конфигурация номера, распорядок дня… Я берусь утверждать, что модель поведения Варрона Карт Сташа куда ближе к модели поведения землянина, нежели к подавляющему большинству радориан.
— Возможно, стоит попробовать пси-взаимодействие? — Как ни странно, Сети принял сторону аналитиков. — Самое тонкое, в режиме касания…
— Будем исходить из вашей версии, — неожиданно согласилась Айя, и одновременно я почувствовал изменение психополя. Давящая аура сменилась нейтральной туманной дымкой. — Тем более что проверка много времени не займет.
Тэн улыбнулся. На несколько мгновений их с Айей взгляды скрестились, и пси-поле зазвенело от напряжения. Эмоциональный пакет возник и рассыпался столь быстро, что я не разобрал даже основные гармоники. Отметил только знакомую серебряную взвесь.
Улыбка психолога погасла.
— Не одобряю твой выбор, — Тэн поднялся, — но на этот раз соглашусь — лучшего варианта нет.
Сети смотрел на него с удивлением. Аналитики тоже выглядели сбитыми с толку. Странно. Не заметить пси-обмен такой интенсивности невозможно…
— Хорошо, что ты это понимаешь. — В голосе женщины звучала неприкрытая ирония. — Перерыв десять тактов. Потом рассмотрим тактические схемы.
Несколько мгновений Айя смотрела мне в глаза. Потом резко поднялась и вышла из комнаты. Тэн, помедлив, двинулся следом.
Стадион умирал. Неторопливо, размеренно. Так умирают только здания, всего несколько тактов назад являвшие радугу жизни. Багровые ручейки зрителей попеременно выпрыскивались из пяти широких ворот в такт отходившим капсульникам и тяжелым пассажирским турбоплатформам. Минимальная задержка, максимальная эффективность — радориане умели убывать.
Я оторвался от окна, скользнул взглядом по уникому — терминалу, установленному в салоне турбоплатформы. Пока тихо. Элиноиду досталось место во внутреннем круге — значит будет выходить одним из последних. Ориентировочно через четыре такта.
Просмотр игры был сродни пытке. Точнее, не сам просмотр, а пребывание на стадионе. Ощущение чуждости окружающих меня жизнеформ, зародившееся еще на Элии, вспыхнуло на Гарте с новой силой. Общение с радорианами никому удовольствия не доставляло, однако теперь оно стало почти непереносимо. Меня окружали искалеченные, увечные существа. Изломанные, отталкивающие психосферы. Отравленная больным сознанием архитектура, распорядок, жизненный уклад. Общество, нуждающееся в тотальной перестройке, в изменении основ, самих принципов бытия. Квинтэссенцией инородности оказался заполненный до последней ячейки стадион.
Триста тактов матча растянулись на арк, и этот арк я словно просидел в тесном сыром блоке, пропитанном запахом гниения. Каждый эмоциональный порыв, возникающий у зрителей при удачном ходе игроков, выворачивал наизнанку. Не спасало даже блокирование психосферы — неприятие шло на ином, более тонком уровне, полностью перекрыть который я не мог.
Впрочем, мучился не только я. Судя по выражению лиц Тэна и Альтена — ветерана, проработавшего на Контроль более трехсот арков, — игра доставляла соратникам не больше удовольствия, нежели мне. Айя тоже находилась на стадионе, но в другом сегменте, с представителем посольства и кем-то из радорианских функционеров.
Громкий тризвучный перелив, возвестивший об окончании противостояния, прозвучал подобно музыке Ириады. А когда дверь турбоплатформы щелкнула за моей спиной, я почувствовал себя ныряльщиком, вырвавшимся на поверхность после рекордного по длительности погружения. Жаль, не было времени наслаждаться гармонией тишины. Элиноид мог появиться в любой миг. С него станется нарушить установленный радорианами порядок и выбраться в обход очередности.
Мы не успели проработать план до конца. Слишком мало времени, слишком много переменных факторов — попытка охватить бескрайнее… В итоге остановились на двух Десятках универсальных, отработанных ранее схем, выбирать из которых предполагалось по обстоятельствам.
Ситуацию осложнял и навязчивый интерес со стороны Радорианского Контроля. Поток внимания был не столь уж плотным, однако все перемещения фиксировались. Вот и сейчас моя турбоплатформа находилась в фокусе систем слежения. Интересно, ведет автомат или оператор? И если оператор, задается ли он вопросом — чего я жду? Не важно. Достоверное объяснение задержки мы подготовили.
Уником ущипнул кожу на запястье — сигнал: элиноид во внешнем кольце здания, появится на выходе в течение такта.
Поколебавшись, я все-таки сосредоточился на изображении с внешних камер. От использования чувствительных широкодиапазонных сканеров пришлось отказаться. Радориане с большой вероятностью засекли бы пики техноактивности: слишком специфический спектр для ровного городского фона. Стандартная же аппаратура не давала значимого преимущества. По крайней мере в условиях прямой видимости.
Элиноид появился спустя полтакта, одновременно с очередным капсульником, остановившимся напротив посадочной площадки. Капсульник элиноид проигнорировал. Отделился от основного потока зрителей, остановился, сунул руки в карманы. Поедет на турбоплатформе? Тяжелых пассажирских поблизости нет, остаются легкие, рассчитанные на нескольких радориан модели. Если выберет одну из них — несомненная удача.
Элиноид покрутил головой, оглядываясь, и не спеша направился в обход транспортного узла. Куда он направляется? Пройдя мимо аккуратных рядов машин, элиноид свернул на тесную пустынную улицу, параллельную центральной магистрали.
Запястье снова защипало. Тэн сообщил, что выходит со стадиона. Значит, в турбоплатформу сядет почти через такт. Элиноид выпадет из поля зрения раньше. Я вывел на терминал карту. Если чужак сохранит прежний темп, до ближайшей посадочной площадки доберется не скоро. В пригороде остановки капсульника расположены далеко друг друга. Время на перегруппировку есть.
— Сети, он уходит. Без транспорта. В направлении блока двадцать девять — одиннадцать. Темп средний. Перемещаюсь на седьмую контрольную точку.
— Принято. Перекроем с третьей по шестую.
— Лучше вторую-третью и пятую-шестую. — Городские стереограммы всплывали и таяли, сменяя одна другую. — Зона контроля увеличивается.
— Принято. — Едва уловимая заминка.
Ведущая в салон дверь откатилась. Тэн, согнувшись, забрался внутрь и занял место оператора.
— Землянин?
— Уходит. Буквально. В транспорт садиться не стал.
— Ничего необычного, — констатировал Тэн после недолгого размышления. — В психотип укладывается. Что теперь?
— На седьмую контрольную точку. Группа перехвата уже в движении. Накроем его веером.
— Седьмая контрольная, — подтвердил Тэн. Покосился на карту и мягко тронул с места.
Седьмая контрольная точка — одна из достопримечательностей столицы — пристроившаяся на городской окраине обзорная площадка, с которой открывался вид на широкую, стянутую льдом реку. Дальше снежная пустыня и едва различимая горная гряда у самой линии горизонта. Обыденный для Гарта и абсолютно нетипичный для Элии пейзаж. С учетом того, что от стадиона до обзорной площадки всего несколько тактов езды, оценить его любознательный турист просто обязан.
Обзорная площадка оказалась скромнее, чем я ожидал. Красный диск, на котором без толчеи не уместился бы и десяток элиан, купол из прозрачного пластика и два телескопа — дальномерный со стереокоррекцией изображения и оптический широкоугольник для созерцания панорамы. И ни одного посетителя, что, впрочем, неудивительно.
Тэн выбрался наружу и, на ходу запахивая куртку, потопал к обсерватории. Я задержался в салоне, пытаясь оценить обстановку.
Место подобрано удачно: возвышенность, низкорослые здания вокруг. Если занять правильную позицию, просматриваются три улицы и два перекрестка. К сожалению, чтобы контролировать их
