настоящий момент Вселенная начала просыпаться. «Последняя Вибрация седьмой вечности сотрясла бесконечность. Мать набухла, расширившись изнутри, точно бутон лотоса…»
После различных космических событий, описанных мутным цветистым языком, на Земле появилась жизнь. «После великой агонии она сбросила с себя три старые кожи, и облачилась в семь новых, и стояла в своей первой». (Земля, как видно, представлялась ей какой-то космической стриптизершей.) «Колесо
