звук, нечто вроде «диб-диб-диб-диб». Старуха снова поднялась на ноги и перетащила свою постель в третий угол, но и там с потолка капала вода, беспрестанно повторяя свое «диб-диб-диб-диб». В конце концов, доведенная до изнеможения и отчаяния, женщина взмолилась: «О Господи! О Аллах! Спаси меня от этого проклятого «диб-диб-диб-диб». Посмотри, как он мучит меня, не дает мне уснуть. Завтра у меня будет ломить все кости. Ничего я так не боюсь и ничто так ненавижу, как это «диб-диб-диб-диб». Я не боюсь диких зверей – ни льва, ни леопарда, ни волка, ни медведя, ни гиену – так, как я боюсь этого ужасного «диб-диб-диб-диб», который не дает мне спать сейчас и, конечно, будет мучить меня завтра».
А в это время прямо за дверью хижины притаился дикий зверь, который дожидался, когда старая женщина уснет, чтобы войти и съесть ее. Услышав старухины мольбы, зверь задумался, кем бы мог быть этот загадочный «диб-диб-диб-диб», и после долгих размышлений пришел к выводу, что будет благоразумнее с его стороны не входить в старухину лачугу, пока там сидит «диб-диб». Одно было ясно притаившемуся дикому зверю: «диб-диб» – это наверняка какой-то страшный монстр, с которым лучше не связываться. «Я знаю, что такое дуб[191], – рассуждал сам с собой дикий зверь, – и я знаю, что такое диб[192], но я никогда прежде не слышал о животном по имени диб-диб, а так как я не хочу идти на неоправданный риск, оставлю-ка я лучше эту старуху в покое. Не так уж много на ней мяса. А если диб-диб считает ее таким лакомым кусочком, так пусть забирает ее себе, а я поужинаю где-нибудь в другом месте. Но тшшшшш! Что это за шум? Я не удивлюсь, если это диб-диб собственной персоной явился за нашей старушкой. Притаюсь-ка я лучше, пока он не уйдет, а не то он увидит меня и съест вместе с ней».
Приближавшееся в темноте существо был не кто иной, как торговец водой из соседней деревни, у которого в ту ночь убежал осел. Это был самый несносный в мире осел, который постоянно сбегал и уже лишился обоих ушей… ну, или значительной их части… потому что его постоянно за них оттаскивали владельцы кукурузных полей, на которые он забредал. Короче говоря, это был осел с самым скверным характером, чей хозяин вот уже битые несколько часов бродил в эту ненастную ночь в поисках своего питомца.
Мужчина был в самом дурном расположении духа, поэтому, когда он приблизился к тому месту, где лежал дикий зверь, у которого от страха перед ужасным диб-дибом тряслись все поджилки, и увидел карнаухое животное примерно такого же размера, как его осел, он тут же разразился проклятиями, поклялся, что переломает несносному ослу все кости, проклял его отца и всех его прадедов, религию его хозяина и его предков и, даже не остановившись, чтобы убедиться, что перед ним действительно лежит его осел, принялся изо всех сил колотить дикого зверя, у которого душа совсем ушла в пятки, палкой. Дикий зверь, у которого теперь исчезли все сомнения по поводу того, что он оказался во власти диб-диба, был так напуган, что лежал, всем телом прижавшись к земле и даже не пытаясь противостоять столь жестокому нападению, а когда мужик, ни на минуту не переставая сыпать проклятия, заставил его подняться, а сам уселся сверху, зверь кротко снес это унижение и покорно повез его туда, куда он показывал.
Крестьянин же, несколько поостыв и выехав на дорогу, которая вела в деревню, почувствовал, что сидится ему не так, как обычно, да и поступь у животного, на котором он ехал, была бесшумной, то есть совершенно не такой, как у нормального осла. Тут-то он, наконец, понял, что едет вовсе не на осле, а на каком-то диком звере. «Однако раз уж я сижу на его спине, – рассудил мужик, – он не сможет убить меня». К тому же было видно, что зверь боится своего наездника, поэтому мужик решил продолжать оставаться в таком положении, пока не удастся выяснить, что под ним за зверь и как от него избавиться. Итак, всякий раз, когда животное замедляло ход, крестьянин посильнее ударял его палкой и разражался целым потоком проклятий.
Наконец, начало светать, и мужик увидел, что едет верхом на огромном леопарде. Теперь он не на шутку испугался и еще крепче задумался, как бы ему соскочить с леопарда, чтобы тот не растерзал его на мелкие кусочки. Леопард же так и не понял, что везет на себе человека, и продолжал думать, что находится во власти диб-диба.
Через некоторое время им случилось проезжать под деревьями, низко склонившими над дорогой свои ветви. Недолго думая, мужик ухватился руками за ветку и соскользнул с леопарда, оставшись висеть на дереве. Леопард, обрадовавшись столь неожиданному повороту событий, даже не остановился взглянуть на своего мучителя и пустился бежать что было духу. Отбежав на значительное расстояние, он наткнулся на лису, которая, немало удивившись встрече с напуганным леопардом, вежливо поинтересовалась, что у того стряслось. Леопард, почувствовав, что он в безопасности, остановился и в подробностях рассказал, каких страстей ему пришлось натерпеться от лап диб-диба.
– Хм, я знаю все виды животных, но никогда не слышала о звере, который бы звался диб-диб, – вежливо сказала лиса и предположила, что леопард мог попросту повстречать человека. – Пойдем вместе к тому дереву, где ты оставил его, и проверим. Если я ошибаюсь, мы успеем убежать, пока он спрыгнет с дерева; если же я права и это и вправду человек, ты легко сможешь убить его, отомстив за все, что он тебе сделал.
– Откуда мне знать, что ты говоришь искренне, – сказал в ответ леопард. – Все говорят, что ты плутовка и обманщица; как ты докажешь, что тебя не подкупил диб-диб, чтобы ты заманила меня в ловушку?
– Привяжи свой хвост к моему, – отозвалась лиса. – Если окажется, что я вру, ты легко сможешь расправиться со мной.
Эта заманчивое предложение пришлось леопарду по вкусу. Связав свои хвосты морским узлом, звери двинулись к заветному дереву, на котором леопард оставил висеть торговца водой.
Тот все еще был на месте, потому что, несмотря на то что к тому времени уже совсем рассвело, все еще боялся спускаться и ждал, пока весь мир придет в движение и леопард не сможет притаиться где-нибудь за кустом. Итак, несмотря на то что день выдался таким, когда повелитель хамелеонов выдает замуж свою дочь[193], наш промокший до нитки бедняк продолжал трястись от холода, сидя на дереве.
В конце концов, как только крестьянин решил, что настало время слезать вниз, из-за кустов показался леопард в сопровождении лисицы. Парочка направлялась прямо к нему. Сначала мужик не мог понять, почему у животных связаны хвосты, однако, будучи от природы неглупым, он быстро смекнул, что к чему, и, не дожидаясь, пока парочка подойдет к нему совсем близко, принялся орать во все горло:
– Ах, Абу Сулейман, зачем ты заставил меня так долго ждать? Тащи скорее сюда этого старого мародера, чтобы я переломал ему все кости.
Леопард свирепо посмотрел на лису, услышав эти страшные слова, и сказал:
– Разве я не говорил, что ты подлая негодяйка и предательница и наверняка обманешь меня?
С этими словами он резко взмахнул хвостом и бросился уносить ноги, таща за собой злополучную лису, которая скоро испустила дух, побившись до смерти о многочисленные камни и пеньки, мимо которых стремительно промчался леопард. А торговец водой благополучно спрыгнул с дерева и вернулся домой. Так Аллах, мир ему и хвала, наказал лису за ее старые грехи, а леопарда – за его злые намерения и в то же время защитил старушку и научил мужика быть более осмотрительным.
Образ змеи, как и следовало ожидать, также играет заметную роль в палестинском фольклоре. Согласно представлениям евреев, «позвоночник человека, который не становится на колени во время чтения молитв, начинающихся словом «Модим», через семь лет становится змеей; когда змея достигает тысячелетнего возраста, она спускается в море и становится китом».
Согласно Талмуду, «гадюке, чтобы воспроизвести потомство, требуется семьдесят лет, столько же нужно рожковому дереву, а проклятой змее – семь лет»**.
Следующая история очень хорошо характеризует змею.
Змея – самое проклятое животное из всех тварей и самое вероломное. Змея – корень всего мирового зла. Кто не знает, что, когда Иблиса не пустили в рай, он спрятался за изгородью и долго бродил вокруг да около, пытаясь уговорить кого-нибудь из животных, чтобы они провели его внутрь?
Однако в конце концов ему удалось подкупить змея, пообещав ему взамен самое сладкое лакомство в мире, которым, по словам дьявола, была человеческая плоть. Тот провел Иблиса в рай, спрятав его в дупле одного из своих зубов. Из этого укромного места дьявол вступил в разговор с Евой, которая решила, что говорит со змеем. Беды, обрушившиеся на мир после этого случая, хорошо всем известны.
Змей же не получил обещанной ему награды. Змей – который еще до того, как его искусил дьявол,
