родила. Чеченцы не могут назвать своей родиной Казахстан или Сибирь, эти территории для них чужие. Такой же чужой является сейчас для русских солдат чеченская земля, на которой они чувствуют себя, как во вражеском стане, боясь с наступления темноты каждого шороха возле захваченными ими домов или танков. Все вокруг объято мглой, ночи ранней весной туманные, только и жди снайперской пули или гранаты. А воюют теперь не только ополченцы, сидят в засадах кровники, к которым относится весь чеченский народ. Народ, который был три года свободным, обратно кабалы не примет. Слишком славное у него прошлое, за которое отдавали свои жизни деды и прадеды, слишком свежа еще память отцов об унижениях, голоде и смертях в Казахстане, не высохла еще земля на могилах его сыновей. Не даром каждого вошедшего в дом гостя хозяин приветствует: «Войди свободным!»
Идут бои… Каждое перемирие обязательно сделано или с целью выманить кредиты у Европы или у Америки, или из-за приезда какой-либо комиссии. А затем опять бомбежки следующих по карте непокорных городов и сел, артобстрелы без конца и с новой силой. Бесконечные разговоры «только о политическом решении». «Кот Васька слушает, да ест» — и разрушает, убивает снова и снова. Каждая новая ложь вытесняет старую, мы уже запутались и привыкли к этой лжи, забыли, что Ельцин заявлял: «Никогда российская армия не будет применять силу в Чечне», «российских пленных в Грозном нет», «российская авиация не будет больше бомбить Грозный». Или у него старческий склероз и он не помнит сегодня то, что говорил вчера или… Самое страшное, мы уже привыкли ко лжи, слова правды из уст российского правительства просто удивили бы.
В России, говорят, сейчас самая популярная пословица: «Не обманешь — не проживешь». А что за жизнь во лжи? Целое государство обмана, подлости и жестокости и какое огромное! Как злокачественная опухоль, пускает метастазы лжи и лицемерия в республики, находящиеся рядом, ставит и поощряет предателей собственного народа во главе их, а вокруг каждого такого «лидера» быстро собирается клан таких же продажных душ. Сколько таких несчастных народов, куда направлен их путь? Что там Саламбек Хаджиев заявлял по телевидению о стоящих фабриках и заводах? Если и стояли, то никак не больше, чем в России. Вот теперь действительно стоят, если еще есть чему стоять! «Пожалел волк кобылу, оставил хвост да гриву»…
Генерал Колесников, с церберской прямотой, так и бухнул в эфир: «Найти и уничтожить президента Джохара Дудаева!» Видно, как затвердил приказ, так и ляпнул! Он ведь, бедолага, наверно, и понятия не имел, что кроме устава еще и права человека существуют. Даже нацистам, уничтожавшим миллионы людей в концлагерях, был устроен Нюрнбергский процесс. Было дано право на защиту! Вдруг начнут судить Дудаева, а осуждены будут другие? Действительно, «а судьи кто?» Убить куда вернее и проще… метод уже испытанный. Люди уже привыкли к обману, подлости, привыкнут и к убийствам. Убийства Дмитрия Холодова, Влада Листьева — это еще не предел, кто следующий?
Преступная власть плодит преступников. Какими российские солдаты вернутся домой? С незапамятных времен цари для своей защиты и для усмирения собственного народа набирали наемные войска из других стран. Солдаты не хотели стрелять в свой народ… Теперь все изменилось. Вырос «Иван, родства не помнящий». Дети «манкурты», презиравшие собственных отцов за ту жизнь, которую они им «подарили», не ставившие ни в грош никакие «мировые идеалы», не верящие в «светлое» будущее, а только в силу своих рук, держащих автомат. Ты разбудила в них зверя, держись, Россия!
Когда Виктора Черномырдина просили вывести российские войска из Чечни, он весьма недвусмысленно ответил вопросом: «А куда я их дену?» Действительно, куда бы он дел войска, выведенные с такой поспешностью из стран Прибалтики и Европы? Российские генералы рассчитывали на готовые дома чеченцев, проще всего было выгнать или убить хозяев, чем строить заново их в голодной и нищей России. Но кто теперь будет жить в мертвом городе, опасаясь каждый миг получить пулю в лоб? С кровными врагами рассчитываются именно так.
В январе 1995 года умоляли Бориса Ельцина, президента России остановить войну и услышали: «Число жертв не дошло до нормы, рано еще». Но кто устанавливал эту норму человеческих смертей? Сейчас в Моздоке, Пятигорске, Ставрополье — фильтрационные лагеря, «фильтруют людей» — убивают тысячами, выпускают единицы. Гибнут люди разных национальностей: чеченцы, кистинцы, русские, дагестанцы, ингуши. Норму убийств в Чечне мы уже узнали, ей нет конца… Но провокаторы ФСК готовят кровавые жертвы новых «горячих» точек, а следовательно, и следующих концлагерей в России. Какую норму человеческой крови вы ей установите?
Все ближе разрывы снарядов и грохот тяжелых авиационных бомб… «Идут бараны, бьют в барабаны, а кожа на барабанах из шкур таких же баранов».
Глава 29
Война катилась по чеченской земле…
Командир Абубакар Магомадов вместе со своими бойцами подбил в Зонах 38 единиц бронетехники, за что получил от Джохара именной пистолет. Во время следующего боя на посту 9 русских было убито, один сбежал, другого взяли в плен. Начали уходить в лес. Пленный, как и все при переходах, нес оружие. Он был капитаном и родственником генерала Пуликовского. Быстрой пружинистой походкой к ним подошел Руслан Гелаев, который имел обыкновение во время переходов идти впереди колонны, обходить ее, проверяя, нет ли отставших бойцов, и опять отрываться далеко вперед.
— Это наш главнокомандующий юго-западного фронта — пояснили капитану. — Сейчас быстро надо уходить, пока нас не обстреляли артиллерией.
— А далеко идти? — спросил пленный.
— 18 километров. Гелаев пошел первым.
— Ну, если ваш главнокомандующий так ходит, — удивился пленный, — то мы вас точно не победим. У нас даже капитанов на машинах возят!
Тем временем во время закупки подствольников в плен к федералам попал один из бойцов Абубакара. Деньги отдал (500 тысяч рублей за один подствольник), как договорились, но его обманули, задержали на следующем посту. Защищаясь, он убил на посту солдата, второго ранил, его тоже ранили в руку. Абубакар быстро договорился об обмене своего бойца на пленного капитана. Но к нему пришел посыльный от Джохара, поступил приказ: подождать, на этого капитана, генеральского родственника, нужно поменять еще двух человек. Абубакар боялся опоздать с обменом, на следующий день его раненого бойца должны были отвезти в Моздок, а оттуда живыми не выпускают, и, на свой страх и риск, он обменял капитана на своего бойца. Как только Абубакар вернулся после обмена, к нему приехали и сообщили: «Вызывает Джохар!» «Не поеду, — ответил Абубакар. — Он меня съест». Абубакар слышал, как в пылу гнева Джохар иногда «распекал» провинившихся. «Иди, иди, а то хуже будет». Пришлось идти. Когда Абубакар вошел в укрытие к Джохару, тот, приблизившись к нему, вдруг неожиданно шутливо ткнул его кулаком в правый бок. Но натолкнулся на «Макаров», посмотрев на ободранную кожу, приложил пальцы к губам…
— Что у тебя там? — серьезно осведомился Джохар.
— «Макаров», подаренный лично Президентом за уничтоженные в Зонах 38 бронетранспортеров — четко отрапортовал Абубакар.
Джохар стоял, задумчиво покачиваясь с носков на пятки.
— Ничего, скоро у всех командиров «Стечкины» будут. А зачем капитана за одного бойца отдал?
— Он, знаешь, какой парень! Диплом с отличием об окончании экономического факультета имеет.
— Молодец! За нашего одного воина 200 генералов отдать не жалко. Один наш солдат тысячу российских солдат стоит!
На следующем Совете Джохар, как и все, при входе разулся. Его бутсы принесли и поставили за его стулом. Джохар приказал, чтобы их отнесли в прихожую. Абубакар незаметно передвинул ботинки за кадку с пальмой. Когда совещание закончилось, кинулись искать обувь Джохара — не нашли! Командир, у которого проводился военный совет, заметался. «Ничего, я в шерстяных носках по снегу пойду, — успокаивал его Джохар. — Они у меня теплые». Но через несколько минут тот принес такие же, новехонькие штатовские ботинки 41-го размера. Джохар примерил: «Немного жмут. Ладно, я так пойду». Тут Абубакар, улыбаясь,
