Церковь, замок-резиденция и Оперный театр уже вовсю горели, а на мостах через Эльбу повсюду валялись погасшие или еще горящие зажигательные бомбы. Улицы были заполнены водой из прорванных водопроводов. Храбрые, но едва ли достаточно оснащенные курьеры службы местной ПВО успели пробиться лишь к Почтовой площади, когда начался второй налет. Они сумели только проводить беженцев в подвальные помещения больницы вблизи Почтовой площади. Послания были еще при них, но они никогда не будут доставлены.
Так что служба местной ПВО в центре города оставалась в полном неведении об очагах пожаров и их разрастании, поскольку телеграфная, телефонная, радио- и, наконец, курьерская линии связи оборвались одна за другой.
В послевоенные годы родилась легенда вокруг этого несчастного города, чему способствовали оккупационные власти, о том, что Дрезден был не только не защищен зенитками и истребительной авиацией, но что не было принято никаких мер по местной противовоздушной обороне.
В известной степени так оно и было: не посчитали необходимым строить огромные общие бомбоубежища из бетона и стали такого типа, которые спасли жизни сотен тысяч людей в других испытавших огненный смерч городах. В Гамбурге даже больницы были оборудованы специальными бомбоубежищами — к 1 июня 1943 года там имелось четыре действующих кинотеатра и три родильных дома, устроенные в бомбоубежищах. В Дрездене ни в одной из крупнейших больниц Фридрихштадта и Йоханштадта не было таких укрытий. Никто не позаботился о том, чтобы создать альтернативные источники воды или силовые установки для насосных станций на случай крупной аварии водопровода или нарушения работы электроподстанций. Но ведь никто не ожидал, что Дрезден будут бомбить. Когда в конце 1944 года было объявлено, что в рамках «расширенной программы фюрера» несколько тысяч рейхсмарок должны быть потрачены на меры ПВО, городское население лишь беспечно посмеялось. Конечно, с начала войны и в ходе ее полиция противовоздушной обороны работала в две смены на сооружении сети подземных аварийных туннелей, больших стационарных емкостей для воды на площади Альтмаркт, Зайдницерплац и Зидонинштрассе, и даже начали строить подземные резервуары для воды. «Даже не грузовики, а поезда были задействованы в плане этих работ», — подчеркивает инженер системы ПВО того времени; планы были разработаны старшими архитекторами городского архитектурного института.
Нет сомнения в том, что жители Дрездена были лучше защищены от авианалетов, чем население многих сопоставимых с ним британских городов, которые считали себя в безопасности в своих бомбоубежищах Моррисона или Андерсона, конструкция которых во время огненного смерча была бы превосходной смертельной ловушкой.
Позднее, когда Дрезден был заполнен беженцами с востока и запада и когда иногда стал доноситься грохот орудий на Восточном фронте, власти города лихорадочно приняли дальнейшие ограниченные меры защиты для своего населения. Школьников мобилизовали на работу по рытью траншей в Бисмарке и на Винерплац (с каждой стороны Центрального вокзала), Барбароссаплац и в большинстве парков и скверов в городе. Была создана система проходов в стенах между подвалами соседних домов. В чрезвычайных ситуациях, если дома загорались во время локальных авианалетов, жители могли пробраться в соседний подвал и спастись через него. Таким образом, при необходимости люди могли проламывать стены одну за другой до тех пор, пока не добирались до дома, из которого они могли выбраться.
Эти меры годились для небольших атак, которые пережили другие города и даже Дрезден до февраля 1945 года. Однако никто не мог предвидеть, что море огня и пожарища поглотят столицу Саксонии. В подвалах и цокольных этажах викторианских домов к началу атаки укрылись 80–90 человек, а люди с улиц все прибывали и прибывали, спускаясь по ступенькам. Когда миновала первая атака, началась суматоха бегства. Снова и снова складывалась преимущественно одна и та же ситуация: беженцы с восточных болот, которые раньше никогда не слышали завывания сирены или взрывов бомб, теперь оказались в ловушке в самом центре величайшего пожарища в истории; они не смогли спастись, убегая по улицам, — их смели 15 -метровые сильнейшие струи пламени. Они могли только переходить из одного подвала в другой, пробиваясь через проломы в тонкой части стен, пока, наконец, не выходили на открытое место или в конец улицы.
Подобное развитие событий предвидел начальник полиции Гамбурга, генерал-майор Керл, когда поддержал строительство такой подземной системы отхода. Обратив внимание на ужасающее количество людей, погибших в подвальных помещениях в районах огненного смерча, он предложил там, где ряды домов прерываются перекрестками, дома на противоположных сторонах улицы соединить туннелями. Однако на его предостережения в Дрездене не обратили внимания, и система, которая могла предотвратить большую трагедию, если бы была претворена в жизнь, фактически, как мы увидим, сама привела к гибели большого числа людей, которым до этого не угрожало отравление угарными газами и дымом.
Большинство людей надеялись, что огонь погаснет и они смогут выйти наружу невредимыми и со своим сохраненным имуществом, поэтому оставались в подвалах и подземных туннелях, когда уже пробило 1.30 ночи и без предупреждения начался второй налет. Командир транспортной роты государственной трудовой повинности, который поспешил с колонной на помощь из одной из окрестных деревень, описывал развитие событий следующим образом: «Взрывы сотрясали стены подвалов. Грохот смешался с новым странным звуком, который, казалось, становился все ближе и ближе, звуком грохочущего водопада; это мощное торнадо с ревом врывалось в старую часть города».
«Когда налет прекратился, — докладывал еще один офицер службы государственной трудовой повинности, подобным же образом оказавшийся в ловушке со своими людьми, — я понял, что мы со всех сторон окружены огнем: чудовищное пламя гуляло по улицам. Я узнал от других, что ниже по улице было открытое пространство площади со зданием цирка Сарассани. Я велел своим людям прорываться через проломы от дома к дому, и так мы, наконец, вырвались на простор. Здание цирка располагалось в центре площади; думаю, что там как раз проходил праздничный вечерний карнавал. Здание полыхало и рушилось на наших глазах. На соседней улице я увидел группу пятнистых цирковых лошадей с яркими цветастыми сбруями, напуганно жавшихся друг к другу».
Этим чудесным арабским скакунам не долго оставалось жить; во время второй атаки Королевских ВВС сорок восемь лошадей из цирка Сарассани были убиты. В последующие после налетов дни их трупы должны были оттащить вниз на набережную Эльбы к северному берегу — Кенигсуфер, между мостами Альберта и Аугуста, где 16 февраля можно было увидеть мрачную картину, когда туда слетелась стая грифов, сбежавших из городского зоопарка.
Во многих случаях люди во время ночных налетов, обнаруживая, что густой удушливый дым сверху стелется вниз, проникая в непроветриваемые подвальные помещения, проделывали бреши в стене, и дым проникал в соседние подвалы. Эта дилемма озадачила даже жителей Гамбурга и Кельна, закаленных продолжительными испытаниями в результате воздушных атак союзников. Для миллиона и более жителей Дрездена, ночью 13 февраля успокоенных ложным ощущением безопасности и совершенно неискушенных в практике гражданской обороны — что, вероятно, можно было сказать и о жителях каждого крупного британского города, — эта дилемма стала кошмаром, с которым слишком многие люди в конечном счете были готовы смириться.
Ротмистр кавалерии по дороге в свою часть на Восточном фронте во всех подробностях рассказал о том, что выпало на долю людей, находившихся вместе с ним во время этой второй атаки. Его временная квартира находилась на Каульбахштрассе, улице в самом центре района, превратившегося в эпицентр огненного смерча во время второго налета.
«Кто-то безрассудно проломил стену смежного подвала, — вспоминал ротмистр. — Тот дом сильно горел, и нам стал слышен треск огня, густой дым стал проникать внутрь. Нужно было что-то делать. Я сказал людям, находившимся рядом со мной, что мы все задохнемся в нем, если не выберемся на открытое пространство. Я велел всем намочить пальто в имевшихся в каждом погребе пожарных ведрах. Согласились немногие, поскольку женщинам очень не хотелось портить свои дорогие меховые пальто подобным образом. Я велел всем встать следом за мной на лестнице, и, когда я крикну „пошел!“, выбежать на улицу. Мой призыв не возымел действия, так что я в конце концов прокричал приказ и сам выбежал на улицу. За мной последовали лишь немногие».
