критически. На протяжении последних нескольких недель эти люди тренировались на «хехтах», первых экспериментальных лодках-малютках, и у них сложилось о них весьма неблагоприятное мнение. Хотя конструкция «зеехунда» была, несомненно, совершеннее, у него был один общий с его предшественником недостаток – обе сверхмалые подводные лодки были запущены в производство прямо с чертежной доски, без каких бы то ни было испытаний прототипа. Неудивительно поэтому, что подводники смотрели на них с подозрением.
Период напряженных тренировок на новых подлодках продолжался до декабря, и к этому времени «зеехунды» приобрели у их экипажей полное доверие. В самом конце года флотилию этих лодок перевели в Эймейден – базу всех их последующих операций.
Однако начало было положено крайне неудачно. Накануне Нового года на одно из первых боевых заданий в южную часть Северного моря ушло восемнадцать «зеехундов», а вернуться на базу удалось всего двум из них. Вполне естественно, что такая неудача вызвала среди моряков значительный упадок духа. Правда, и во время их тренировок на Балтийском море происходили несчастные случаи и бывали потери, но они никогда не превышали приемлемого уровня. Два оставшихся в живых экипажа сообщили, что попали в сильнейший шторм, и было очевидно, что именно этот шторм стал причиной гибели всех остальных подлодок. Соответственно, при подготовке последующих операций, перед посылкой лодок-малюток на задание, стали уделять намного больше внимания изучению прогнозов погоды.
Хорошая погода стояла 17 января, когда на задание вышли десять «зеехундов». На этот раз было решено, что если и теперь потери окажутся столь тяжелыми, то лодки будут отозваны для дальнейших доработок. Тем не менее, подводники надеялись, что их кораблики оправдают хорошую репутацию, заслуженную ими на Балтике, и действительно, все они в течение трех суток возвратились на базу. Хотя им не удалось нанести врагу никакого урона, они доказали, что ведут себя в Северном море так же уверенно, как до того – в Балтийском. Первую кровь врагу «зеехунды» пустили в самом начале февраля на Большом Ярмутском рейде, когда «зеехунд» под командованием лейтенанта Вилли Вольтера с бортинженером лейтенантом Минетцким потопили грузовое судно водоизмещением 3000 тонн. С этих пор и до конца войны около сорока «зеехундов» находились в постоянной готовности для действий в проливе Па-де-Кале и вблизи английского побережья, причем на счету многих из них было по три или четыре успешно проведенных боевых похода. Отлично поставленная радиоразведка вражеского судоходства позволяла оперативному штабу в Эймейдене направлять лодки-малютки в атаку против конкретных караванов. Часто удавалось получить точные данные о конвое за двадцать четыре часа до его выхода в море – его состав, время отплытия, курс и порт назначения. Но даже если бы такое раннее предупреждение и отсутствовало, у «зеехундов» все равно не возникло бы трудностей с обнаружением неприятельских судов. Маршрут конвоев Темза – Шельда, проходивший от Маргейтского рейда до Антверпена, был обозначен расставленными в море через каждые две мили буями со световой сигнализацией; по ночам он на всем своем протяжении был заметен почти так же хорошо, как траектория полета осветительной ракеты. «Зеехунду» было достаточно добраться до одного из этих маленьких буев и ожидать около него первого судна, которое попадет в его поле зрения.
Таким образом, практика проводки союзниками конвоев исключительно по хорошо обозначенным маршрутам вносила свой вклад в успех германских операций. Экипажи «зеехундов», состоявшие всего из двух неустрашимых моряков, имели на своем счету значительное число потопленных ими судов противника, перевозивших жизненно необходимое для европейского фронта союзников военное снаряжение. Эти люди добивались успеха там, где традиционные подводные лодки и торпедные катера были бы обречены на неудачу. Большие подводные лодки противник мог легко обнаружить и уничтожить, а торпедные катера встречали сильнейшее артиллерийское противодействие со стороны британских сторожевых кораблей.
В феврале капитан-лейтенант Раш, первый командир флотилии «зеехундов», был заменен капитаном 3-го ранга Бранди, бывшим командиром подводной лодки, обладателем высшей германской награды за храбрость – Рыцарского креста с дубовыми листьями, мечами и бриллиантами. [9] «Зеехундов» теперь больше не посылали на операции большими массами. Напротив, они выходили в море поодиночке – как правило, для выполнения конкретного задания. При действии в составе больших групп они скорее мешали бы, чем помогали друг другу. К тому же в таких случаях противнику оказывалось легче их обнаружить.
Командир флотилии утверждал теперь рапорты возвратившихся на базу команд об успешных атаках только в тех случаях, когда время и место атаки подтверждалось последующими радиоперехватами, в которых часто содержалось много информации о потерях союзников на море. Основываясь на материалах только из этого источника, мы сделали вывод, что сорок «зеехундов» отправили на морское дно с февраля по апрель 1945 года неприятельские суда общим водоизмещением по крайней мере в 93 000 тонн. И только после окончания войны, на основании британских данных, было установлено, что в действительности общий тоннаж потопленных судов составил более 120 000. И по сей день британцы не упоминают о том, что именно один из «зеехундов» был ответственен за потопление эскадренного миноносца «Ла Комбатант» (в прошлом – корабль флота его величества «Хэлдон»).
Вот как это произошло. Вечером 22 февраля младший лейтенант флота Клаус Шпарброт и его бортинженер Гюнтер Янке отправились на свое второе задание. Едва они достигли Схевенингены, как у них заглох дизель, вынудив возвратиться в Эймейден под электромотором. Неисправность – забившаяся топливная магистраль – была быстро устранена, и на следующий день они опять вышли в море, держа курс к участку судоходной трассы между Маргейтским рейдом и Дувром, имея приказ атаковать вражеские суда и боевые корабли. Двигаясь с задраенным рубочным люком по причине значительного волнения на море, они были вскоре атакованы двумя британскими истребителями-бомбардировщиками, зашедшими со стороны солнца. «Зеехунд» экстренно погрузился за шесть секунд. Осторожно поднявшись на поверхность спустя десять минут, моряки обнаружили, что самолеты их все еще кружат над местом их погружения, после чего продолжили движение в подводном положении.
Рассказ Шпарброта дает хорошее представление о самой ситуации:
«К 10 часам вечера наша лодка приблизилась к району патрулирования. Час спустя мы оказались вблизи светового буя, из чего заключили, что уже находимся на дуврской судоходной трассе. Неожиданно до наших ушей донесся звук, который ни с чем невозможно было спутать, – звук запускаемых двигателей двух сторожевых катеров, стоявших в ожидании между берегом и маршрутом конвоев. Мы тотчас же опустились на дно и оставались под водой на глубине 60 метров до 4 часов утра следующего дня. Начиная с этого времени мы каждый час поднимались на поверхность для наблюдения, но каждый раз, заслышав вблизи звук двигателей сторожевых катеров, снова камнем уходили на дно. Наконец, мы всплыли в 7 часов утра, как раз вовремя, чтобы заметить, как катера уходят в направлении Рамсгейта. По морю, спокойному, как мельничный омут, мы направились на средней скорости к бую, установленному на траверзе Дамптона, который находился как раз посередине нашего участка патрулирования. Как мы уже раньше замечали, это была точка, в которой коммуникация, ведущая к устью Шельды, уходила к востоку. Здесь мы могли обнаружить конвои без ненужного промедления и выпустить наши торпеды по достойным целям. Когда мы начали патрулирование в своем районе, над водой лежала легкая дымка. Вскоре после 10 часов утра я заметил сквозь сгущавшийся туман судно, по всей видимости дрейфовавшее с застопоренными двигателями. Мы медленно к нему приближались. Двадцать минут спустя я опустился под воду и начал готовиться к атаке, маневрируя таким образом, чтобы оставить солнце у себя за кормой. После этого я пошел на сближение с целью. Как всегда, Янке замечательно контролировал лодку, удерживая ее совершенно устойчиво на перископной глубине…»
Затем Шпарброт описывает, как «зеехунд» моментально реагировал на малейшее перемещение веса внутри корпуса. Это сильно помогало в весьма непростом процессе поддержания перископной глубины. Если перископ поднимался из воды слишком высоко, это могло выдать их присутствие. Для того чтобы исправить положение, обоим членам команды было достаточно просто немного наклониться вперед на своих сиденьях, в результате чего лодка моментально приобретала небольшой дифферент на нос и погружалась немного глубже. И наоборот, для того чтобы поднять лодку вверх, достаточно было слегка откинуться назад. «Зеехунд» был столь чувствителен, что его дифферент можно было регулировать, передвигая с носа на корму банку с тушенкой.
«Теперь мне уже было ясно видно, что судно, к которому мы приближались, – боевой корабль, –
