Эрон. Далир. Кия. Разорвавший пыльную бурю столб пламени, стремительно распухающий в уродливое завораживающее соцветие… Тогда погибли многие. Друзья, знакомые, боевые товарищи. Но я вернулся. Вопреки логике и здравому смыслу.
Мне так и не удалось найти объяснений случившемуся. Понять, как я выжил в той схватке. Почему Кэлеон Рат Канги — координатор смешанной оперативно-боевой группы Аара — не смог нанести последний удар.
Но имя радорианина я узнал много позже. После возвращения на Элию. После того, как стал сотрудником внешнего Контроля.
Семь арков ушло на переподготовку. Несмотря на то что меня определили в оперативно-тактический отдел, Айя настояла на дополнительном курсе обучения: специальность — аналитик. Разумеется, стать аналитиком высокого уровня, приблизиться к ведущим специалистам я бы не смог, положи на это хоть всю жизнь. Мотивы, побудившие Айю прогнать меня через расширенный курс аналитподготовки, так и остались загадкой.
Дальше последовала короткая стажировка в отделе общепланетарного наблюдения. Не сказать, что мне не нравилось. Многие нюансы анализа и методики обработки данных открылись с новой стороны. Да и в самом процессе сведения фрагментов знания воедино, сплетения их в единую картину была своя, незнакомая ранее эстетика. Просто я чувствовал себя… на чужом месте.
— Контролер Рин, контролер Сиини зайдет в ваш кабинет в течение десяти тактов. — Голос диспетчера оторвал от просмотра очередной сводки.
Контролер Сиини? Айя?! Она покинула Элию больше арка назад, и никакой информации о ее возвращении не проходило даже по каналам Контроля.
Айя… После Кии мне казалось, между нами возникло нечто… Не знаю. Это не любовь была, не резонанс, не композиция, а какая-то… общность. Схожесть в чем-то трудноуловимом. Схожесть, роднившая сильнее остального.
Позже ощущение ушло. В период переподготовки и стажировки мы виделись не чаще двух-трех раз в арк, несмотря на то, что работали в одном здании. Потом она покинула Элию… И вот, вернувшись и даже не сообщив об этом внутренней информслужбе Контроля, решила зайти в мой кабинет, хотя всегда могла вызвать к себе?
Ждать десять тактов не пришлось. Дверь пиликнула, уведомляя о посетителе: Айя — в строгом светло-сером костюме, оттеняющем ее ауру — ореол переливающегося перламутром света. Такой я видел ее впервые.
— Легкого пути, Итени. — Напускной официоз, строгость, капелька иронии, интерес, довольство, радость, веселость… дальше не прочесть. За время нашего общения я привык к тому, что не успеваю оценить больше половины эмо- импульсов, кроме случаев, когда Айя специально растягивала пси-пакет. Ничего не поделаешь — издержки гениальности. Не могла она свободно общаться с телепатами ниже десятого уровня. Да и не уверен, что даже те все понимали.
— Легкого пути, контролер Сиини. — Я вытянулся и коротко отсалютовал.
— Чем занимаешься? — Айя со всей серьезностью отсалютовала в ответ, указала на кресло и села сама. Дежурный вопрос не предполагал развернутого ответа. Или предполагал? Как всегда в ее присутствии чувство легкости и необычайной свободы портило ощущение собственной неуклюжести.
То, что Айя могла в буквальном смысле видеть меня насквозь, подхватывая как плавающую на поверхности мысль, так и, при небольшом усилии, глубинные воспоминания, я прекрасно сознавал и никакого дискомфорта не испытывал. Но, кроме того, мне постоянно казалось, будто Айя вкладывает в слова больше, чем удается понять.
— Изучаю аномалию на побережье. Зона спонтанной пси-деформации. Если верить банкам данных, феномен уникальный.
— Покажи. — Показалось, или в ее голосе мелькнул неподдельный интерес?
— Показывать особо нечего. — Я перевел аналитмодуль в режим демонстрации стереограмм. — Двое суток назад биостанция в районе Китани зафиксировала массовый психоз у ари. Гигантская стая металась неподалеку от побережья, атаковала других птиц и даже нескольких элиан, оказавшихся в том районе. По предварительному заключению, скачкообразное изменение плотности пси-поля перегрузило рецепторы. Сверхчувствительность свела птах с ума. Досталось не только им. — Я переключил несколько слайдов. — Вот что случилось в предполагаемом эпицентре спонтанной пси-деформации.
С такт Айя изучала стереограммы. Зрелище и впрямь завораживающее. Жутковатое, но завораживающее. Как расставленная архитектором мироздания четверка звезд.
Круг. Неровный, с несколькими короткими асимметричными лучами, вырывающимися из сердцевины. Зона, из которой выпили жизнь. Десяток зверьков, одинокая птица, разноцветная крупа жучков и мошкары. Даже деревья и низкая неуступчивая трава, малочувствительная к колебаниям пси-поля, не избежали печати смерти, чей оттиск пригвоздил их к земле. Панорамные снимки с флаера впечатляли куда сильнее детальной съемки подробностей.
— И какие соображения? — Айя откинулась в кресле, перевела задумчивый взгляд со стереограммы на меня.
— Пока дальше спонтанной деформации пси-поля дело в объяснениях не пошло. Местность достаточно пустынная. До ближайшего населенного пункта тактов двадцать лету. Плотной сети наблюдения нет. Установить в таких условиях что-то…
— Понятно. А стая ари там откуда?
— Здесь как раз ничего необычного. В это время года они периодически мигрируют вдоль побережья и дальше, на острова. Четкого маршрута миграции нет, вернее, он постоянно меняется, но два-три раза в декаду ари оказываются в том районе. Не повезло птицам…
Да, еще одна странность. На месте происшествия побывали и биологи, и телепаты. Когда обследовали окрестности, обнаружилось, что пси-деформация ввергла в безумие не всех ари. По грубой оценке — процентов двадцать стаи устояло. У кого-то порог чувствительности был пониже, кто-то облюбовал местечко вдали от эпицентра. Так вот, из этих двадцати процентов почти стотысячной стаи уцелело лишь несколько сотен особей. Остальных разорвали сошедшие с ума собратья — крошками весь лес усыпан. И это при том, что ари неагрессивны и к самоедству не склонны. А тут повальное убийство… И как безумцы отличали нормальных особей от себе подобных — непонятно. Пси-структуры по предварительному заключению специалистов у них практически идентичны.
По окончанию рассказа Айя словно в ступор впала. Долго, не меньше такта, смотрела на меня, потом еще раз пролистала стереозаписи.
— Не знаю. Ничего не смогу подсказать. Странно это, Итени. Кусочки похожи на отдельные феномены, но вместе… Не понимаю, как свести их вместе. И чем вызвана так называемая, — легкая насмешка, — деформация пси-поля? Странно. Но, — она отставила сенсорную панель аналитмодуля и повернулась ко мне, — оставим это. Я пришла проинформировать, что ты включен в состав исследовательской группы планеты Аури. С вводной, — на стол легла пластинка информ-носителя, — ознакомься как можно быстрее. Когда закончишь, подходи в мой кабинет, обсудим детали. Тогда же получишь полный пакет данных.
И еще — подумай, кого взять с собой. Нужно четыре-пять звеньев оперативников — больше не дадут. Категория не ниже седьмой, обязательно сработавшихся. Выбирай из внешней разведки и местных силовиков. Из наших в самом крайнем случае: мне не хочется ослаблять Контроль. Особенно сейчас. Все. Буду ждать резюме. — Айя поднялась и, послав на прощание совсем уж малопонятную эмоциональную волну, вышла из кабинета.
Обзорные экраны заполнила ночь. Сигнальные огни комплекса и подсветка посадочного поля космодрома окончательно растаяли несколько тактов назад. Казалось, флаер застыл, безнадежно завяз в бескрайней топи тьмы. Время тоже застыло, превратилось в пустые цифры на экранчике иллулиара.
Я сгорбился в узком противоперегрузочном кресле и разглядывал тонкую сухую веточку, втиснувшуюся между магнитными пластинками подошвы и теперь робко выглядывающую из-под пыльного темно-зеленого ботинка. В отсеке царила тишина. Судя по вялому течению психосфер, члены команды занимались самоанализом. Лишь изредка то по одной, то по другой пси-оболочке пробегали искорки — попытка бегло оценить состояние остальных. Убедившись, что безмолвное тягостное ожидание наложило печать на всех,
