росшими за его необычным сиреневым забором.
***
- Вот это могли влипнуть! - воскликнул Чпок, запустив двигатель 'тигра'. - Какие-то они дёрганые тут все! Бац, и пулемёт тебе в брюхо! Нежто так можно?
- Ещё как! Они на золоте тут сидят, и с этого почти все слегка трёхнутые, - спокойствию Мистера Шляпы, пристроившегося у амбразуры с 'Калашниковым' в руках мог позавидовать и мраморный памятник. - Это они лет пять такую фишку придумали, я только сейчас, правда, вспомнил. Расселили тех, кто раньше Монетный двор охранял, да по возрасту и здоровью стал негоден, на всех удобных путях подъезда. Чужаков пугать, ну и если каким пришлым налёт всё-таки удастся, то отступать они будут через сплошные засады. Мне Сармат рассказывал, да я забыл про все эти приколы, ты уж извини командир… - и он дотронулся до моего плеча.
- Ничего страшного, это я вас не предупредил, что в Бронницах светится не хочу.
- Так к парому поворачиваем, - спросил Чпок, когда мы развернулись.
- Ни в коем случае! К реке прижмут и куда мы тогда денемся? Я воевать с местными не собираюсь, да и по этому берегу нам ехать удобнее - затройки практически нет, можно по грунтовкам пробраться. А с той стороны дачи сплошной полосой вплоть до Города идут.
Я развернул карту и показал её нашему водителю:
- Вот, по Большому восемь километров проскочим, потом к Домодедово повернём…
- Да, там проедем, - поддержал меня спустившийся в салон Тушканчик. - Между старым говносборником и позицией ракетчиков. Между вонью и радиацией, так сказать… - и, в ответ на мой вопросительный взгляд, пояснил: - Да не переживай, там очистная станция, почитай, с самой Катастрофы неработавшая, а позиции такие старые, что им только одну мелкую ракету и прислали, на всякий случай, я полагаю. Их почти сто лет назад построили, я в литературе покопался в своё время. Я там многие дороги знаю, так что почти к Лыткарино выскочим.
'Чёрт, ну что мне помешало вчера в Посаде всех расспросить. Расслабился! Давно по чужим землям не лазил! Растяпа!' - костерил я себя на чём свет стоит.
- Слушай, Ваня, получается, мы вообще можем не разделяться?
- Ага, выходит, что так.
Включив рацию я связался с Саламандром:
- Сергей, это Заноза. Планы опять меняются, всю дорогу вместе будем.
- Понял тебя! - невозмутимо ответил командир второго экипажа.
***
Тушканчик не обманул, и мы легко пробрались мимо Бронниц. Местность здесь и до Тьмы была не особо застроена, так - редкие санатории и дачные посёлки, разбросанные среди леса, а уж после - и подавно. То есть 'живые' населённые пункты встречались, но многолюдьем не поражали. За все шесть десятков километров, что мы проехали нам встретилось всего пять подвод и две машины, и это - в разгар сельхозсезона!
К Москва-реке мы выехали в том месте, где в неё впадает Пахра, и тут столкнулись с первым серьёзным препятствием - переправы на другой берег не было. Точнее была, и я ясно видел её в бинокль примерно в полутора километрах от нас, но находилась она на другом берегу Пахры, а обозначенный на карте мост через неё был больше похож на останки какого-то доисторического динозавра - настолько он был разрушен!
- Вот непруха! - я не сдержался и с досадой хлопнул по капоту. - Вон же это Мячково, прямо на другом берегу, а мы тут как идиоты стоим. Срезали, называется!
- Может, брод какой есть? Командир, глянь на карту, - предложил Сергей.
- Нету, здесь Москва довольно глубокая, да и не нужны раньше броды были, при таком-то количестве мостов.
Обиднее всего было то, что два крупных села, обозначенных на карте как Верхнее и Нижнее Мячково, соответственно, были явно обитаемы, собственно говоря, их и связывала замеченная в бинокль паромная переправа. В находившемся прямо напротив нас на другом берегу 'дачном' поселении тоже были на лицо все признаки разумной жизни. А это означало, что на аэродроме лёгкой авиации нам, скорее всего, ни шиша не обломится - капсюль против гранаты можно поставить. За тридцать лет там всё, что можно открутить или отломать вывезли. Видать, Андреичу довольно старую информацию под видом свежей толкнули.
- Так, орлы, - протянул я, - две точки с повестки дня снимаем. Ничего нам там не обломится. Поехали на другие объекты, в Люберцы! Кстати, чтоб потом никому обидно не было, прошу поднять руку тех, кто там бывал!
Говорун, молча, в своём стиле, поднял руку.
- Давно?
- Лет семь назад.
- Где бывал? Чего видел? Давай, Федя, не томи! Чего, мне из тебя инфу клещами тянуть нужно?
- Да насквозь проезжали по дороге в Жуковский. На тамошнем аэродроме мародёрили. Или нет, постой! Аэродром в Быково, а в Жуковский мы за военным барахлом мотались… Но там всё выжгло на хрен! Сам посуди, много ли дачам надо?
- И что, много туда 'прилетело'? - спросил Тушканчик, откусывая от купленного в Ликино сдобного калача.
- Прилично. - Иногда немногословие Говоруна может до инфаркта довести! - Сам прикинь - аэродром, связисты какие-то секретные, авиационный центр в Жуковском… Не, мало что уцелело. Мы тогда без хабара практически вернулись.
- А сами Люберцы? - перевёл я разговор на более насущные проблемы.
- Там не так 'горячо' было. Народ. Похоже, просто подальше от Столицы сваливал. Но я им не завидую - между тремя горячими зонами оказаться… Да и по окраинам явно ударная волна со 'светом' прошлись.
Я ещё раз посмотрел на карту, выданную мне Виталием Андреевичем. 'Понятно, почему он на памятник нас нацелил - район, где он установлен, с обратной от Города стороны Люберец, и от упомянутых Фёдором мест до туда километров десять по прямой. Вполне могла 'вертушка' уцелеть. - Я бросил взгляд на часы. - Семнадцать минут четвёртого. Вполне успеем до темноты доехать!'
Глава 17.
Фёдор оказался прав - вскоре после того как мы проехали заброшеное большое село, отмеченное на карте как 'Чулково' и перемахнули через Москва-реку по красивому, с изящными ажурными фермами, мосту, с праой стороны открылась знакомая картина 'ядерной пустоши'. Поля, раскинувшиеся вдоль Новорязанского шоссе, заросли бурьяном и кустарником, а вдалеке я рассмотрел развалины каких-то зданий промышленного назначения. Дорога пришла в полный упадок, да к тому же была вся заставлена изржавлеными остовами машин, и нам приходилось ехать в основном по обочине. Картина, кстати, весьма харатерная для мест, расположенных неподалёку от тех объектов куда 'прилетело'. ЭМИ вырубал электронные системы автомобилей, и они оставались стоять там, где встретили наступление конца света, если только их никто не утаскивал, с целью поживится, причём, как правило, чем новее и навороченней была машина - тем сложнее её было восстановить. Потом вспыхивали, напитавшись жаром беспощадного светового излучения, покрышки, пластик и человеческая плоть, а пришедшая стена ударной волны довершала дело.
Собственно поэтому мы и ехали по обочине - Быково и Жуковский находились как раз справа от дороги
