Криспин услышал какой-то звук и понял, что это плачет Лайвит.
— Как же больно, сукин ты сын! Из-за тебя я разбила весь зад. — Он беспомощно смотрел, как Лайвит, покачиваясь, поднимается. Она почесала зад и рукой вытерла распухший мокрый нос. — Я возьму стрелу и засажу тебе в плечо, в ту самую дыру. Тебе очень понравится, Криспин. Думаю, боль будет как от адского пламени.
Она пнула его по руке и выбила кинжал, который полетел куда-то в сторону. Криспин проводил его печальным взглядом. Лайвит дохромала до упавшего кинжала и подняла его. Повертела в руке.
— Прекрасно. Отличный ножичек. Сначала я, пожалуй, отрежу тебе ухо. Потом другое. Затем несколько порезов на шее — не по горлу, заметь. Я хочу, чтобы ты протянул подольше. Я хочу, чтобы ты видел, как из тебя уходит кровь.
— После всего, что между нами было, — сказал Криспин.
Лайвит негромко, коротко усмехнулась. Глядя на приближавшуюся убийцу, Криспин позабыл обо всех молитвах. В голове теснились только проклятия, и он даже облизал губы, чтобы высказать вслух несколько избранных.
И тут распахнулась дверь. Лайвит оглянулась. Криспину только это и нужно было. Собравшись с силами, он весом всего тела ударил ее головой в живот. Лайвит отлетела назад, натолкнувшись на Грейс.
Криспин упал на бок и теперь старался подняться — хоть как-то. Лайвит лежала на спине, колени у нее дергались, как у подыхающего краба. Криспин увидел улетевший в другой конец комнаты кинжал. Увидела его и Грейс. Обычно девушка соображала туго, но здесь моментально смекнула, что к чему. Грейс кинулась к оружию одновременно с Криспином.
Она успела первой, но Криспин схватил ее за руку, пытаясь отнять кинжал. Криспин оказался слабее, чем думал. Он не мог одолеть Грейс. Они катались по полу, и Криспин из последних сил пытался завладеть кинжалом. Раз, другой ударил руку Грейс о каменный пол. Девушка приподнялась и вонзила зубы ему в запястье.
Криспин вскрикнул, но он знал, что не может ее отпустить. Втянув сквозь стиснутые зубы ледяного воздуха, он снова перекатился по полу, увлекая за собой Грейс, и на этот раз стукнул ее головой об пол. Девушка ослабила хватку, Криспин повторил удар. Грейс выпустила нож, и Криспин без помех приподнялся и ударил ее кулаком в лицо. Теперь руки у него были в крови, но на этот раз кровь была чужая. Для верности он опять с силой ударил Грейс головой об пол. Еще раз. Он услышал треск, и под затылком девушки начала расползаться лужица крови. Растрепанные волосы упали на щеку, и несколько прядей прилипли к приоткрытому рту и горящим злобой глазам. Будь она жива, то убрала бы волосы, приставшие к языку и зубам. Криспин почему-то подумал, что она этого уже не сделает.
Вопль у него за спиной. Лайвит поднялась и, застыв, смотрела на мертвую сестру. Схватилась за голову и снова закричала. Затем перевела взгляд на Криспина. Боль в ее глазах сменилась яростью, изо рта вырвался какой-то звериный рык. Лайвит схватила самое тяжелое, что подвернулось под руку — табуретку, — и замахнулась, готовая обрушить ее на Криспина.
Он не совсем понял, что произошло дальше, но табуретка замерла на полпути, и множество рук схватили Лайвит и оттащили назад. Табуретка упала на пол и раскололась.
Криспин покачнулся. Никаких дел на его долю не осталось. Вполне можно упасть на пол и потерять сознание — что он и сделал.
Глава 28
Криспина очень быстро вылечили. Он был рад оказаться в своей комнате, хотя самого перемещения совершенно не помнил. Посетители приходили и уходили, почти не отпечатываясь в его сознании, хотя он смутно помнил Гилберта, который похлопывал его по руке, и Элеонору, которая плакала, закрыв лицо фартуком.
Еще приходил какой-то мужчина, ему незнакомый. Немолодой, в длинном черном одеянии. Он снял с Криспина рубашку и воткнул иглу в рану в плече. Криспин, кажется, заметил черную нить, почувствовал дергающую боль, а затем — опьянение или что-то похожее, но без вина. Мужчина, разумеется, был врачом и, словно портной, зашил Криспину плечо. Портной обошелся бы дешевле, но поскольку визит врача оплатил кто-то другой, Криспин не беспокоился. Единственное, что смутило его позднее, — это известие, что врача прислал Ланкастер.
На рану наложили чистую повязку, сделали новую перевязь. Одеяло прикрывало остатки целомудрия Криспина, на плечи был наброшен котарди — старый, вызволенный у Ленни, к большому облегчению последнего. Джек сидел в ногах постели и заполнял пробелы в памяти Криспина.
— Майлз Алейн рассказал все, как вы и предполагали, — возбужденно повествовал Джек. — Это он убил Эдварда Пила. Не хотел, чтобы узнали, что стрелы принадлежали Ланкастеру. Но ведь это же он сам и украл их, разве не так, хозяин?
— Да, Джек. Но я понимаю, почему теперь он не хотел примешивать Ланкастера. Это лишь привлекло бы внимание к нему самому. Он знал о заговоре с целью убийства короля?
— Да, — сказал Джек. — Хотя и не знал, что это были Лайвит и Грейс. Он должен был задержать курьеров, чтобы убийцы могли с ними встретиться и таким образом попасть во дворец. Он тоже не обратил внимания на служанок при кухне, ни во Франции, ни здесь. — Мальчик покачал головой, потом, просияв, посмотрел на Криспина. — О! Но самое-то главное — он признался, что вы не имеете к этому никакого отношения. И это было последнее, что от него услышали.
Криспин отхлебнул красного вина из деревянного кубка. Вкус был ему знаком. Вино прислали из «Кабаньего клыка» Лэнгтоны.
— А почему так?
Джек разгладил одеяло перед собой и, отнюдь не печалясь, ответил:
— Умер от пыток, вот почему. Он мертвый, мертвее не бывает, и никто по нем не плачет.
Криспин откинулся на подушку, поставив кубок на грудь. Улыбаться он не стал, но удовлетворенно закрыл глаза. Да. Хорошо. Майлз в итоге получил по заслугам. Криспин сожалел только о том, что не присутствовал при этом.
Глубоко вздохнув, он открыл глаза, посмотрел на Джека и наконец сумел улыбнуться.
— А что с Гилбертом и Элеонорой? У них все в порядке? Или шериф все еще их преследует?
— Нет. Господин шериф ушел после признаний Майлза и этой Лайвит, ни дна ей ни покрышки. Она пытки пережила, но толку-то ей от этого. На завтра назначена ее казнь. Все чин чином, кровищи будет… Хотите пойти?
Криспин поднял кубок, посмотрел на кроваво-красное вино и не стал пить.
— Нет. Но ты можешь сходить, если хочешь. А что с Грейс?
— Умерла. Ходят слухи, что их нанял король Франции. Но теперь мы, видимо, уже никогда не узнаем.
— Да, — пробормотал Криспин, — мы никогда не узнаем.
— Совсем туго нам пришлось в этот раз, мастер Криспин. Я начинаю думать, что мне по душе более спокойная жизнь.
— О? Подыскиваешь другое место?
— Да нет же, я не то имел в виду, хозяин. Просто… просто вы уже не такой молодой, как раньше.
Криспин прищурился.
— Ну, спасибо.
— Я за вас переживаю. Как клуша.
— Оставь это Элеоноре.
— Ничего не могу с собой поделать. Мне нравится за вами ухаживать. Чувствуешь себя… значительным.
— Что ж, Джек, — сказал Криспин, опуская подушку пониже. — Я знаю, что я в надежных руках.
Услышав топот на лестнице, они оба повернулись к двери. К ним кто-то поднимался.
