— Пожалуй…
Вытянув шею, Щеголев некоторое время напряженно всматривался в предрассветный сумрак и наконец тряхнул головой.
— Точно, смогу… — и, словно добавляя уверенности самому себе, торопливо пояснил. — Это ж «альбатросы». А я у нас в учебном отряде летал на «лебеде». У него и мотор немецкий был, «австро- даймлер»… Вот только взять как?
— А это уж наша с Денисом забота, — Щеглов показал рукой на опушку. — Видишь, аэропланы по одному вытягивают… Выглядим очередного и сами потянем… А не выйдет — машина есть, так что дадим деру еще раз… Ну, как?
— Согласны! — дружно отозвались Щеголев и Денис.
На всякий случай прикрутив фары, Щеголев вывел автомобиль на летное поле и, уточнив, где начинается взлетная полоса, покатил накатанной колеей к лесу, снова дав фонарям полный свет.
— Жаль, шлема летного нет, — чертыхнулся Щеглов. — Сейчас как раз бы…
— Туточки ваш шлем! — немедленно сообщил Денис и сварливо добавил: — Где это видано, чтоб казенным добром разбрасываться…
— Неужто взял? — повернулся к нему Щеглов. — Ну молодец, значит, не все мозги тебе поотшибали… Дай-ка сюда…
Штабс-капитан тут же нахлобучил шлем на прапорщика в надежде, что тот хоть в какой-то мере сойдет за немецкого летчика, и, словно дожидаясь этого момента, с опушки призывно замигал фонарик. Щеголев немедленно повернул руль и уверенно начал править точно на сигнал.
К их счастью, у самолета оказался только механик. Пока Щеголев отвлекал его внимание, стараясь одновременно выяснить, нет ли еще кого на стоянке, Денис и Щеглов, обойдя самолет кругом, кинулись на немца из темноты и, как следует стукнув его, затолкали под кучу снятых чехлов.
Водило для грузовика не подошло к легковому автомобилю, но Денис тут же нашарил длинную веревку, так что через какую-то минуту самолет плавно тронулся с места и, подскакивая на колдобинах, все быстрей и быстрей покатился вслед за машиной в дальний конец летного поля. Закатив аэроплан подальше от старта, Щеголев отвязал веревку и отогнал автомобиль в сторону.
На всякий случай прапорщик не стал глушить мотор, а только перевел его на малый газ и прислушался. На другом конце летного поля было тихо, но вот оттуда донесся гул сначала одного, потом второго заработавшего авиационного мотора, и прапорщик, торопливо забравшись в кабину «альбатроса», крикнул:
— Господин капитан! Крутаните пропеллер!
— Сюда?… — Щеглов с опаской потянул лопасть.
— Сюда, сюда, — закивал Щеголев. — Давайте!
Винт дернулся, мотор чихнул пару раз и, на радость беглецам, устойчиво заработал. Щеголев отрегулировал подачу и выпрыгнул из кабины.
— Капитан, а как же с Денисом? Если б он на автомобиле мог…
— Фу черт! — Щеглов, уже собиравшийся влезать во вторую кабину, задержался. — Как же быть? Я ж думал, он пешком дотопает…
— Так тут же поле… Немцы его сразу схватят.
— Ваши благородия! Так что, я уже пристроился! — сразу отозвался Денис.
— Чего это он? — офицеры переглянулись.
Оказалось, что пока они запускали двигатель, Денис перекинул веревку через фюзеляж и, держась за нее, устроился прямо на шасси.
— Ты что и впрямь не боишься? — удивился Щеглов.
— А чего ж тут такого? Я ж говорил, германцы так само и приволокли.
— Аэроплан не потянет… — засомневался штабс-капитан.
— Потянет! — сразу загорелся Щеголев. — Рискнем! Вот только его по-другому подвесить надо…
Прапорщик сноровисто обвязал Дениса под грудь, оставив спереди узел, а свободный конец веревки, перекинув через фюзеляж на всякий случай, дважды обернул вокруг стойки. Потом сделал петлю под ноги и завязал второй узел рядом с кабиной наблюдателя. Теперь Денис висел под фюзеляжем наподобие живой бомбы, и штабс-капитан, чтобы ободрить солдата, потрепал его по плечу:
— Ты, брат, не бойся. Только за узлом смотри. А за вторым я сам следить буду. Ежели он, не дай бог, распускаться начнет, уж будь надежен, я его руками удержу.
— Спасибо, вашбродь, поспешайте только, никак герман уже сюда едет, — и Денис кивнул в сторону быстро приближающихся автомобильных огней.
— А черт! — выругался Щеглов и, заскакивая в кабину, крикнул: — Прапорщик, немцы!
Щеголев тоже заметил опасность, но первым делом прыгнул в автомобиль, воткнул передачу и направил пустую машину навстречу приближающимся фарам. Потом, встав на крыло, занял место пилота, и, пока немцы на своей машине гонялись за пустым автомобилем, самолет с беглецами, успешно взлетев, заложил вираж в сторону разгорающейся зари…
Угнездившись в наспех отрытом окопе, поручик Думитраш внимательно рассматривал в бинокль речную пойму и чертыхался. Его батальон, относительно легко прорвав первую линию, быстро дошел сюда, к краю холмов, полого опускавшихся к пойме, но тут наступление застопорилось. Вторая линия германской обороны была там, за широкой поймой, представлявшей собой прорезанный извивистой речной лентой луг, испятнанный мокрыми бочажинами.
Единственный выход, к которому пришел Думитраш после более чем часового изучения, виделся ему в отклонении от общего направления с ударом в обход, что позволяло не форсировать реку в лоб, а наоборот, воспользовавшись ее изгибами, зайти во фланг германских позиций.
Однако такое решение требовало времени и потому, заметив спешащего к нему в сопровождении солдат-телефонистов подпоручика Древницкого, Думитраш первым делом спросил:
— Что? Опять в наступление?
— Нет, — улыбнулся Древницкий. — Пока приказано занять оборону вдоль реки, так что я со всем хозяйством сюда. И ружьишко ваше тоже приволокли…
— Вот это кстати, оптика там получше будет, — Думитраш опустил бинокль и, забрав у солдата винтовку, заглянул в прицел. — Я тут прикинул, как нам через речку перескочить, вот только надо все высмотреть…
Поручик приник к прицелу, а Древницкий привалился рядом и первым делом пожаловался:
— Не пойму я, какого лешего в штабе вокруг вестового шум? Тут наступать надо, а они…
— Опять про Дениса? — Думитраш оторвался от прицела. — Что-нибудь есть?
— А что может быть? — Древницкий выругался. — Накрыло чемоданом вместе с конем, и вся недолга…
— Похоже… А уж они там нафантазировали, — усмехнулся Думитраш и вдруг спохватился. — Ну, заразы, никак летят уже?…
И точно, в воздухе явственно слышался звук мотора, а над поймой возникла двойная черточка.
— Германец! — выкрикнул Думитраш и, поспешно выцелив самолет, начал садить в воздух пулю за пулей, пытаясь попасть в подлетающий «альбатрос»…
Тем временем аэроплан с беглецами пролетел над немецкой позицией, и Щеголев, сделав «горку», снизился над поймой, стремясь сориентироваться. Внизу четко выделялись старицы, маленькие озерца, а по краю холмов была видна желто-глинистая линия свежевырытого окопа. Щеголев приглушил мотор и, планируя, начал было присматриваться к местности, как вдруг явственно различил свист пули.
Прапорщик мгновенно заложил крутой вираж, но пуля, не затронув самолета, срезала узел веревки, завязанный рядом с кабиной Щеглова. Штабс-капитан, и так сбитый с толку внезапными эволюциями Щеголева, непонимающими глазами уставился на сорванный узел.
Впрочем, замешательство его длилось недолго. Еще секунду, соображая, в чем дело, Щеглов смотрел, как закрученная вокруг стойки веревка, шипя, словно на тормозном барабане, уходила вниз, а затем, вскочив на ноги, схватил ускользающий конец.
Денис же, внезапно закувыркавшись в воздухе, сообразил, что случилось, лишь после того, как
