убеждал, что Миртил, как виночерпий, может легко, не навлекая на себя подозрений, отравить царя да еще получить от Неоптолема щедрое вознаграждение. Миртил вроде бы с готовностью пообещал примкнуть к заговору и сыграть предназначенную ему роль. Когда ужин подошел к концу, Миртил, покинув Гелона, направился прямиком к Пирру и доложил о заговоре.
Пирр не стал спешить с ответом, ибо прекрасно понимал, что пока Гелона можно обвинить лишь в намерении совершить убийство и он будет все отрицать. Все сведется к слову Миртила против слова Гелона, и беспристрастный суд не сможет выяснить правду. Поэтому Пирр счел разумным, прежде чем перейти к решительным действиям, собрать дополнительные доказательства измены Гелона. Он приказал Миртилу и дальше делать вид, будто тот одобряет план заговорщиков, и предложить Гелону пригласить на ужин другого виночерпия по имени Алексикрат, дабы и его вовлечь в заговор. Алексикрату следовало с готовностью принять предложение присоединиться к заговору. В этом случае Пирр получил бы двух свидетелей измены Гелона.
Однако случилось так, что необходимые улики против Гелона нашли и без хитрости. Когда Гелон доложил Неоптолему, что Миртил согласился отравить Пирра, Неоптолем так сильно обрадовался возможности вернуть власть своему семейству, что не смог сдержаться и поделился планом заговора с некоторыми родственниками, в том числе и со своей сестрой Кадмией. Рассказывая о заговоре во время ужина с Кадмией, Неоптолем полагал, что никто их не слышит, однако в углу комнаты на ложе, повернувшись лицом к стене, лежала, как казалось, спящая служанка. Только на самом деле женщина не спала. Она лежала не шевелясь, не издавая ни звука, но на следующий же день явилась к Антигоне, жене Пирра, и сообщила об услышанном. Пирр счел улики против Неоптолема неопровержимыми и вознамерился принять решительные меры против заговорщиков. Он пригласил Неоптолема на пир и зарезал ничего не подозревающего соправителя прямо за столом. С тех пор Пирр стал править в Эпире единолично.
Пирру в ту пору было около двадцати трех лет. При всей скромности в личной жизни он был чрезвычайно честолюбивым, а потому стал подумывать о расширении подвластных ему территорий. Такие возможности вскоре представились. Кассандр, объявивший себя царем Македонии, умер примерно тогда, когда Пирр утвердился на эпирском троне. У Кассандра осталось два сына: Александр и Антипатр. Сразу же после смерти отца братья поссорились, поскольку каждый претендовал на царство. Антипатр оказался сильнее, и Александр, поняв, что не справится с братом без посторонней помощи, послал гонцов одновременно и к Пирру, и к Деметрию в Фессалию. Оба царя обещали помочь, однако Деметрия отвлекли другие дела, в то время как Пирр, возглавив армию, приготовился перейти границу.
Этот поход знаменует начало важного периода в жизни Пирра, ибо впервые он, и только он командовал армией. Ведь во всех прежних битвах Пирр был всего лишь одним из военачальников, действовавших по приказу свыше, теперь же он стал суверенным правителем, возглавляющим собственную армию, и ему не надо было ни перед кем отчитываться. Не только его красивая внешность и сила, но в первую очередь прекрасное владение всеми видами военного искусства, забота о воинах, безусловное благородство и щедрость вызывали глубокое уважение и восхищение.
В лагере о нем рассказывали бесконечные истории, в которых восхвалялись его ум, рассудительность и сила духа, столь частые спутники величия. Как-то одного из воинов обвинили в том, что он часто плохо отзывается о Пирре. Естественно, обидчика предложили достойно наказать. «Нет, — сказал Пирр, — пусть лучше остается здесь и бранит меня перед немногими. Если мы прогоним его, он разнесет дурную славу обо мне по всему свету». В другой раз несколько человек, напившись на пиру, стали критиковать какой-то поступок Пирра. Их призвали к ответу. Пирр спросил, правда ли они плохо отзывались о своем повелителе. Те признались, добавив при этом: «Мы могли бы наговорить и больше, если бы больше выпили». Пирр рассмеялся и отпустил обвиняемых, не наказав их. Эти и подобные проявления великодушия много говорят о характере полководца, что производил благоприятное впечатление на его подчиненных.
Пользуясь доверием и любовью своих воинов, демонстрируя личное мужество в битвах, Пирр почти всегда одерживал победы. Преследуя отступающие войска Антипатра, он отвоевывал все больше территорий для Александра, оставляя в захваченных городах свои гарнизоны для их защиты. Вскоре стало ясно, что Антипатр будет изгнан из страны, а на престол взойдет Александр.
В этот критический момент некоторые союзники Антипатра, осознав, что врага не одолеть силой, замыслили добиться успеха хитростью. Они прекрасно знали, сколь сильно Пирр уважает и почитает Птолемея, царя Египта и своего тестя, и сфальсифицировали письмо к Пирру от имени Птолемея. В этом письме Птолемей якобы убеждал зятя заключить мир с Антипатром и покинуть Македонию, за что Антипатр заплатит ему три сотни талантов серебра.
В древности осуществить подобный обман было гораздо легче, чем сейчас, ибо письма обычно писали специально обученные писцы и невозможно было определить подлинность послания по почерку. Пирр, однако, обнаружил обман сразу же. Письмо начиналось словами: «Царь Птолемей приветствует царя Пирра», тогда как подлинные письма Птолемея зятю всегда начинались словами: «Отец приветствует сына».
Жестко высказав порицание мошенникам, Пирр, однако, рассмотрел предложение и даже вступил в переговоры, надеясь уладить конфликт полюбовно. Однако переговоры не дали желаемых результатов, и военные действия продолжались до тех пор, пока на троне не утвердился Александр, после чего Пирр и вернулся в свое царство. В награду он получил от Александра часть Македонии, занимавшую побережье Адриатического моря к северу от Эпира. Казалось бы, разногласия улажены и воцарился долговременный мир.
Читатель наверняка помнит, что одновременно с обращением к Пирру Александр обратился за помощью и к Деметрию, давнему другу и союзнику Пирра, мужу его сестры Деидамии. Деметрий, занятый собственными проблемами, не был в состоянии оказать помощь, но через некоторое время во главе армии отправился в Македонию. Он опоздал, и Александр, уже расплатившийся частью своей территории с Пирром, боялся, что Деметрий, войдя в Македонию, не удовлетворится, не захватив причитающуюся ему долю.
По этой причине Александр направился к границе навстречу Деметрию. Встретившись с Деметрием, он поблагодарил его за желание помочь, но объяснил, что помощь больше не требуется. Деметрий, казалось, был удовлетворен беседой и готов был вернуться. Однако Александр, как впоследствии утверждал Деметрий, вовсе не собирался отпускать его, а замыслил убить во время прощального ужина. Деметрий, по его словам, избежал уготованной ему участи, покинув пир неожиданно, до того, как Александр смог претворить свой план. Затем Деметрий сам пригласил Александра на ужин. Александр явился безоружным, надеясь, что личным примером вынудит Деметрия прийти безоружным на празднество, запланированное в честь гостя на следующий день, — тогда уж Деметрию не избежать смерти. Вот только Деметрий не стал дожидаться второго покушения и приказал слугам убить Александра и всех его спутников за
Македонские воины, которых Александр привел к границе, заслышав о смерти своего царя, решили, что армия Деметрия немедленно атакует их и изрубит на куски. Однако Деметрий известил их о том, что не собирается причинять им никакого вреда, а, наоборот, просит дать ему возможность объясниться и оправдаться. Он встретился с воинами и обратился к ним с пылкой речью, в которой рассказал об обстоятельствах, заставивших его лишить Александра жизни, и уверял, что это убийство — всего лишь самооборона. Речь Деметрия вызвала бурное одобрение, и македоняне незамедлительно провозгласили Деметрия царем.
Разумеется, невозможно определить, сколько правды было в обвинении, выдвинутом Деметрием против Александра. Не было никаких улик, подтверждавших тот факт, что Александр замышлял убийство, однако такому человеку, как Деметрий, не составило бы труда их сфабриковать. Во все времена успешные исполнители политических убийств оправдывали свои жестокие, кровавые деяния, заявляя, что всего лишь упреждали подобные же действия врагов.
Деметрий и Пирр стали царствовать по соседству, и, учитывая их многолетнюю дружбу, можно было предположить, что их царства отныне будут жить в мире и согласии. Однако если таковые надежды и существовали, то сбыться им не пришлось. На границах постоянно вспыхивали конфликты. Подданные обоих царей жаловались, что обитатели приграничных районов совершают набеги на соседей. В эти конфликты постоянно втягивали Деметрия и Пирра. К несчастью для обоих народов, умерла Деидамия, и родственный
