невесомости, налаживали связь, запускали спутники Министерства обороны США, устанавливали новые туалеты. «Жизнь на «Мире» была очень земной, – делился своими воспоминаниями астронавт Норман Тагард в журнале об истории покорения космоса «Квест». – Самой большой моей проблемой была скука». Майк Муллейн описывает весь свой первый полет в нескольких словах: «переключил несколько тумблеров, чтобы выпустить пару спутников связи».
Но первопроходцы есть всегда, и НАСА гордится всеми ими, пусть о них и не пишут на первых полосах газет. Так, например, члены экипажа STS-110 «впервые все выходы в открытый космос проделали через шлюзовой отсек станции». Согласно документам времени эры спейс-шаттлов, составленным рабочей группой психологического отбора астронавтов НАСА, «способность переносить скуку и недостаток стимуляции» является одной из непременных характеристик кандидата.
На сегодняшний день существует две разновидности астронавтов (можно даже сказать – три, если считать специалистов по полезной нагрузке, под категорию которых подпадают учителя, недалекие сенаторы[2] и арабские принцы – любители приключений). Летчики отвечают за управление полетом, астронавты-исследователи проводят научные эксперименты, осуществляют починку корабля и запускают спутники. Они, конечно же, лучшие из лучших, но совсем не обязательно храбрейшие. Это врачи, биологи, инженеры. Сегодняшние астронавты в одинаковой мере герои и «ботаники» (работающие на МКС астронавты JAXA больше похожи на астронавтов-исследователей НАСА; на МКС у них имеется лабораторный модуль под названием «Кибо»). По словам Тачибана, самым тяжелым для астронавта является не его работа, а тягостное ожидание – неуверенность, получишь ли вообще разрешение на полет.
Когда я впервые познакомилась с астронавтом, я еще не знала о делении на пилотов и исследователей. Для меня все астронавты были подобны тем, что я видела на фотографии экипажа «Аполлона»: безликими иконами за золотыми шлемами, прыгающими как антилопы в поле слабой гравитации Луны. Астронавта звали Ли Морин. Исследователь Морин, крупный, любезный мужчина, при ходьбе слегка заворачивал одну ногу внутрь. На нем были хлопчатобумажные брюки и коричневые туфли, на его рубашке пестрели кораблики и китайские розы. Он рассказал мне историю о том, как участвовал в проверке смазочного вещества для аварийного трапа на стартовом комплексе шаттла: «Нас обвязали и намазали попы этой смазкой. А затем мы прыгнули на этот трап, и все получилось. Так что полет шел дальше по плану, и космическая станция все же была построена. Я гордился самим собой», – серьезно заключил он.
Помню, как смотрела Морину вслед – милая походка и выпачканный в целях науки маслом зад – и думала: «Боже мой, они ведь просто люди».
Образование НАСА во многом было обязано сказочной мифологии. Образы, зародившиеся еще во время первых полетов, остались практически неизменными до сегодняшнего дня. В официальных глянцевых журналах НАСА многие до сих пор носят скафандры и держат шлемы у себя на коленях, словно давление в фотостудии Центра космических исследований им. Джонсона может упасть в любой момент. Хотя в действительности астронавт проводит в космосе лишь около одного процента всей своей службы и только один процент этого времени должен носить скафандр. Когда мы познакомились, Морин входил в состав рабочей группы кабины космической капсулы «Орион». Он отвечал за обзорность и размещение компьютерных мониторов. А между полетами астронавты проводят время на конференциях, собраниях различных комитетов, выступают перед школьниками, работают в центре управления полетами или же, как они сами говорят, управляют столами и кафедрами.
Но это не значит, что отваге там нет места. Среди тех же обязательных качеств астронавта значится «способность действовать, несмотря на неизбежность катастрофы». Необходимо, чтобы все члены экипажа сохраняли ясность мысли, даже если что-то пойдет не так. Некоторые отборочные комитеты (например, Канадское космическое агентство – ККА) уделяют особое внимание умению находить выход из любой ситуации. Некоторые яркие моменты процедуры отбора астронавтов ККА за 2009 год были размещены на сайте компании. Это оказалось настоящее реалити-шоу. Участников отбора отправили в специальную лабораторию, где они учились спасаться из горящих космических капсул и тонущих вертолетов. Они прыгали с огромной высоты в бассейн вниз ногами, в то время как искусственные волны достигали 1,5 метров. Звучащий на заднем фоне саундтрек из какого-то боевика только усиливал напряжение (похоже, что ролик все же больше стал похож на развлекательное шоу, нежели на документальный фильм).
Как-то я спросила Тачибану, планирует ли он устроить участникам отбора какой-нибудь сюрприз, чтобы проверить их способность справляться с непредвиденными ситуациями в стрессовой обстановке. Он ответил, что у него была идея сломать туалет в изоляционной комнате. Опять же, далеко не то, что я ожидала услышать, но по-своему гениально. Здесь уже видео не будет сопровождаться литаврами (хотя лучше не зарекаться), но это уже более реальная ситуация. Сломанный туалет – это не просто куда более показательно для космических путешествий, но, как вы увидите в главе 14, уже само по себе стрессовая ситуация.
«Вчера, пока вас не было, мы задержали обед на час», – добавил Тачибана. Маленькие вещи могут рассказать о многом.
Никак не предполагающие, что поздний обед или нерабочий унитаз являются частью проверки, испытуемые вели себя естественно. Когда я только начинала писать эту книгу, я пыталась стать участником имитации полета на Марс. Я прошла первый круг отбора, и тут мне позвонили, кто-то из Европейского космического агентства. Было уже полпятого утра, и я не посчитала нужным сдержать свое недовольство столь поздним звонком. Только впоследствии я поняла, что, скорее всего, это была проверка. И я ее не прошла.
НАСА использует похожую тактику. Они звонят претенденту и сообщают о необходимости еще раз провести некоторые тесты на физическую выносливость и о том, что сделать это нужно уже завтра. «На самом деле это просто проверка. Проверка на то, готовы ли они расстроить все свои планы, чтобы стать одним из нас», – говорит планетолог Ральф Харви. Участники программы поиска метеоритов в Антарктике ANSMET время от времени подают заявки на должность астронавта. (Антарктида – очень близкий аналог космоса, и считается, что те, кто может приспособиться к ее условиям, психологически готовы к изоляции и ограничениям космического полета.) И не так давно Харви позвонили по поводу одного из его подопечных. «Сказали, что завтра у него первый полет на Т-38 и они хотели бы, чтобы я там присутствовал как наблюдатель и давал оценку его действиям. Я, конечно, согласился, но знал, что мое присутствие им не понадобится: они просто хотели проверить уровень моей уверенности в кандидате».
Еще одной причиной проверки поведения астронавтов в стрессовой ситуации является ограниченный выбор занятий на борту корабля. «Скажем, поход в магазин, – говорит Тачибана, – вы себе позволить не можете». Или спиртное. «Или понежиться в ванной», – добавляет Кумико Танабле. Он специалист по связям с общественностью, так что, думаю, в ванной поваляться он любит.
Принесли обед, и все десять испытуемых встали, чтобы открыть контейнеры и расставить тарелки. Затем они снова сели за стол, но никто не взял в руки палочки. Можно подумать, они чего-то боятся: если я начну есть первым, будет это означать, что я лидер по натуре или что я просто нетерпелив и избалован? Участник А, врач, находит идеальное решение.
Со времени расцвета эпохи исследования космоса изменилось еще что-то. Экипажи шаттлов и орбитальных лабораторий в два или три раза больше команд «Меркурия», «Джемини» и «Аполлона», а полеты исчисляются не днями, а неделями и месяцами. Это ведет к тому, что список необходимых астронавту качеств тоже изменился. Теперь это должны быть люди, умеющие ладить с окружающими. Все в том же списке необходимых, по мнению НАСА, астронавту качеств находим «умение относиться к окружающим с пониманием, уважением и сочувствием; адаптивность, гибкость, справедливость; чувство юмора; умение строить прочные и доверительные межличностные отношения». Современному космическому агентству не нужны отчаянная смелость или бравада. Им требуется Ричард Гир из фильма «Ночь в Роданте»[3]. Следует обладать умеренной уверенностью в себе и «здоровым» азартом. Как справедливо отметила один из первых психиатров НАСА Патрисия Санти, «кто захочет работать рядом с самовлюбленным, заносчивым и бесчувственным человеком?».
Японцы идеально подходят для жизни на космической станции. Им не привыкать к тесноте и отсутствию личной свободы. Они легче и компактнее, нежели среднестатистический американец. И что,
