известность о таком важном для них событии! Я этого так не оставлю!
— Мы исполняли последнюю волю клиента, а он ни словом не упомянул о вас, — заявил адвокат, отступив между тем на несколько шагов от разъяренного мужчины.
— Как это не упомянул?! — взревел тот, багровея.
Так и до апоплексического удара недалеко, испугалась за него Викки. В его возрасте надо быть осмотрительнее. Сколько ему, лет пятьдесят пять — шестьдесят? И комплекция у него довольно внушительная. Ему бы на диету сесть. Но вряд ли он на это способен…
Мысли Викки были прерваны неожиданным заявлением Паркера, после которого все присутствующие в кабинете уставились на нее.
— Позвольте представить, мисс Виктория Бейкер, дочь вашего брата и Джулии Бейкер, а также единственная наследница всего имущества Кроуфордов. А это ваш дядя, Филип Кроуфорд.
Трудно сказать, кто был больше поражен неожиданной встречей. Нижняя губа пухлого рта Филипа отвисла от изумления, делая его похожим на жабу. Остатки привлекательности, если таковые и были в чертах его багрового от злости лица, окончательно исчезли. Викки испытала неприятное чувство, подумав, что ее отец, должно быть, внешне походил на брата. Хотя нет, мама говорила, что он был красив… Она поежилась под ненавидящим взглядом Филипа, а потом широко раскрыла глаза от изумления.
Лицо дяди стало быстро меняться. Постепенно оно приобрело нормальный цвет, словно он только силой воли согнал с него излишнюю краску. Глаза из свинцово-серых стали синими, как летнее небо. А рот изогнулся в благожелательной улыбке. Филип мастерски выдержал удар судьбы и взял себя в руки, справедливо рассудив, что для такого заявления у Паркера должны были быть веские основания. Прежде чем объявлять Викки наследницей, опытный адвокат наверняка все проверил и перепроверил. Речь шла о слишком важных вещах. На карту были поставлены сразу несколько судеб родных Альберта, не говоря уже о держателях акций фирмы.
— Это так неожиданно, — протянул Филип любезным голосом, из которого напрочь исчезли гневные и требовательные нотки.
Викки мысленно сравнила дядю с хамелеоном, подумав, что еще польстила этому человеку. Теперь она понимала, почему мать столь неприязненно относилась к брату Альберта. Хорошо, что он сразу показал себя с самой худшей стороны. Теперь Викки будет начеку. Кто предупрежден, тот, как говорится, вооружен. Однако ей предстояло иметь с ним дело, поэтому не стоило выказывать истинных чувств. Викки дружелюбно улыбнулась новому родственнику, но уклонилась от его объятий.
— Рада познакомиться с вами, дядя, — мило прощебетала она и состроила самую глупую мину, на какую только была способна.
Он немедленно купился на нее, и его улыбка стала еще ослепительнее.
— Кто бы мог подумать, что у моего брата где-то растет такая прелестная дочь! — воскликнул Филип, продолжая ощупывать Викки цепким взглядом и решая, полная она дура или только наполовину. — Я никогда ничего о вас не слышал, детка.
За его спиной ехидно ухмылялись адвокаты, испытывавшие к Филипу не более теплые чувства, чем сама Викки. Поэтому они заранее злорадствовали, предвкушая его непременное разочарование в племяннице. Их ее слабоумная улыбка уже не ввела в заблуждение.
— Я бы хотел услышать завещание брата, а еще лучше — увидеть собственными глазами, — попросил Филип Кроуфорд. — Надеюсь, мне предоставят такую возможность?
— Разумеется, — спокойно сказала наследница. — Интересующий вас документ лежит на столе.
Филип подскочил к нему и схватил завещание. По мере того как он вчитывался в текст, его лицо все больше искажала гримаса неудовольствия. Но он не позволил отрицательным эмоциям вырваться наружу.
— Какие у вас есть доказательства того, что вы моя племянница? — тихо осведомился Филип, вытирая белоснежным платком обильный пот со лба.
По всей видимости, он надеялся, что еще не все потеряно.
Вместо Викки ему ответил Паркер:
— Ваш брат сам признал присутствующую здесь Викторию Бейкер своей дочерью. Об этом составлен соответствующий документ. Но и без него мисс Бейкер вполне достаточно было бы иметь завещание, оформленное надлежащим образом. Вам не удастся оспорить последнюю волю вашего брата в суде. Думаю, что вы и сами это прекрасно понимаете. Намерены ли вы стать поддержкой и опорой юной родственнице, которая вправе распорядиться полученным наследством по своему усмотрению?
Жесткие слова Паркера напомнили Филипу Кроуфорду об одном из пунктов завещания, в котором говорилось, что живущие в доме Альберта родственники, включая его брата, могут быть выдворены оттуда в любой момент, если на то будет желание Викки. Сама она могла бы и не додуматься до столь решительного шага, но отец даже из могилы защищал дочь. Филипу ничего не оставалось, как пообещать племяннице всяческую помощь и заботу.
— Не хотите ли вы сейчас же отправиться в дом отца… то есть, я хотел сказать, в ваш новый дом? — вежливо спросил он у Викки. — Там сейчас собралась вся семья, и вам было бы удобно познакомиться со всеми сразу.
Предложение было несколько неожиданным для Викки. После визита к адвокатам она собиралась все рассказать Лоре. Затем планировала позвонить маме. Но зачем откладывать неизбежное? Должна же она хотя бы посмотреть на дом, которым теперь владеет, и на семью отца. И лучше появиться там вместе с дядей, чтобы никому ничего не пришлось объяснять. За нее все сделает Филип. Решив так, Викки кивнула.
— Да, думаю, это было бы правильно.
Она подошла к дяде и протянула руку, показывая, что признает его родственником. Викки и Филип попрощались с хозяевами кабинета и вышли в приемную.
После их ухода Локк задумчиво сказал:
— Мне неловко отправлять эту милую малышку в змеиное гнездо Кроуфордов.
— Все не так страшно, коллега. Почему-то я уверен, что она сумеет за себя постоять, — отозвался более оптимистично настроенный Морган.
— Так-то оно так, но у меня тоже тревожно на душе. Никак не могу понять, почему Альберт Кроуфорд ничего не оставил Стивену Харланду? Вспомните предыдущее завещание. Именно он должен был получить почти все. А вместо этого такой неожиданный поворот. Боюсь, что Харланд не станет помогать мисс Виктории, — высказал вслух свои опасения Паркер.
И как всегда, последнее слово осталось за ним.
Из Сити машина Филипа двинулась на север, к району, застроенному роскошными особняками. Некоторые из них были окружены садами. Прежде Викки никогда не доводилось бывать здесь. Среди ее знакомых не было никого, кто мог бы позволить себе жить в особняке. Подъезжая к трехэтажному зданию из серого камня, окруженному большим участком земли, Филип, молчавший всю дорогу, неожиданно стал более приветлив и общителен.
— Могу я называть вас Викторией? — вежливо спросил он.
И Викки угадала его желание понравиться ей. Поскольку она не обманывалась на счет Филипа Кроуфорда, то могла позволить ему изображать заботливого дядюшку и обращаться к ней по имени и на «ты». Старый хитрец в ответ попросил называть его дядей Филом и тоже не особо церемониться. Они ведь как-никак родственники, и довольно близкие к тому же. Викки решила, что он прав.
Ее мучил один вопрос. И она решила задать его прежде, чем переступит порог унаследованного ею дома.
— Дядя, у моего отца есть семья? Я имею в виду жену и детей.
Выяснить правду для нее было очень важно. Викки не могла бы жить спокойно, зная, что других законных наследников обошли в завещании. Если у отца есть еще дети, они ни в коем случае не должны были пострадать из-за нее. А что касается вдовы, то решение Викки будет зависеть от степени уважения и понимания, которую она встретит в особняке.
— Нет, — быстро ответил Филип. — Берт так и не женился после того, как Джулия ушла от него. А о других внебрачных его детях я не слышал. Брат всегда был ответственным человеком. Впрочем, — тут он
