время славяне по Божьему попущению распоряжались в стране совершенно свободно, опустошали, жгли и грабили даже до Внешней стены, так что захватили все царские стада—многие тысячи — и стада частных лиц. И вот до нынешнего
* Иустин II царствовал от 565 до 578 г , Тиверий II — от 578 до 582 г.
?дня — а теперь идет 895 год (т.е. 584) — они спокойно живут в ромэйских провинциях, без заботы и страха, занимаясь грабежом, убийствами и поджогами, отчего разбогатели, нажили золота и серебра и владеют стадами коней и оружием, научившись военному делу лучше самих ромэев. А между тем это были простые люди, которые не смели выходить из своих лесов и не умели пользоваться оружием»21.
Это известие, равно как и некоторые другие, напрасно старались ослабить противники Фальмерайера. С появлением новых источников, идущих с разных сторон, становится неопровержимым фактом, что большие вторжения славян усиливаются в последней четверти VI в., направляясь то до Константинополя, то до Эгейского моря. Подразумеваемые известия хронологически совпадают с теми датами, которые даны в приведенном тексте Иоанна Ефесского. В четвертый год, читается у Менандра, царствования Тиверия Константина кесаря (578—582) во Фракию сделал вторжение славянский народ до ста тыс. числом и опустошил Фракию и многие другие области22.
Новый свет на занимающие нас отношения брошен как новыми западными, так двумя восточными хрониками,~йедавно сделавшимися доступными в прекрасных французских переводах. Это, во-первых, летопись Иоанна, епископа Никиу, жившего во второй половине VII в. и игравшего важную роль в истории Церкви Верхнего Египта23; во-вторых, хроника Михаила Сирийца, патриарха антиохийского, жившего в XII в., но пользовавшегося хорошими источниками, которые частью ныне утрачены 24. Обе эти хроники сообщают драгоценные данные для освещения событий, слабо намеченных греческими писателями, в особенности по отношению к славянской истории. Ограничиваясь здесь ближайше лишь движением славян на Солунь, мы отметим для последних годов VI в. следующее место из хроники Иоанна из Никиу: «По отношению к Римской империи есть известия, что короли того времени с варварами, чуждыми народами и жителями Иллирика опустошали христианские города и уводили в плен жителей. Была пощажена только Солунь, благодаря крепости своих стен и Божиему покровительству; варварским народам не удалось овладеть этим городом, хотя вся (окрестная) область была опустошена»25. По отношению к тем же годам в хронике Михаила Сирийца можно найти чрезвычайно важные известия, характеризующие положение дел на Балканском полуострове. «Жестокая вражда,— говорится здесь,— между римлянами и персами продолжалась 20 лет. Римляне снова были стеснены проклятыми варварами с нечесаными волосами, которых называют аварами и которые двинулись с отдаленного Востока, а также славянским народом, жившим на Западе, и другими народами, называемыми лангобарды. Они осаждали римские города и крепости и говорили жителям: выходите, сейте и собирайте жатву, мы возьмем у вас в дань только половину. Если бы император не сделал защиты поблизости Адрианополя, они уже стали бы домогаться самой столицы. Император и его войска дрожали от страха пред этими варварами. Целая армия была послана к Внешней стене,
?отстоящей от столицы на 60 миль. В войско принуждены были записывать даже лиц, принадлежащих к клиру. Переписчики были разосланы по разным местам набирать людей в военную службу. Они сделали много зла и причинили большие бедствия: отнимали у родителей детей и разоряли страну, отбирая лошадей, быков и даже кур»26.
Рядом с приведенными известиями восточных писателей, которые в живых красках описывают отчаянное положение дел на Балканском полуострове и не оставляют никаких сомнений о том, что в конце VI в. славяне уже осели на полуострове и действительно распоряжались на нем как хозяева, мы не можем более считать преувеличенными или малодостоверными те сведения византийских писателей относительно характера славянской иммиграции, которые касаются Греции, Фессалии и островов. И прежде всего следует здесь напомнить превосходное место схоластика Евагрия, который в своей церковной истории говорит о событиях занимающей нас эпохи (588—589): «Авары, дважды прошедши до так называемой Длинной стены, завладели Сингидоном (ныне Белград) и Анхиалом, захватили и поработили всю Елладу и другие города и крепости, все предавая убийству и огню, так как войска были отведены на восток»27.
Сказание о чудесах св. Димитрия (вторая легенда) разделено на VI глав. Кроме новых данных о нападениях на Солунь вторая легенда в особенности отличается любопытными фактами бытового и культурного характера, - сообщая интересный материал о культурных отношениях, создавшихся после иммиграции славян. Относительно хронологии каждого отдельного события возможны еще споры, но в общем не подлежит сомнению, что во второй легенде идет речь о фактах славянской оккупации, относящейся к первой половине VII в.— из эпохи Ираклия.
Здесь мы остановимся в изложении фактов славянской истории. До первой четверти VII в. она представляет некоторую последовательность и до известной степени систематичность и закономерное поступание вперед. Как самостоятельные походы славян, так и последующие их вторжения в союзе с аварами направлены к двум ясно выраженным целям — к завладению Балканским полуостровом и к господству на Эгейском море и островах. В самом конце VI в. обе эти цели были осуществлены, славяне владели уже флотом, делали набеги на приморские города и на острова и затрудняли сношения столицы на Мраморном море и Эллиспонте, имели прочную оседлость в Фессалии и Греции, несколько раз пытались овладеть Солунью. Все это реальные факты, засвидетельствованные не зависимыми один от другого писателями, жившими и писавшими в разных местах. Естественно возбуждаются вопросы, почему же славяне не удержали так успешно занятого чрезвычайно выгодного положения; почему первая четверть VII в. полагает резкую границу между предыдущими и последующими фактами в славянской истории? К разъяснению этих роковых вопросов мы возвратимся при изложении событий царствования Ираклия.
Глава IV
Юго-восточная и южная границы империи.
Персидские войны. Сферы влияния в Аравии.
Египет и христианская миссия на границах Абиссинии
Две обширнейшие монархии в тогдашнем мире — Персия и Византия— имели всегдашние поводы к сношениям между собой не только вследствие соседства на громадном протяжении от Кавказских гор до Евфрата, но и по многим другим причинам, коренящимся в этнографических и экономических условиях того и другого государства. Уже то обстоятельство, что на восточной границе так же, как и на северо-западной, не было твердых и неизменных границ, и что разные незначительные и малокультурные народы, подвергаясь то византийскому, то персидскому влиянию, меняли, смотря по обстоятельствам, свою политику и переходили то на сторону православного царя, то персидского,— уже это не могло не возбуждать постоянных недоразумений между двумя империями. Кроме того, отдаленность восточной границы и сопряженные с этим трудности в содержании на Евфрате и у подошвы Кавказа значительного войска и провианта побуждали империю искать союзников или наемников между мелкими князьями и начальниками кочевых племен и доверять им защиту своих отдаленных границ.
Главной опорой византийской власти на востоке была Армения, разделенная, впрочем, на персидскую и византийскую половины и имевшая в Малой Армении укрепленный город Феодосиополь близ нынешнего Эрзерума. На юге в Месопотамии более значительный гарнизон содержался в крепости Дара, или
