Гамлет
Не слуги, а друзья мои. Прощайте. Все, кроме Гамлета, уходят.
Двойник отца в оружье! Быть беде! Обман какой-то. Только бы стемнело! А там, душа, терпенье: козней след, Зарой их в землю, выступит на свет. (Уходит.)
Там же. Комната в доме Полония. Входят Лаэрт и Офелия.
Лаэрт
Мешки на корабле. Прощай, сестра. Пообещай не упускать оказий И при попутном ветре не дремли И вести шли. Офелия
Не сомневайся в этом. Лаэрт
А Гамлета ухаживанья — вздор. Считай их блажью, шалостями крови, Фиалкою, расцветшей в холода?, Нежданной, гиблой, сладкой, обреченной, Благоуханьем мига, и того Не более. Офелия
Не более? Лаэрт
Не боле. Рост жизни не в одном развитье мышц. По мере роста тела, в нем, как в храме, Растет служенье духа и ума. Пусть любит он сейчас без задних мыслей, Ничем еще не запятнавши чувств. Подумай, кто он, и проникнись страхом. По званью он себе не голова, Но сам в плену у своего рожденья. Не вправе он, как всякий человек, Располагать собою. От избранья Зависит благоденствие страны. Поэтому не он свершает выбор, А стан, которому он — голова. Пусть он пока твердит тебе, что любит. Твой долг не больше доверять словам, Чем в силах он при этом положенье Их оправдать, а он их подтвердит, Как общий голос Дании захочет. Итак, пойми, как пострадает честь, Когда ты примешь песнь его за правду, И сдашься сердцем, и откроешь клад Невинности горячим настояньям. Страшись, сестра; Офелия, страшись, Остерегайся, как огня, влеченья, На выстрел от взаимности беги. Уже и то нескромно, если месяц На девушку засмотрится в окно. Оклеветать легко и добродетель. Червь бьет всего прожорливей ростки, Когда на них еще не вскрылись почки, И ранним утром жизни, по росе, Особенно прилипчивы болезни. Пока наш нрав не искушен и юн, Застенчивость наш лучший опекун. Офелия
