— То же самое.
На кухонной стойке стояли две тарелки с креветками в обжаренном рисе, курицей чоу- мейн, курицей в кисло-сладкой подливке и овощами в кляре. Мой желудок был пуст, но есть не хотелось.
Звонки по следующим двум номерам закончились с тем же результатом. Я начал набирать последний, пятый, но Кейт крикнула сверху: «Тим!» — и я немедленно ринулся к ней.
— Удалось дозвониться?
— Тебе пришло письмо, — сказала она, уступая место за компьютером.
От Йоланды Миллс. Господи, даже не верится!
«Уважаемый мистер Блейк. Спасибо, что ответили. Я, конечно, сглупила, ничего не написала о себе. Я работаю в христианском молодежном центре „Второй шанс“. Он расположен в западной центральной части города. У нас, конечно, есть телефоны, но я все время прихожу и ухожу, потому что в мои обязанности входит организация питания. Так что приходится ездить по магазинам и прочее. Но при мне всегда мобильный. Вот его номер. Можете звонить».
Я тут же схватил трубку и начал набирать.
— А если она какая-нибудь сумасшедшая? — спросила Кейт, когда я нажал последнюю кнопку. — Или мошенница. Сейчас многие пытаются обдурить простаков.
Кейт выступала в своем репертуаре. Когда у меня в трубке раздались гудки из далекого Сиэтла, в тысячах миль отсюда, Кейт добавила:
— Если она заведет разговор о деньгах, о каком-то вознаграждении, это будет знак, что…
Я поднял руку, чтобы она замолчала, ожидая ответа в любую секунду.
Наконец в трубке прозвучало:
— Алло.
— Это Йоланда Миллс?
— Вы мистер Блейк?
Я перевел дух.
— А мы уж начали искать ваш номер в сети. Большое спасибо, что быстро ответили. Вы не представляете, как много для меня это значит.
— Только не знаю, насколько смогу вам помочь. — В ее речи не ощущалось никакого характерного выговора. И возраст по голосу определить было невозможно. Так могла говорить и молодая, и старуха.
— Когда вы видели Сид? — спросил я.
— Кого? Ах да, Сид… Сидни. Наверное, дня два-три назад.
— Как она выглядела? Несчастной? Или больной?
— Нет, ваша дочь выглядела прекрасно. Если только это была она. Приходила к нам пару раз поесть.
Боже правый, моя дочь ест в приюте для сбежавших из дому подростков. Что привело ее к этому? Почему она оказалась на другом конце страны?
— Вы с ней говорили?
— Так, перебросились парой слов.
— Она что-нибудь вам сказала?
— Нет. Больше улыбалась.
— Она была одна или с кем-то?
— Кажется, одна. Но теперь припоминаю: она выглядела грустной.
У меня защемило сердце.
— Вы сказали, что видели ее два дня назад…
— Хм, дайте подумать. — Йоланда Миллс замолчала. — Значит, первый раз я ее увидела примерно четыре дня назад, потом она пришла через два дня как раз к обеду. Это было позавчера.
Выходит, Сид живет в Сиэтле. И с ней в этом приюте могли познакомиться еще люди, кроме Йоланды.
— А что, у вас можно прийти поесть и необязательно там жить?
— Конечно. Некоторые живут довольно долго, а есть такие, кто приходит только пообедать, да и то нерегулярно. Ночуют эти ребята где придется — у приятелей или в машинах, у кого есть, а порой даже на скамейке в парке. Такое тоже бывает.
Я попытался представить Сид, ночующую на скамейке, но не смог.
— А у вас часто бывало, что вы сообщали родителям о пропавших детях?
— Второй раз. Я регулярно просматриваю объявления, внимательно смотрю фотографии. И ваша дочка, если только это она, вторая, кого я видела в нашем приюте.
— В первый раз вы не ошиблись?
— Нет, — произнесла Йоланда с гордостью. — Это был юноша, звали его Трент. Он был откуда-то из Эль-Пасо. Родители с ума сходили от отчаяния, а он в это время жил в нашем приюте. Как только я увидела его фотографию в сети, моим первым побуждением было сказать ему, чтобы он позвонил родителям, успокоил. Но я побоялась спугнуть Трента и позвонила им сама, и они первым же рейсом прилетели сюда.
Прилетели. Да-да, конечно, надо срочно заказывать билет на самолет.
— Если она снова у вас появится, не говорите ей, что разговаривали со мной, — попросил я. — Нам неизвестно, почему она сбежала. Мы просто не знаем, что думать, измочалили себе все мозги, пытаясь вообразить, что же такое у нее случилось.
— Так говорят большинство родителей, — сказала Йоланда, — но многие, я думаю, знают ответ.
— Возможно. — Я был очень благодарен Йоланде Миллс за отзывчивость, но не хотел сейчас с ней это обсуждать.
— Проблема заключается в том, — проговорила она, — что я не могу на все сто процентов быть уверенной, что это ваша девочка. — Она на секунду замолкла. — Ой, погодите, ведь у меня есть ее фотография.
Я чуть не упал с кресла.
— Фотография? У вас есть фотография Сидни?
— Да. Но не очень хорошая. Понимаете, сейчас у многих есть телефоны, которые могут фотографировать. У меня такой же. Но я не очень дружу с техникой, плохо разбираюсь во всех этих гаджетах. Вот и с телефоном так и не научилась как следует управляться. Поэтому хожу по приюту, верчу его в руках и время от времени делаю снимки, чтобы закрепить навык нажимать нужные кнопки. А тут ваша дочка шла мимо, и я случайно ее сфотографировала.
— Пришлите, пожалуйста, мне этот снимок поскорее, — взмолился я.
— Конечно. Но тут такое дело. Я понятия не имею, как его загрузить в компьютер и переслать. Мой муж прекрасно в этом разбирается, но он работает в ночную смену и будет дома только утром. Когда придет, я обязательно попрошу его это сделать.
Я не мог представить, что фотографию придется ждать до утра.
Кейт, которая не могла слышать, что говорит Йоланда, мягко похлопала меня по плечу и потерла большой и указательный пальцы, напоминая спросить о деньгах.
— Я могу вас как-то отблагодарить? — спросил я. — Вы примете вознаграждение в каком-нибудь виде?
— Ни в коем случае, — произнесла Йоланда с обидой в голосе. — Это было бы не по-
