Мифы и легенды Греции и Рима

Тесею, царю Афин, чтобы просить разрешения похоронить тела павших. С ним к Тесею пришли матери и сыновья погибших.

– Единственное, о чем мы просим, – обратился Адраст к царю, – так это о погребении наших павших воинов. Мы пришли за помощью к тебе, потому что Афины – город, всегда готовый оказать самую действенную помощь тем, кто умоляет о ней.

– Я не хочу стать вашим союзником, – отвечал на это Тесей. – Ты повел своих воинов против Фив. Ты разжег эту войну, а не Фивы.

Но Этра, мать Тесея, к которой в первую очередь обратились убитые горем матери павших, решила вмешаться в разговор двух царей.

– Сын мой, – сказала она, – могу ли я защитить твою честь, да и честь Афин?

– Да, говори, – ответил царь и внимательно выслушал все, что лежало на сердце у его матери.

– Ты обязан защищать всех тех, кто терпит беду, – настаивала она. – А насильников, которые отказывают мертвым в их праве на погребение, ты должен заставить подчиняться закону. Так принято во всей Греции. Что же еще удерживает, предохраняет от распада наши государства и вообще все государства на земле, как не уважение к великим законам справедливости?

– Мать, – воскликнул Тесей, – это правильные слова! Но один эту задачу я решить не могу. Ведь я сделал эту страну свободной, в ней каждый имеет право голоса. Я пойду походом на Фивы, только если афиняне будут на это согласны.

Несчастные женщины стали вместе с Этрой ожидать созыва народного собрания, решение которого решило бы судьбу их убитых детей. Они молились: «О град Афины, помоги нам! Да не будут попраны законы справедливости и да будет дано угнетенным вспомоществление!» Вернувшийся Тесей принес хорошие новости. Собрание вынесло решение сообщить фиванцам, что афиняне желают быть им добрыми соседями, но что они не будут равнодушно взирать на то, как совершается большое зло. «Прислушайтесь к нашим словам», – заявят они фиванцам. – Мы хотим только справедливого. Но если вы придерживаетесь иного мнения, это означает, что вы выбираете войну, поскольку мы собираемся воевать, чтобы защитить беззащитных».

Но он еще не закончил свою речь, как появился гонец, спросивший:

– Кто здесь владыка, кто повелитель Афин? Я принес ему вести от повелителя Фив.

– Ты ищешь того, кого не существует, – ответствовал Тесей. – Здесь нет повелителей. Афины свободны. В них правит народ.

– Это устраивает Фивы! – вскричал гонец. – Ведь наш город управляется не толпой, склоняющейся то в одну, то в другую сторону. У нас правит один человек. А может ли невежественная толпа мудро руководить действиями всего народа?

– Мы в Афинах, – парировал Тесей, – пишем свои собственные законы, а потом живем в соответствии с ними. Мы считаем, что нет более худшего врага государству, чем тот, кто держит закон в своих руках. Огромное преимущество наше – в том, что наше отечество радуется своим сынам, мужам сильным и могучим своей мудростью, своими справедливыми деяниями. Но тирану такие мужи ненавистны. Он уничтожает их, боясь, что рано или поздно они потрясут основы его власти.

Ступай назад в Фивы и передай своим соотечественникам, что нам известно, насколько мир лучше войны. Только глупцы стремятся к войне, чтобы поработить более слабую страну. Мы не хотим причинять вреда вашему государству. Мы хотим лишь вернуть земле тела, которыми всякий человек владеет не как хозяин, а как временный, пребывающий в них гость. Прах должен снова обратиться в прах.

Креонт не прислушался к обращению Тесея, и афиняне выступили в поход против Фив и разбили фиванцев. Охваченные паникой жители Фив страшились, что все они будут перебиты или проданы в рабство, а их город разрушен. Но после победы Тесей приказал своему войску отойти от стен Фив.

– Мы пришли сюда не для того, чтобы разрушить ваш город, – объявил он, – но только затем, чтобы похоронить прах павших.

Гонец же, принесший ожидавшим в тревоге афинянам весть о победе, сообщил им также, что Тесей, готовясь совершить погребальные обряды над телами пяти несчастных, сам обмыл их, прикрыл покрывалами и положил на погребальные колесницы.

Узнав, что тела их сыновей положены на погребальный костер со всеми полагающимися им почестями и почетом, убитые горем матери вождей вздохнули с облегчением. Над их телами последнее слово произнес Адраст:

– Вот лежит Капаней, муж, славный своими богатствами, но всегда смиренный, как бедняк, и истинный друг всем людям. Он не произносил слов обмана, с его уст слетали только правдивые слова. А вот Этеокл, бедный всем, кроме чести. Ею он обладал в избытке. Если бы ему предложили золото, он бы отказался от него. Он бы не захотел стать его рабом. Рядом с ним лежит Гиппомедон. Этот воин и охотник с радостью выносил любые лишения, с детства с презрением относился к возможности легкой жизни. А вот Партенопей, сын Аталанты, любимый многими мужами и многими женами, никогда никому не причинявший зла. Он радовался, когда радовалось его отечество, и печалился, когда печалилось оно. А вот – молчаливый Тирей. Возвышенна его душа, насколько высоко она воспаряла, свидетелями – его дела, а не слова.

Когда костер был зажжен, на вершине скалы над ним появилась женская фигура. Это была Эвадна, жена Капанея. И вот ее последние слова:

Я все же нашла ваш костер погребальный
И с муками жизни хочу я проститься.
О, как сладостно гибнуть вместе с любимым моим!

Эвадна бросилась в пылающий костер, и душа ее вместе с душой ее супруга отправилась в подземный мир.

Матери героев, зная, что души их сыновей наконец умиротворены, тоже обрели покой. Но его не обрели сыновья павших вождей. Когда костер затух, они поклялись, что когда вырастут, то обязательно отомстят Фивам. «Наши отцы спят в могилах, но зло, причиненное им, заснуть не может», – заявили они. Через десять лет они организовали поход на Фивы. Они победили; разбитые фиванцы бежали, а их город победители сровняли с землей. Прорицатель Тиресий пропал без вести во время бегства. От древних Фив осталось только ожерелье Гармонии, которое перенесли в Дельфы и в течение нескольких сотен лет показывали там путешественникам. Сыновья семи вождей, хотя они одержали победу там, где их отцы потерпели поражение, известны как «эпигоны» (позжерожденные), как будто они появились на свете, когда все великие подвиги уже были совершены. Но во времена падения Фив греческие корабли еще не отплыли под Трою; сын того же Тидея Диомед прославил себя как один из самых знаменитых героев, сражавшихся под троянскими стенами.

Глава 3 Царский дом Афин

Сказание о Прокне и Филомеле изложено мной по Овидию. Он излагает его лучше, чем кто-либо другой, хотя подчас у него и встречаются совершенно немыслимые места. Так, например, в пятнадцати длинных строчках, которые я опускаю, он описывает, как был вырезан язык у Филомелы и на что он был похож, когда, «трепеща», валялся на земле, куда его отбросил Терей. Греческие поэты не прибегали к подобным деталям, но римские вполне их допускали. Я также следовала Овидию в большей части мифов о Прокриде и Орифии, правда позаимствовав некоторые подробности у Аполлодора. Судьба Креусы и Иона находится в центре внимания в пьесе Еврипида, одной из многих, в которых он пытается показать афинянам, что же из себя в действительности будут представлять их боги, если их оценивать по человеческим представлениям о милосердии, чести, самоконтроле. Греческая мифология была буквально переполнена рассказами вроде мифа о похищении Европы, в которых вопрос о том, что божество поступает несколько не так, как должно поступать божеству, даже и не ставится. В своем варианте истории Креусы Еврипид, собственно, говорит аудитории: «Взгляните на вашего Аполлона, этого яркого, как солнце, повелителя музыкальных струн, этого чистейшего бога, представляющего Истину. И что же он на самом деле сделал? Сперва зверски изнасиловал беспомощную юную девушку, а потом бросил ее». Если подобного рода пьесы делали полные сборы, это означало конец греческой мифологии.

Это правившее в Афинах семейство, даже если рассматривать его на фоне других семейств с трагической судьбой, особенно выделяется теми трагичными обстоятельствами, которые выпадали на долю его членов. Ни в одном из мифов не рассказывается о событиях более необычных, чем