Гейка:
— Вставай!
Встали.
Гейка очутился рядом с сидящей на скамейке старухой.
Старуха поднимается. У ее головы на калитке вычерчена углем пятиконечная звезда — знак тимуровской команды.
Старуха спрашивает у Гейки:
— А что, сынок, разве воды в бочку вы мне и сегодня не принесете?
Гейка смутился, отвернулся и командует:
— Стоять смирно! Не шевелись! Вы кто? Военная рота! Ваше дело — строй, бой! (Меняя голос.) За мной, ша-агом марш!
Дружно топнули за Гейкой ребята.
Гейка, оборачиваясь к старухе, хмуро вполголоса говорит ей:
— Нет, мамаша, воды больше никому не будет.
Вдоль забора по аллейке идет усталый, измазанный Тимур. Он тащит два ведра с водою, за ним следом двумя руками тащит одно ведро Нюрка.
Слышен мерный, ровный топот и команда: «Ать… два… ать… два…»
Из-за поворота во всю ширину аллеи прямо навстречу Тимуру ведет свой отряд Гейка.
Увидал Тимура. (Лицо Гейки.) Усталая, немного смешная фигурка обтрепанного, чумазого Тимура.
Встревоженное лицо Нюрки.
Шагает отряд.
Удивленные лица всей первой шеренги отряда.
Гейка (сурово):
— Ать… два… ать… два!
Отряд идет прямо на Тимура.
Тимур оборачивается и видит, что Нюрке нести ведро трудно. Тогда он продолжает идти не сворачивая.
Большой отряд и Тимур с маленькой Нюркой сближаются почти вплотную.
Гейка не выдерживает и зло командует:
— Пол-оборота на-пра-во!
Отряд сворачивает и обходит Тимура и Нюрку.
Гейка (зло, но почти с восхищением):
— Упрямый… черт! (Кричит.) Пол-оборота налево!
Тимур, продолжая идти, говорит Нюрке насмешливо, но удовлетворенно:
— Кутузов! Барклай де Толли… Эк он команду рявкнул!
…Музыка аккордеона.
На террасу поднимается полковник Александров. Аккордеон внезапно смолкает. Навстречу отцу выскакивает Женя. За ней — Ольга.
Женя бросается отцу на шею, виснет, болтает ногами и, счастливая, ревниво отталкивает Ольгу.
Ольга:
— Женька!.. Папа, что она меня к тебе не пускает!
Женя:
— Папа, ты как… ты к нам почему?
Отец:
— А что? Разве ты мне не рада?
Женя:
— Рада. Но ты говорил: нельзя… Тебе всегда некогда… (Смотрит на отца.) Папа, почему у тебя было три шпалы, а стало четыре? Ты теперь полковник? А ты генералом будешь?
Ольга (мягко обнимая отца и отталкивая Женю):
— Нет, не будет, потому что ты оторвешь ему голову или свернешь шею. Папа, ты к нам надолго?
Отец:
— Надолго!
Женя (обрадованно):
— О, как давно ты не приезжал к нам надолго!
Она не знает, как услужить отцу: хватает его фуражку, кладет ее на подоконник, берет из его рук плащ, полевую сумку. Ведет за руку в комнату, заглядывает ему в лицо и бормочет:
— Тебе будет с нами хорошо… (Оглядывается.) Ты будешь спать в моей постели… (Показывает.) Здесь мягче… А я лягу вот на этом диване. (Садится на диван.)
Широкоплечий полковник смотрит на ее узкую легкую кровать с кружевными оборками и, улыбнувшись, говорит:
— Нет, дорогая, уж лучше я лягу на диван.
И сел с ней рядом. К ним подсаживается Ольга.
Полковник, освобождая Ольге место, берет с дивана книгу и, заглядывая в нее, спрашивает:
— Как дела с твоей железобетонной специальностью?
Ольга (со вздохом):
— Папа, завтра я должна уехать в город, у меня консультация. Из города я вернусь только послезавтра к обеду. (Торжествующе.) Но зато в понедельник у меня последний экзамен!
…Утро. Яркое солнце. На веранде за чайным столом сидит полковник. Он в простой белой рубашке. Ольга ставит на стол завтрак. Во время всей сцены она готовит и жарит яичницу, подчитывает учебник и укладывает свои книги и вещи в чемоданчик.
Женя подхватывает с середины стола тарелки с едой, пододвигает их вплотную к стакану отца, и вот на столе перед ним не остается и сантиметра свободного места.
Ольга подает еще тарелку. Женя хватает ее и ставит вторым этажом (больше некуда) на молочник.
Отец, оглядевшись, отодвигает посуду:
— Постой… постой! Ты меня совсем посудой задавила. Я не голоден. Я приехал из богатого края.
Женя:
— А из какого?
Отец (хитро покосившись на дочь):
— Спрашиваешь? А что не скажу — знаешь.
Женя:
— Папа, а там еще войско есть?
Отец:
— Есть.
Женя:
— Но лучше твоего танкового полка уж, наверное, нигде нету. Я так давно решила!
Отец (добродушно):
— Ну конечно, если ты так решила, то тогда нету.
Женя:
— А если бы сам нарком?..
Отец:
— Он… он бы, вероятно, еще подумал.
Женя (со смехом):
