связанные с моей деятельностью и вызвавшие после окончания войны ожесточенную дискуссию. Речь идет об «арнемском предательстве» и судьбе агентов операции «Северный полюс». Я ограничусь своими личными воспоминаниями, так как не считаю себя достаточно компетентным, чтобы вести речь обо всех предшествовавших событиях или становиться на какую-либо точку зрения.
ФАК-365 под командованием майора Визекеттера был выведен из-под моего начала в начале сентября. Визекеттер остался в моем бывшем штабе в Дрибергене, чтобы продолжать контрразведывательную работу против врага, наступающего на Голландию с юга. Визекеттер был полностью в курсе моих связей с Кинг- Конгом и задач, которые я поручил XX в Брюсселе. Если бы этот человек сохранил лояльность и продолжил работать с нами, он должен был явиться в Дриберген. В этом случае Визекеттеру следовало позаботиться о нем, немедленно сообщить мне и по возможности заставить XX дождаться моего приезда. Однако поздно вечером 15 сентября произошло непредвиденное событие. Мне в Дерсдорф сообщили по телефону из Дрибергена, что XX прибыл, доложился, получил новое задание, отбыл – и все! Пылкий Линдеманс сдержал слово, и я вспомнил свой первый разговор с XX в Брюсселе, когда он пообещал показать мне, что значит иметь Кинг-Конга в друзьях!
Поскольку Визекеттер больше не подчинялся мне, между нами не было радиосвязи. Я тщетно пытался связаться с Дрибергеном по телефону. Мне хотелось услышать подробности, и в первую очередь я как непосредственный начальник XX хотел сохранить влияние на его дальнейшие действия.
В ночь с 15-го на 16 сентября вся связь с Голландией прервалась. Начался колоссальный воздушный десант англичан в районе Неймегена – Арнема, который в итоге потерпел сокрушительное поражение. После нескольких недель ожесточенных боев плацдармы для предполагавшегося осеннего наступления союзников к немецкому побережью Северного моря были ликвидированы.
Лишь к концу месяца через штаб 3-Запад до меня дошло письменное донесение от майора Визекеттера о визите XX в Дриберген 15 сентября. Очевидно, Кинг-Конг превосходно справился с задачей завоевать доверие своих новых хозяев в Брюсселе, поскольку 14 сентября его отправили через линию фронта в Эйндховен с приказом для вождя местного подполья приготовиться к бою утром 16 сентября. Одновременно планировалась английская атака. Англичане собирались форсировать Альберт-канал на широком фронте с целью занять Эйндховен и развивать наступление дальше на север.
Но сведения, добытые Кинг-Конгом, этим не ограничивались! Он узнал, что английские и американские парашютисты готовятся в Англии к большой десантной операции, которая вот-вот начнется! Я так и не узнал, что именно Кинг-Конг сообщил IC немецкого Генштаба в Вугте, когда его доставили туда днем 14 сентября; но в Дрибергене 15-го числа он поделился своей информацией с майором Визекеттером. В любом случае об Арнеме речи не шло – Кинг-Конг не упомянул этот город, вероятно, из-за того, что сам не знал, в каком районе предполагается высадить десант.
Однако штабу немецкой армии в Голландии не потребовалось много воображения, чтобы предсказать вероятное место высадки десанта, хотя неизвестно, сумели ли там в должной мере оценить донесение XX. Для него самого это была точная информация, но IC Генштаба в Голландии видел в Кинг-Конге не более чем подозрительного иностранца, которого могли подослать в целях дезинформации. Иными словами, XX не мог быть арнемским предателем просто потому, что он и сам всего не знал! Но, передав донесение в Дриберген, он внес свой вклад в ту информацию, которая поступала из других источников за двенадцать часов до английского десанта.
Одним из этих источников была служба радиоперехвата люфтваффе, которая услышала, как в полдень 15 сентября настраивается ранее не использовавшаяся радиосеть РАФ. Под настройкой имеется в виду проверка связи авиационных радиоприемников с наземной станцией перед началом операции. Это происходило во всех подобных случаях. Большинство позывных, применявшихся в частях РАФ, было идентифицировано немецкой службой радиоперехвата еще в 1942 году, и их список постоянно пополнялся. С того времени прослушивание вражеской настройки стало превосходным методом оповещения о предстоящей воздушной атаке еще до того, как участвовавшие в ней эскадрильи поднимались в небо.
15 сентября в эфире прозвучало решительное указание на то, что враг начинает крупномасштабную воздушную операцию. Помимо этого, тем же днем два английских самолета несколько часов вели разведку над Неймегеном и Арнемом. Сам по себе этот факт не заслуживал большого внимания, но примечательно то, что эти разведчики сопровождал огромный эскорт истребителей: во время разведки более тридцати «мародеров» охраняли небо над Неймегеном и Арнемом от немецких самолетов. Как я слышал, немецкое командование в Голландии объясняло такую мощную охрану тем, что разведку ведут лично командиры дивизий, готовящихся к атаке. В свете этих и аналогичных наблюдений донесения Кинг-Конга становились куда более достойными доверия.
Утром 15 сентября майор Визекеттер отправил XX по его собственной просьбе в Эйндховен – тот хотел доставить по назначению послание от английской разведки в Брюсселе местным подпольщикам. Больше мы его никогда не видели, но вскоре узнали, что Кинг-Конг не ушел от судьбы. Во время ареста агента- радиста в Гааге было захвачено шифрованное сообщение, отправленное из Брюсселя 23 ноября 1944 года и объяснявшее, почему XX пропал после арнемского дела: «Внимание внимание тчк Общая тревога тчк Кристиан Линдеманс из Роттердама известный как Кинг-Конг – предатель работающий на немцев тчк Он арестован тчк Внимание внимание тчк Общая тревога».
Так закончилась бурная жизнь этого храброго авантюриста – человека, который пять лет вел игру со смертью, не признавая ни законов, ни обязательств, кроме тех, которые сам устанавливал для себя.
После нашего отступления из Голландии в сентябре 1944 года я все сильнее беспокоился о судьбе агентов операции «Северный полюс». Мои попытки как-то повлиять на их участь после окончания операции были пресечены. Их перевели в Ассен. Из-за резкого ухудшения наших отношений с главой полиции безопасности Голландии мы лишились какой-либо возможности диктовать правила обращения с ними. Разумеется, я не сомневался, что РСХА сдержит слово и оставит этих людей в живых, но все же мне хотелось знать, что с ними сталось. Поэтому я послал Хунтеманна из Дерсдорфа в Гаагу выяснить все, что можно. Если бы ему удалось повлиять на Шрайдера, он мог бы получить какую-нибудь информацию под предлогом необходимости поговорить с агентами по поводу очередной операции.
Хунтеманн вернулся через две недели. Он побывал у Шрайдера и в различных отделах РСХА в Берлине, его отпасовывали туда и обратно, но он нигде так и не получил достоверной информации о местонахождении агентов, которых много месяцев назад перевели из Голландии в немецкий концлагерь. Наконец в концлагере Ораниенбург ему удалось поговорить с Иорданом – больным и непригодным к работе. В Ораниенбурге содержался также Лауверс, но ему не позволили встретиться с Хунтеманном, а местонахождение прочих выяснить не удалось.
Этих сведений нам хватило. Наши конкуренты не желали расставаться со своей добычей. Агенты «Северного полюса» растворились в серой массе миллионов рабов, прикованных к веслам тонущего корабля-государства и погибающих от голода и болезней, с нетерпением дожидаясь дня освобождения.
На нас тяжелым бременем давило понимание нашего временного бессилия перед роботами системы и перед силами, влекущими нас к полной катастрофе, которые стали более чужеродными, враждебными и непонятными, чем враги из другого мира. В своих мыслях мы были отчуждены друг от друга и неспособны к взаимопониманию, хотя говорили на одном и том же языке. Мы думали, что сражаемся за Германию, но слишком поздно поняли, что в своем ослеплении бросили на чашу весов и потеряли нечто большее, чем свою родину и существование своей нации: наследие тысячелетней истории, колыбель человеческой цивилизации – Европу.
Эпилог X. Лауверса[16]
Многие удивятся, обнаружив в книге бывшего главы немецкой военной контрразведки о его работе в годы войны эпилог, написанный одним из его побежденных противников. Поэтому я дол-жен объяснить, почему так получилось.
В Голландии после войны появились многочисленные публикации, посвященные описанным в данной книге событиям. Все они основаны на немецких донесениях, ставших доступными для исследователей. Вследствие отсутствия информации «с другой стороны» эта драма оказалась изображена так, как она виделась немецкими глазами. Пусть об этом говорится вскользь и мимоходом, но складывается впечатление, что участвовавшие в ней голландские агенты фактически оказались непригодны к своей работе. Поскольку немецкая операция «Северный полюс» продолжала развиваться после каждого ареста, можно сделать логичный вывод, что немцы опирались на полное сотрудничество арестованных агентов.
