ускользнул бы до моего прихода. Поэтому я развернулся в противоположном направлении, в сторону Питтапары. Но когда настала ночь, я развернулся обратно и двинулся против Питтагаталли. Я шел всю ночь напролет, и рассвет застал меня на окраине Саппидувы. И как только солнце встало, я вышел на битву с ним; и те девять тысяч человек, которых Питтагаталли привел с собой, вступили в бой со мной, и я дрался с ними. И боги мне споспешествовали, могучий бог Грозы, мой господин, богиня Солнца из Аринны, моя госпожа… и я уничтожил врага.
Если хеттам не удавалось достичь внезапности, то неприятель часто успевал укрыться в крепости или на вершине горного пика, и тогда, чтобы привести его к покорности, требовалась длительная осада.
Об осадном искусстве хеттов мы знаем сравнительно мало, но оно, несомненно, было на высоте, ибо такой укрепленный город, как Каркемиш, сдался царю Суппилулиуме после всего лишь восьмидневной осады. Единственное упоминание об осадной технике содержится в отчете об осаде Уршу, где говорится о таране и «горе»; последняя — это, несомненно, то же самое что римский крепостной вал, на который втаскивались осадные машины.
О тактическом таланте хеттских царей лучше всего судить по кадешской битве, которая очень подробно описана в одном египетском тексте. Хеттской армии, устроившей засаду у Кадеша, удалось полностью скрыть свою позицию от египетских разведчиков, и, когда ничего не подозревавшие египтяне двинулись походным маршем к городу и начали разбивать лагерь, сильное подразделение хеттских колесниц незаметно обошло Кадеш с задней стороны, пересекло Оронт и обрушилось на середину египетской колонны. Египетская армия была бы полностью уничтожена, если бы отдельному египетскому полку не удалось весьма своевременно подойти с другой стороны и застать хеттов врасплох, когда они занимались разграблением лагеря. Эта счастливая случайность позволила египетскому царю спасти остаток своих сил и изобразить битву как свою великую победу; однако беспристрастный исследователь едва ли доверится его оценке.
3. Оборона
В обороне хетты были не меньшими мастерами военного искусства, чем в нападении. Остатки их сооружений служат впечатляющим свидетельством мощи укреплений, которыми они окружали свои города.
В Богазкёе могучие скалы и ущелья требовали лишь незначительных добавочных укреплений; но вокруг открытого сектора обороны, на гребне холма, обращенного к югу, были сооружены массивные стены, остатки которых стоят и сегодня. Линии укрепления — двойные и состоят из главной стены и более низкой, вспомогательной, вынесенной на 20 футов вперед от главной. Главная стена — двойная и состоит из внешней и внутренней кладки с поперечными стенками между ними; это образует ряд прямоугольных проемов, которые заполнялись камнями. Такая конструкция характерна для хеттских оборонительных стен, где бы они ни воздвигались. Наружная стена была особенно крепка; она делалась из массивных камней неправильной формы, но предпочтительно близкой к прямоугольной или пятиугольной; камни от одного до пяти футов длины вытесывались так, что прилегали один к другому без известкового раствора. Над всем этим шла, видимо, кирпичная надстройка, но она не сохранилась. Обе стены укреплены выступающими прямоугольными башнями, расположенными на расстоянии около ста футов одна от другой. Трое главных проходных ворот имеют по бокам громадные каменные блоки, идущие от наружной до внутренней сторон всей системы. Обе стены стоят на высоком крепостном валу, облицованном с наружной стороны камнем. Доступ в каждые из входных ворот города был устроен так: вдоль внешней стены, вблизи входа, шел крутой пандус, резко сворачивающий наверху в проход двадцатифутовой ширины между громадными башнями по бокам; в этом проходе первые ворота находились на 14 футов отступя в глубину, а вторые ворота были сооружены заподлицо с внутренней стеной укреплений (см. рис. 1). Имелся также туннель, проходящий под крепостным валом и позволявший защитникам крепости делать внезапные вылазки. Оборонительная мощь этой системы фортификаций очевидна, и трудно понять, каким образом этот город мог быть неоднократно захвачен и разграблен плохо организованными варварскими племенами.
Городская стена, отрытая в Алишаре (соседний город), имела сходное строение, но вместо башен — бастионов была выбрана зигзагообразная или ступенчатая форма контура стены, позволявшая вести продольный обстрел лишь в одном направлении; такую планировку следует признать менее удовлетворительной. Стена маленького форта на вершине Юмюктепе около Мерсина в Киликии была весьма схожа со стеной в Богазкёе, хотя каменная кладка была у нее, естественно, менее массивной.
Как уже говорилось, мы располагаем постоянно действовавшими инструкциями офицеру, командовавшему пограничными укреплениями. Его чисто военные обязанности (о его гражданских функциях мы говорили в предыдущей главе) включали расстановку часовых, наблюдавших за дорогами, запирание ворот на ночь, ремонт фортификаций и снабжение гарнизона водой, пищей и дровами. К сожалению, большинство пунктов инструкции плохо сохранилось и не может быть приведено дословно.
Границы, на которых осуществлялась политика пассивной обороны, лежали главным образом к северу и юго — западу — именно там, где были обнаружены города — крепости. Здесь хеттское царство было обращено в сторону суровых и труднопроходимых территорий, населенных беспокойными племенами; хетты не пытались включать их в состав своих владений путем завоевания, а предпочитали не подпускать к себе. В то же время вассальные царства образовывали буферные государства, защищавшие хеттские территории от прямого нападения более цивилизованных соседей (Арцавы на западе, Египта на юго востоке).
4. Законы войны
Для ранних хеттских царей завоевание и ограбление в оправдании не нуждались; но к XIV в. как мы видели, между цивилизованными народами установились более тесные связи, и хеттские цари периода империи всегда старались оправдать объявление войны даже мелким племенным вождям на своих северных границах. Как правило, для начала посылалось письмо с требованием выдачи хеттских подданных, нашедших убежище на территории врага. Если требование встречало отказ, то посылалось второе письмо, в котором неприятель обвинялся в совершении первого акта агрессии, дело подпадало под компетенцию небесных сил и для своего решения должно было пройти через горнило войны Здесь мы приводим переписку, предшествовавшую нападению на Хайасу на седьмом году правления Мурсили II.
После того как я завоевал страну Типию, я послал письмо Аннии, царю Ацци, и я написал ему «Подданных моих, которые перешли к тебе пока мой отец находился в стране Митанни, [вес ни их мне]» (здесь документ обрывается, но мы продолжаем по параллельному тексту, содержащему сильно поврежденную, но явно отличную версию этого послания).
Но царь страны Ацци написал мне в ответ так «По поводу того, что ты писал мне, — если [у меня будут какие либо беглые] или если кто нибудь другой перешел (или идет) ко мне, [я не отдам их] и если ты требуешь. Но я ответил так: «Я пришел и стал лагерем у границы твоей страны, и я не напал на твою страну и ничего не прибрал к рукам в твоей стране — ни пленных из числа мирных жителей, ни скота, ни овец Но ты навязал ссору (?) [с моим величеством], и ты пришел и [напал] на страну Данкуву [и обезлюдел
