— Я не могу думать! Я уже сказала об этом всем своим друзьям и подругам.
Отец:
— У тебя друзей много? И конечно, из них Тимур первый?
Ольга:
— Ну как же… Женя, почему его и вчера и сегодня не видно?
Лицо Жени. (Растерялась.)
Отец (поддразнивая):
— Что же ты так вспыхнула? А я его по пути с другой девчонкой встретил… (После паузы, успокоительно.) Он был чумазый, и они несли в ведрах воду. Ты его позови сюда, Женя.
Женя встала. Она, по-видимому, хочет что-то сказать отцу, но Ольга не так поняла ее движение и остановила:
— Женя, погоди, не сейчас. Папа приехал надолго, и ты еще Тимура сто раз позвать успеешь…
Женя (вспыхнув):
— Я?.. Позвать… Ты ничего не понимаешь!
Полковник посмотрел на Женю.
На глазах у нее слезы.
Полковник:
— Женя, что с тобой?
Она быстро проводит пальцами по ресницам и говорит задумчиво:
— Ничего! Папа, на земле все говорят! «Война и война…» Папа, посмотри, какое небо голубое! Мы будем ходить в лес… на речку… купаться… кататься на лодке… и ты будешь не полковник, не рабочий, не служащий, а просто папа. (Пытливо заглядывает ему в глаза.) Так не бывает? Ну, хорошо, пусть ненадолго, только на один месяц. Мы будем жить весело. Если у тебя есть деньги, ты подари мне патефон, мы будем заводить марши, танцы. Папа, я что-то говорю… говорю… а сама знаю, что это глупости. Но мне хорошо, и я при тебе не могу говорить иначе.
Ольга (укоризненно, отодвигая стакан):
— Женя, когда ты так говоришь, я не могу пить чай. Вот видишь, и папа ничего не ест тоже. Ты говори что-нибудь поспокойнее и попроще.
Женя (зажмуриваясь):
— Ах, это просто! Это все очень просто!..
Отец (меняя тему разговора):
— Мы попьем чаю, проводим на вокзал Ольгу и пойдем гулять. Ты покажешь мне ваш сад, ваш штаб, ты позовешь Тимура.
Женя (опять растерявшись):
— Его, наверное, дома нет. Они в колхозе на работе.
Отец (добродушно):
— А ты почему не на работе?
Женя (совсем растерявшись):
— Я… не знаю… там, наверное, уже есть люди… и больше туда не нужно.
Полковник (заглядывая Жене в лицо):
— Ты что-то краснеешь, путаешься. Женя, сядь и скажи мне правду.
Тропкой по роще-парку идут возвращающиеся с работы Тимур, Нюрка и ее маленький братишка. В руках у них прополочные тяпки.
В лесу слышен далекий свист.
Тимур (передавая Нюрке свою тяпку):
— Ты иди, а я пойду напрямик (показывает) рощей…
Нюрка:
— Завтра на работу опять в то же время?
Тимур:
— И завтра и послезавтра. Людей у нас теперь мало, а что обещано, то будет сделано. (Взглядывает Нюрке в лицо.) Почему у тебя на носу ссадина?
Нюрка (беспечно):
— Эка беда, ссадина! Кабы на ноге или руке… А я не носом работать буду.
Тимур скрылся в кустах.
Нюркин братишка-малыш (показывая палец):
— А у меня, Нюрка, на пальце царапина.
Нюрка (добродушно):
— И тебе не беда. Ты все равно большой лодырь… (Насторожилась.)
В роще повторяется свист.
Тимур выходит на маленькую поляну. Окрик:
— Стой!
Тимур остановился.
Его окружает шайка под командой Фигуры.
Фигура:
— Ну, теперь мы тебе покажем!
Тимур смотрит на Фигуру и, пожав плечами, свысока спрашивает:
— А что ты, Фигура, со мной можешь сделать?
Фигура (озадаченно):
— Как что? Мы тебя изобьем по чем попало.
Тимур (после паузы):
— Бей! Но до смерти ты меня не заколотишь. А наши узнают, и тебе самому спуска не будет.
Фигура:
— Врешь! У тебя больше нет команды! Ваша команда кончилась, разлетелась… Теперь опять мы — сила!
Тимур:
— Кончилась? Разлетелась? Это наше, а не твое дело. Ну, бей! Видишь, я уже и глаза зажмурил.
Фигура (после колебания — ударить Тимура или нет, говорит грозно и удивленно):
— У тебя две жизни или одна? Ты со мной как разговариваешь? О чем думаешь?
Тимур трогает Фигуру за рукав и совсем неожиданно спрашивает:
— Фигура, ты стихи любишь?
Фигура (вылупил глаза, удивлен до крайности):
— Чего-о?
Тимур:
— Стихи. Ну вот, например:
Скажи, Фигура, у тебя пламень в душе есть?
Фигура (опять вылупив глаза):
— Чего-о? Я тебя еще раз спрашиваю: ты когда со мной говоришь, о чем думаешь?
Тимур (продолжает):
