Исповедь моего сердца

Встает он рано, в четыре утра, и молит Аллаха (в которого не верит) даровать ему силы нести ужасное бремя Элиху еще хотя бы пять-шесть лет.

Он молится о том, чтобы не прогнуться под тяжестью трагической судьбы Элиху.

«Ибо я знаю и смирился с этим: когда-нибудь принц Элиху будет убит».

И еще он молится о том, чтобы вдруг не подвело здоровье… ибо у Элайши есть проблемы со здоровьем, о которых Элиху в гордыне своей даже не ведает.

(Однажды полицейский проломил ему череп дубинкой; у него расплющены все пальцы на левой руке. Ревматический артрит коленных и бедренных суставов — результат пребывания в промозглой тюрьме Атланты. Слабый желудок, язвенные колики. Мигрени, плывущее зрение — симптомы малярии, приобретенной вследствие укуса какого-то паразита во время странствий по Западной Африке. Эти и другие болезни надо держать в строжайшем секрете даже от ближайших помощников по союзу.)

В то время как Элиху презирает любое физическое недомогание, Элайша относится к своему здоровью с бдительностью бродячего пса, которого часто били; в то время как Элиху — крепкий, все еще молодой мужчина, на которого заглядываются на улице женщины, — являет собой воплощение негритянской мужественности, Элайша приближается к сорока — «И в свои сорок уже немолод». В принце шесть футов роста, он гибок, мускулист, ловок и быстроног, как пантера, не ведает сомнений в себе; бедный Элайша болезненно-худ, сквозь желтоватую кожу выпирают ребра, живот же у него, как ни странно, мягок, даже дрябл (потому что ест с большим разбором, а внезапные приступы малярии буквально иссушают его). Принц, особенно в шляпе со страусовым пером и праздничном облачении, как известно, — страстный оратор, но, разумеется, никогда не впадает в ярость, «ибо гнев умаляет человека», ну а Элайша становится с годами все более неуравновешенным (за спиной приближенные любовно называют его Шершнем). Принц достаточно воспитан, чтобы терпеть льстецов, лизоблюдов и лицемеров, в то время как Элайшу от них передергивает; принц достаточно циничен, чтобы принимать подношения из любых источников, ибо деньги — это всего лишь деньги, тем более что нужны они для дела, а Элайша с трудом удерживается иной раз, чтобы не повернуться с брезгливым выражением лица и не выбежать из комнаты — «бывает дерьмо, которое человеку и нюхать не пристало».

Но оба, и принц, и Элайша, стараются держаться подальше от бесчисленных одержимых женщин, похваляющихся, будто Элиху призвал их на свое ложе и одарил своим священным семенем (ибо Элайша убежден, что в легендах о несравненной мужской силе принца Элиху нет ни капли правды…)

Элиху слишком горд, чтобы обращать на это внимание, но Элайше известно, что за ним шпионят его собственные люди, которые разносят слухи по всему городу, в том числе доводят их и до сведения дьяволов-каннибалов, получая от тех деньги за информацию. Это судьба, это предназначение. Я — не я, я — другой. Я — носитель другого.

IV

Блестящие темные лица, сливающиеся воедино, безумный блеск глаз, пробивающий даже сумрак в конце зала: зыбкая, вздымающаяся, пульсирующая, дышащая в едином порыве жизнь: их жизнь и его жизнь. Под воздействием этой людской массы с губ принца Элиху срываются неожиданные слова; без нее он был бы нем. Так что обвинять его и его организацию в манипулировании неграми-бедняками — гнусность, наоборот, это он является инструментом передачи их мыслей, это они наделяют его божественной силой.

Не столько обдуманно, сколько инстинктивно принц начинает в строгой, неторопливой, сдержанной манере, затем постепенно темп речи нарастает, приобретает силу; а под конец его великолепный густой баритон взмывает в яростном крике. Все, что он изрекает в эти страстные моменты, — свято и истинно, потому что свято; иначе почему бы люди столь единодушно подхватывали его крик, почему бы так самозабвенно, так истово обожали его? А потому, что он говорит им именно то, что они и сами знают.

Братья и сестры, наша любовь к Америке — любовь без взаимности, хотя мы отдали практически все, что у нас есть, а они взяли у нас практически все, что можно взять; надо понять наконец… сегодня, сейчас, в этот самый миг… что любовь негра к Америке — это любовь без взаимности, иначе и быть не может.

А почему не может — ни сейчас, ни в будущем?

Потому, братья и сестры, что не может дать любви проклятый, вырождающийся, обреченный; порождение Машинного века, проклятое Историей.

Потому, братья и сестры, что белый — это всего лишь побочный продукт великого племени детей Хама; побочный продукт, который многие тысячелетия назад оторвало и отнесло от благословенной солнцем родины человечества… в края, где сама география и климат враждебны жизни… враждебны душе. И мало-помалу тот дух, что дан был им изначально, утратил свою глубину и богатство, как утратила пигмент их кожа, приобретя болезненно-бледный оттенок, какой свойствен им теперь.

Принц Элиху — единственный, кто отваживается назвать их теми, кем они на самом деле являются: белыми дьяволами-каннибалами!

И заклеймить перед всем миром преступления, совершенные ими против нас! Преступления, которым нет оправдания!

Которые не должно прощать!

И которые не будут прощены!

Никогда, во веки веков, пока принц Элиху не испустит свой последний вздох, не будут они прощены!

Впав в транс, непоколебимый в своей убежденности, Элиша думает: теперь мы ведем Игру, и мы должны быть жестоки, как нас учили.

V

Порой действительно кажется, что принц Элиху и его помощники публично похваляются тем, что Всемирный союз борьбы за освобождение и улучшение жизни негров — наиболее стремительно растущая из подобного рода негритянских организаций не только в Америке, но и во всем мире.

И тем, что они неустанно борются за лучшую долю для черных; например, не позднее чем к 1 марта 1929 года в конгресс будет представлен сорокастраничный проект Закона о земле и возмещении, по которому правительство Соединенных Штатов должно выплатить негритянскому населению 5 миллиардов долларов, а также учредить суверенный негритянский штат; на июнь 1929 года в «Медисон-сквер-гардене» намечен Первый объединенный негритянский слет, который, по расчетам, привлечет более ста тысяч мужчин и женщин со всех концов света; ведутся переговоры о приобретении второго океанского лайнера «Черный Юпитер-2» и об открытии, по предложению принца Элиху, постоянной линии «Черный Юпитер» для торговых операций между негритянскими компаниями, а в конечном итоге — для транспортировки североамериканских негров в Африку. Помимо того, уже осуществлена закупка восьмиместной «сессны» «Черный орел-2» и чистокровного жеребца-двухлетки по кличке Рубиновая Кровь, которому в будущем предстоит сделаться гордостью негритянского спорта на зависть белым; в Гарлеме, Джерси-Сити, Ньюарке, Филадельфии и Балтиморе на средства, пожертвованные членами организации, будут реконструированы многие здания, в которых расположатся негритянские школы, колледжи, центры медицинского обслуживания, юридические консультации и дома отдыха (по правде сказать, эта недвижимость, заложенная и перезаложенная, находится в настоящее время в самом жалком состоянии, все пришло в негодность; но принц Элиху и его помощники утверждают, что за несколько лет все будет восстановлено и даже усовершенствовано). Таким образом, приобретение ее — это разумный шаг в свете подготовки к массовой реэмиграции в Африку.

Поскольку некоторые из этих приобретений были сделаны за счет продажи акций и ценных бумаг, финансовая деятельность принца Элиху привлекла внимание окружного прокурора, в чью мрачную резиденцию на юге Манхэттена принца Элиху таскали неоднократно, так что даже недоброжелатели принца в Гарлеме заговорили о том, что правительство Соединенных Штатов снова преследует его.

Но поскольку принц Элиху и его помощники исключительно щепетильны в своих уолл-стритских операциях и могут представить скрупулезнейший отчет по каждой сделке, белые расисты-чиновники бессильны. По крайней мере в настоящий момент.

(Элайше известно, что с него и его организации глаз не спускают город, штат и федеральные