Военное искусство в Средние века

страхом вели к тому, что гуситы казались непобедимыми. А когда они столкнулись с разумной тактикой, то оказалось, что они не меньше других подвластны логике войны. (Тактика таборитов была чрезвычайно разнообразной. При Липанах была ошибка, оказавшаяся роковой. Вскоре после битвы при Липанах император Сигизмунд, коронованный королем Чехии, сказал: «Чехи могут быть побеждены только чехами». – Ред.)

Задолго до того, как цепы и легкое огнестрельное оружие пехотинцев Жижки обратили в бегство немецких рыцарей, уважение Восточной Европы завоевал другой вид пехотинцев. На полях сражений Балканского полуострова славяне и венгры познали страх перед янычарами и другими солдатами на службе османских султанов.

Авторитетные источники единодушно приписывают создание корпуса янычар султану Орхану, но нет никаких определенных свидетельств, что до начала XV века они были важной составной частью османских войск. Победы у Косова (1389) и Никополя (1396) одержали облаченные в кольчуги тяжелые конники спаги (сипахи. – Ред.); во втором сражении поражению Сигизмунда в значительной мере способствовала атака сербских рыцарей Стефана Лазаревича. Только в правление Сулеймана Великолепного стали набирать до 12 тысяч янычар. (Янычары принудительно набирались из числа христианских мальчиков, детей покоренных народов. Воспитываясь в духе непримиримого мусульманского фанатизма, янычары, взрослея, превращались в выродков, способных только воевать и убивать (тем более что жениться, заниматься торговлей и ремеслом им было запрещено). Турками они не становились, славянами быть переставали. – Ред.) Первыми успехами они были обязаны точно тому же оружию, что и английские лучники. Этим оружием был лук, правда не западный большой лук, но тем не менее очень действенное средство. Остальное снаряжение янычара было весьма простым: у него не было доспехов, одет был в ниспадающую свободными складками накидку до колен и остроконечный войлочный головной убор. Кроме лука и колчана, янычар был вооружен ятаганом и длинным ножом. Хотя муштровка и фанатизм делали их грозными врагами в рукопашном бою, но предназначение янычар было не для подобного рода действий. Когда, как иногда пишут, они брали приступом траншею или шли в атаку, это значит, что они выходили за рамки своих обязанностей. Уже одно отсутствие доспехов говорит о том, что они не были предназначены для рукопашных схваток; об этом красноречиво свидетельствует и тот факт, что их никогда не привлекало применение копий. Как и английские лучники, они использовались либо на оборонительных рубежах, либо как сила, дополняющая конницу. Но турецкие войска в конце XIV века главным образом состояли из своего рода восточной разновидности феодальной конницы, конных лучников, но вооруженных также копьями; есть много упоминаний об их участии в рукопашных схватках с применением булав и сабель. Кроме того, существовало надежное ядро из облаченной в тяжелые доспехи кавалерии – спаги (сипахи), гвардии султана, и небольшое регулярное соединение пеших янычар. Во время войны их дополняли иррегулярные вспомогательные войска, легкая пехота и конница, полезные в разведке и мелких стычках. Такой была военная структура, которая в XIV и XV веках захватила и опустошила Балканский полуостров аж до Дуная и Савы[78].

[Она добивалась успеха из-за отсутствия единства у противной стороны. Самым грозным врагом османских султанов была Венгрия, короли которой, правда, были больше заинтересованы в обращении в католичество сербов и болгар, нежели в объединении всех балканских христиан против турок. А возведение венгерского короля Сигизмунда на императорский трон привело к тому, что этот энергичный монарх уделял большую часть времени не балканским, а германским и папским делам. Лишь появление во второй половине XV века двух выдающихся вождей – Яноша Хуньяди (около 1407 – 1456) и его сына Матьяша Корвина – дало возможность венграм удержаться на Дунае. Военная структура Венгрии чрезвычайно подходила для того, чтобы одолеть турок. Из всех европейских стран только Венгрия имела такой национальный род войск, как конные лучники. Лучники, дополнявшие силы феодальной знати (рыцарей), представляли собой силу, напоминавшую турок-османов с луками и копьями. Правда, к середине XV века венгры, чтобы восполнить нехватку пехоты, которая, вероятно, приобрела значение с ростом численности янычар в турецкой армии, время от времени прибегали к использованию европейских наемников – главным образом копейщиков и аркебузиров.]

В этой связи самым интересным с тактической точки зрения было второе (первое в 1389 г.) Косовское сражение (1449). Оно не было, подобно Варненскому (1444) или Мохачскому (1526), опрометчивой попыткой прорвать турецкую линию фронта путем безрассудной атаки. Янош Хуньяди, который благодаря многолетнему опыту был хорошо знаком с тактикой противника, постарался применить против султана Мурада II собственный испытанный план. Он выставил в центре против янычар мощные силы немецкой (и венгерской. – Ред.) пехоты, вооруженной впервые (в массовом порядке. – Ред.) примененным гуситами легким огнестрельным оружием. На флангах венгерскому рыцарству предстояло иметь дело с массами набранных по феодальной повинности конников. В результате оба центра долгими часами противостояли друг другу, ни тот ни другой не продвигались вперед, но оба были заняты прореживанием рядов противника, одни залпами арбалетов, другие пулями. Тем временем на флангах одна другую сменяли отчаянные кавалерийские атаки, пока на второй день валашские союзники Хуньяди не отступили перед превосходящими силами турок-османов, и центр христианской армии был вынужден отойти. Сражались так отчаянно, что на поле боя осталась половина венгерской армии и треть войска Мурада П. Тактический смысл схватки прост: хорошая пехота была способна долго противостоять османским войскам, хотя и не могла одержать победу. Правда, данный урок не был полностью усвоен, и только крутой перелом в военном деле в XVI веке показал, что пехоте предназначено сыграть видную роль в противостоянии османам. Ландскнехты и аркебузиры Карла V и австрийского императора Фердинанда проявили себя куда более грозными противниками султанов, нежели отважные, но недисциплинированные венгерские легкие конники[79]. Это в значительной степени было обязано совершенствованию на Западе способов применения копий. Турки, чья пехота никогда не была склонна применять это оружие[80], целиком полагались на свое огнестрельное оружие и были удержаны сочетанием копья и аркебузы.

Примечательно, что янычары стали пользоваться огнестрельным оружием сравнительно рано. Возможно, они отказались от арбалетов в пользу более современного оружия вследствие эффективности легкого огнестрельного оружия у Хуньяди в Косове. Но, во всяком случае, турки-османы провели полную замену задолго до того, как она окончательно завершилась в Европе, и почти на столетие раньше стран, лежащих дальше к Востоку[81].

Султаны также впереди своего времени признали значение артиллерии. Захват Константинополя Мехмедом II был, вероятно, первым важнейшим событием, которое произошло благодаря мощи артиллерии. Более легкое оружие прошлых лет никогда не достигало результатов, сравнимых с теми, каких достигли эти осадные средства Мехмеда II Фатиха (Завоевателя). Как мы узнаем, спустя несколько десятков лет у янычар появляется строй аркебузиров, поддержанный огнем полевых орудий, часто применяемых в большом количестве, соединенных цепями, чтобы не дать коннице прорваться в промежутки между орудиями[82]. Сообщают, что этот прием был успешно применен к противнику, превосходившему в коннице, как у Долбека (1516), так и при Чалдыране (1514).

Доминирующему влиянию турецкого оружия пришел конец по стечению ряда обстоятельств. Из них главным было появление в Центральной Европе регулярных армий, состоявших по большей части из хорошо обученной пехоты. Но несомненно, не в меньшей степени сказалось и то, что после царствования Сулеймана Кануни османы отстали от современности в военном мастерстве, что, возможно, связано с постепенным превращением янычар из рода войск в касту. Следует также иметь в виду, что границы христианства теперь прикрывались не одной изолированной, имевшей важнейшее значение крепостью, такой как Белград, а двойной и тройной цепью хорошо защищенных городов, чье существование затрудняло продвижение турок с той быстротой или достижение успехов в отдельных битвах или осадах, как это было возможно в предыдущем столетии.

Останавливаться на других военных действиях в Восточной Европе нет необходимости. Военная история России, сама по себе очень интересная, не оказала никакого влияния на общее развитие военного искусства. (Рыцарей русские начали успешно бить задолго до швейцарцев и английских лучников; есть и многое другое в тактике времен Средних веков – от Святослава до Ивана IV Грозного. Но английский автор отделался одним предложением. – Ред.) Более важное развитие новых тактических методов на юго-западе Европы мы уже рассматривали при описании испанской пехоты в главе,