Король
Приятно видеть и похвально, Гамлет, Как отдаешь ты горький долг отцу. Но твой отец и сам отца утратил, И так же тот. На некоторый срок Сыновняя забота переживших — Блюсти печаль. Но утверждаться в ней С закоренелым рвеньем — нечестиво. Мужчины недостойна эта скорбь И обличает волю без святыни, Слепое сердце, ненадежный ум И грубые понятья без отделки. Что неизбежно и в таком ходу, Как самые повальные явленья, Благоразумно ль этому, ворча, Сопротивляться? Это грех пред небом, Грех пред умершим, грех пред естеством, Пред разумом, который примирился С судьбой отцов и встретил первый труп И проводил последний восклицаньем: «Так быть должно». Пожалуйста, стряхни Свою печаль и нас в душе зачисли Себе в отцы. Пусть знает мир, что ты Ближайший к трону и к тебе питают Любовь не меньшей пылкости, какой Нежнейший из отцов привязан к сыну. Что до надежд вернуться в Виттенберг И продолжать ученье, эти планы Нам положительно не по душе, И я прошу, раздумай и останься Пред нами, здесь, под лаской наших глаз, Как первый в роде, сын наш и сановник. Королева
Не заставляй, чтоб мать просила даром. Останься здесь, не езди в Виттенберг. Гамлет
Сударыня, всецело повинуюсь. Король
Вот кроткий, подобающий ответ. Наш дом — твой дом. Сударыня, пойдемте. Своей сговорчивостью Гамлет внес Улыбку в сердце, в знак которой ныне О счете наших здравиц за столом Пусть облакам докладывает пушка, И гул небес в ответ земным громам Со звоном чаш смешается. Идемте. Все, кроме Гамлета, уходят.
Гамлет
О если б этот грузный куль мясной Мог испариться, сгинуть, стать росою! О если бы предвечный не занес В грехи самоубийства! Боже! Боже! Каким ничтожным, плоским и тупым Мне кажется весь свет в своих затеях. Глядеть тошнит! Он одичалый сад, Где нет прохода. Низкий, грубый мусор Глушит его. Зайти так далеко! Два месяца, как умер. Двух не будет. Такой король природный. Рядом с тем, Как Феб с сатиром. До того ревниво Любивший мать, что ветрам не давал Дышать в лицо ей. О земля и небо! Что поминать! Она к нему влеклась, Как будто голод рос от утоленья. И что ж, чрез месяц… Лучше не вникать! О женщины, вам имя — вероломство! Нет месяца! И целы башмаки, В которых шла в слезах, как Ниобея, За отчим гробом. И она, она, — О боже, зверь, лишенный разуменья, Томился б дольше, — замужем — за кем: За дядею, который схож с покойным, Как я с Гераклом. В месяц с небольшим! Еще от соли лицемерных слез У ней на веках краснота не спала, И замужем! С такою быстротой Нырять под простыню кровосмешенья! Нет, не видать от этого добра!
