колец.
– Чего? – не понял я.
– В последние полгода ушли из жизни три наших клиента. Кто именно вас интересует?
– Петр Бердников.
– Последний? Из компьютерной конторы который?
– Да, из компании «Бешанзерсофт».
Верзила снова достал пачку, протянул мне:
– Куришь?
Я с готовностью вытянул из пачки «кэмэлину», прикурил от предложенной зажигалки. Похоже, я теперь оказался с хозяином по одну сторону баррикады. То ли потому что Бердников был мертв, а мы живы; то ли потому что Бердников был богач, а мы богатству седьмая вода на киселе…
– И что тебя интересует?
– Да что угодно, – сказал я. – Не было ли у него тут врагов?
Верзила внимательно осмотрел свою горящую сигарету, потом не менее внимательно изучил радужку моих глаз:
– Слушай! Что ты мозги компостируешь? Он же в автомобильной катастрофе кони бросил.
Я таинственно улыбнулся:
– Есть мнение, что это вовсе не факт.
Он подумал, потом кивнул:
– Враги у него наверняка имелись, у таких людей не бывает сплошных друзей. – Физиономия верзилы скривилась в ухмылке. – Но в открытую здесь своей вражды не афишируют. Тут они все – иван иваныч да владимир петрович. Разве что охранники иногда делаются как будто лом проглотили. Руки вроде за стакан с соком держатся, но готовы за стволом прыгнуть. Вот тогда и становится ясно, что недруги рядом оказались. У меня глаз как ватерпас. Но у компьютерщика этого так не было. Он порой вообще без охраны приезжал.
– А с кем уезжал?
– Тут я – пас. Мне клиентов сдавать проку нет. Вмиг с работы вылетишь. А могут и по репе отвесить, чтоб не трепался.
Самое время было и мне переходить на «ты».
– Но я же тебя в суд свидетелем не потащу! К тому же… – Я сложил пальцы щепотью и потер друг об друга.
Он усмехнулся и снова выпустил под потолок пару колец:
– Я не продаюсь.
– Все продаются, – легкомысленно сказал я. И тут же пожалел о своих словах.
– Да, все. Но у тебя таких денег нет, чтобы меня купить.
Я медленно изучил его физиономию. Если бы он выпятил челюсть или отвел взгляд, или даже показал пудовый кулачище, я бы понял: уговорю. Но он спокойно смотрел мне в глаза. И я понял – этого так просто не пробьешь. А может, и вообще отступишься. Как перед каменной стеной… Я вдруг почувствовал себя дельфином, которого залили стеарином. Будто впереди недолгий, но мучительный процесс варения в собственном соку…
– А нельзя ли…
– Нельзя! – отрезал он, даже не дослушав.
Мне оставалось только пожать плечами и сдаться. Ладно, найдутся и другие подходы к любовничку Петра Сергеича Бердникова. Вот она и нарисовалась, новая задачка для нашего работодателя…
– Хорошо, – сказал я. – Но зря!
– Может, и зря, – ответил бритоголовый. – Но в самую точку!
Мы раздавили окурки в пепельнице, и он пошел меня провожать. Поднимаясь по ступенькам на тротуар, я едва не столкнулся с каким-то типом, который поднял руку и крикнул закрывавшему за мной дверь верзиле:
– Секундочку! Есть разговор!
Я посторонился, пропуская его.
Возможно, тоже частный детектив. Бедолага! Он еще не догадывался, насколько неразговорчив местный персонал.
Сев в машину, я взялся за трубку и позвонил сетевому агенту:
– Слушаю, Макс, – отозвался Поль.
– Есть задание. Просчитай вероятность различных мотивов преступлений, которыми сейчас занимаемся.
– Будет сделано, – сказал ИскИн.
14
Когда я прикатил в офис, Катя похвасталась:
– Перечислен гонорар за дело, отчет по которому ты предоставил клиенту вчера.
С одной стороны, это было радостное сообщение, а с другой, означало, что больше никаких денежных поступлений не предвидится. Кроме как из карманов господина Константинова.
– Отлично! – Я кивнул и прошел в кабинет.
Вывел сетевого агента из эхо-режима. Когда видеомаска появилась на дисплее, спросил:
– Ну что, Поль?
– Добрый день, Макс! Вероятность возможных мотивов рассматриваемых преступлений просчитана. Готов доложить.
– Валяй!
– Не понял вас.
– Докладывай!
И Поль начал докладывать.
Наиболее вероятным в обоих случаях он считал убийство по корыстному мотиву. Цель – перемещение акций по завещаниям в другие руки, а также изменение замещения штатных должностей с увеличением окладов (я поежился от стиля выражений, которые использовал сетевой агент). Среди подозреваемых значились все члены совета директоров. Предпочтения он никому отдать не мог…
Следующим по вероятности шло убийство из ревности. У обоих директоров имелась масса знакомых женщин, и наверняка у законных жён нашлись бы поводы…
– Бердников был голубой, – сказал я.
– Не понял. Причем здесь цвет?
– У Петра Бердникова была нетрадиционная сексуальная ориентация, – четко выговорил я.
И добавил про себя: «Только не вздумай заявить, что и этого не понял. Иначе выключу!»
– Понял. Но разве это препятствует его жене…
– Еще как препятствует! – отрезал я. – Женщины как правило ревнуют к женщинам.
Поль замолк, просчитывая новые вероятности.
Я выбрался из-за стола, крутанул стоящий на полке глобус, загадал: если остановится ко мне Европой, преступление будет раскрыто; если Америкой – все бесполезно.
Глобус остановился Дальним Востоком, Японией и западной частью Тихого океана.
Вот зараза без углов!
– Тогда еще одним вероятным подозреваемым в первом убийстве является сексуальный партнер Бердникова, – сказал Поль. – Однако данных для точного расчета не хватает.
– Согласен. Продолжай!
В случае с Зернянским наиболее вероятной кандидатурой в убийцы из ревности Поль считал жену убитого. Следующей шла некая Вера Десятникова – в прошлом году Зернянский уволил ее из компании за какое-то мелкое прегрешение. Имелись основания считать, что некоторое время они были любовниками, а потом Зернянский бросил женщину. Сейчас она работает…
– Позже. Давай остальные пункты.
По следующему мотиву – мести – список вероятных подозреваемых превышал все мыслимые и немыслимые границы, поскольку у обоих начальников могла найтись масса обиженных недоброжелателей,
