разработке.
Картер тоже был удивлен, когда услышал об исследованиях с вибрационной установкой. Он сказал, что, когда подобные эксперименты проводились с участием животных, ученые получили один-единственный положительный результат: вибрации ускоряют сращивание переломов. «Но даже у животных с небольшим скелетом значительных изменений в костной массе так и не произошло», – добавляет он.
Вибрирование, как оказалось, имеет давние псевдолечебные традиции. Медицинские издания 1905– 1915 годов просто пестрели рассказами о чудесных свойствах вибромассажа. Слабое сердце, блуждающие почки, спазмы желудка, катаральное воспаление внутреннего уха, глухота, рак, плохое зрение и всевозможные заболевания простаты – от всего обещали излечить все тем же вибромассажем. В 1912 году доктор Кортни В. Шропшир с энтузиазмом писал о том, что «если взять особый, хорошо увлажненный аппликатор для предстательной железы, присоединить его к вибратору и ввести в прямую кишку, можно очистить семенные мешочки от их содержимого». Более того, пациенты Шропшира сами приходили на процедуру по нескольку раз, чтобы закрепить эффект. Вот здесь уже, кажется, как раз и налицо «связь» с вибратором.
Ни Тим, ни Аарон в исследованиях с физическими упражнениями участия не принимали. «То, что я добровольно соглашаюсь на атрофирование своего организма, – пожалуй, самое сложное решение в моей жизни», – говорит Тим. До начала исследований Тим трижды в неделю бегал по 5–8 километров, а сегодня у него есть свой собственный план, как не допустить потери костной массы. «Однажды я слышал историю об одном военнопленном во Вьетнаме, – Тим останавливается, чтобы проглотить немного желе, а его ложка звонко ударяется о стенки стеклянной чашки. – Каждый день он мысленно играл в гольф и даже отточил за это время свои навыки! Так что я могу начать мысленно бегать», – делает вывод Тим, откидываясь на по душку.
На протяжении всего рассказа Аарон молча ел свою обеденную булочку. Но тут он неожиданно поворачивается к нам и добавляет: «А я мысленно выполняю физические упражнения». Еще он говорит, что уже подумывает над тем, чтобы предложить НАСА включить в подготовку к полетам занятия с мастерами йоги или буддийскими монахами, которые помогут астронавтам настроить свой разум на борьбу с последствиями пребывания в невесомости. Я вновь наслаждаюсь картинами, которые рисует мое воображение.
Тут в палату заходит все та же женщина с тележкой и забирает подносы. На стол Тима она ставит стакан. «Вы не допили молоко», – говорит она. Принятие пищи здесь – неотъемлемая часть эксперимента.
Студенты Галвестонского университета тоже принимали участие в исследовании. Их задачей было следить за тем, чтобы испытуемые не прятали еду под матрасы или за потолочные панели (оба варианта случались не раз).
«Нужно съедать все, – говорит Аарон. – Даже если кто-то оставит немного кленового сиропа, его принесут назад и заставят допить».
Пегги Уитсон пришлось пережить худший из сценариев Денниса Картера и Джона Чарльза. По этому сценарию астронавты после нескольких недель, месяцев или даже лет в космосе возвращаются на Землю. В результате длительного пребывания в невесомости их скелету и мышцам нанесены тяжелейшие повреждения. В довершение ко всему им приходится выдержать сильную силу гравитации, сотрясение от аварийного столкновения с землей и попытки вытащить друг друга из-под обломков капсулы. Как мы уже знаем, для Уитсон этот сценарий воплотился в жизнь в 2008 году, когда она с двумя другими астронавтами возвращалась с Международной космической станции. Тогда им пришлось выдержать баллистический спуск в атмосфере и десятикратную перегрузку при приземлении. Искры, выбитые при падении капсулы на землю, стали причиной возгорания травы, а астронавт Ли Со Ён повредила себе спину.
Я разговаривала о том случае с самой Уитсон[70]. В день, когда должно было состояться интервью, на линии возникли некоторые проблемы с телефонной связью, и когда я наконец-таки услышала голос Пегги, шесть из моих драгоценных пятнадцати минут уже убежали. Так что практически сразу после нескольких формальных любезностей я перешла к вопросам о пожаре и сломанных костях: «Коммандер, я ваша большая поклонница. Скажите, были ли у вас опасения, что ваши ноги могут просто сломаться, когда вы вынуждены были бежать прочь от разбившейся капсулы»?
«Не-а», – отвечает Уитсон. У нее действительно было о чем волноваться, кроме опасности сломать ноги. Например, как после вынужденной необходимости дышать при восьмикратной силе гравитации удержаться от рвоты в присутствии казахских крестьян, которые работали в поле, куда упала капсула.
Во время своего первого полета на МКС Уитсон делала так много физических упражнений, что ее кости стали даже крепче, чем перед полетом. В целом потери ее костной массы не составили и одного процента. «Я делала так много приседаний, что к концу полета даже заметила, что прибавила в бедрах»[71], – вспоминает Уитсон. Том Лэнг, который занимался изучением астронавтов, работавших на МКС, однако, не столь уверен в эффективности физически упражнений. По его мнению, костная масса астронавтов по возвращении может не сильно отличаться от той, что была у них перед отлетом, но это не значит, что изменений практически не произошло. Все дело в распределении этой самой костной массы. Большинство восстановлений тканей будет проходить в тех частях скелета, которые служат прежде всего для передвижения, а вот другие его части могут остаться достаточно уязвимыми, что и станет причиной серьезных переломов в пенсионном возрасте.
При падении верхняя часть бедра человека – а если быть более точным, шейка и большой вертел бедренной кости – принимают на себя основную силу удара от столкновения. И здесь уже механизм с мгновенным восстановлением не сработает. Те части тела, которые то и дело подвергались нагрузке во время ходьбы или любой другой физической активности, сохраняются лучше всего. Организм старается восстанавливать их в первую очередь и делает это нередко в ущерб другим своим частям, в том числе и тем, на которые мы падаем. Именно поэтому некоторые специалисты считают, что лучший способ избегания сложных переломов и их последствий – это предотвращение падений, а не подготовка к ним с помощью физических упражнений.
Я спросила Тома Лэнга, предпринимались ли когда-нибудь попытки научиться предотвращать переломы бедренных костей посредством каждодневных их ударов. Естественно, не так сильно, чтобы сломать кости пожилых людей, а так, чтобы стимулировать работу остеоцитов в ударяемой области. Как я и ожидала, положительного ответа я не получила, но Лэнг посоветовал мне обратиться к Деннису Картеру из Стэнфордского университета.
«Идея такая была, – ответил мне Картер, – но идеей все и закончилось». Повреждения, правда, предлагалось наносить в виде не ударов, а сдавливания. «Пациента должны были посадить на кушетку, а к бедрам прикрепить приспособления, которые сдавливали бы большой вертел бедренной кости – участок, который наиболее часто страдает при падении». Сама идея кажется неплохой, но никто из знакомых врачей Картера не решился применить ее на практике. Неужели они просто боялись, что во время процедуры бедренная кость какой-нибудь пациентки может сломаться, и женщины начнут подавать иски? «И это тоже. Но вообще, мне кажется, все дело в новизне и необычности самой идеи».
Тогда мне стало интересно, есть ли способ научиться смягчать падения с помощью контролируемых тренировок. Здесь опять же на положительный ответ я сильных надежд не возлагала. Однако Картер рассказал, что одна аспирантка, работавшая некогда при исследовательской лаборатории Орегонского государственного университета, уже пыталась ответить на этот вопрос. В своей диссертации Джейн Ларивьер описывала эксперимент, в котором испытуемых клали на один бок, поднимали на 10 сантиметров и бросали на деревянный пол. Эксперимент проводился трижды в неделю по тридцать раз подряд. В конце испытаний анализы показали небольшое, но статистически важное увеличение плотности бедренной кости ноги, подвергавшейся ударам, по сравнению с той, что оставалась все это время нетронутой. Один из преподавателей Ларивьер Тоби Хэйес считает, что если бы удары были сильнее, а сам эксперимент длился дольше, то данные могли бы быть очень даже впечатляющими.
А вообще в этой области много вопросов и пробелов. Все сводится к недостатку кальция и в какой-то мере физических упражнений, а постоянный контроль бисфосфонатов призван не допустить некроза челюсти. «За последние сорок лет наука так и не придумала ничего нового, чтобы решить эту проблему», – заключает Джон Чарльз.
Но астронавтов, по всей видимости, это не сильно тревожит. «Они хотят полететь на Марс. Во что бы
