— Простите, мистер Дрейк, но у меня больше нет времени на разговоры. Нам нужно подготовиться к отъезду.
— Но должна же быть хоть какая-то возможность остаться, — Эдгар попытался контролировать себя — в его речи ощущались панические нотки.
— Мистер Дрейк, — медленно проговорил доктор, — у меня нет на это времени. Я не предоставляю вам выбора.
Эдгар уставился на него:
— Но я же не ваш подчиненный.
Наступила долгая пауза. Доктор снова потер шею и посмотрел на карты. Когда он поднял глаза, лицо его смягчилось.
— Мистер Дрейк, — сказал он, — мне очень жаль, что так случилось. Я понимаю, что это значит для вас, я понимаю больше, чем вы думаете. Но сейчас у меня нет выбора. Я думаю, наступит день, когда вы это оцените.
Спотыкаясь, Эдгар побрел к выходу. Выйдя из приемной, он стоял некоторое время неподвижно, стараясь успокоиться. Вокруг него все кипело. Одни с какой-то лихорадочной активностью собирали мешки с песком, другие сбежали к реке, нагруженные винтовками и боеприпасами. Другие срезали и связывали бамбук так, что получался щетинистый частокол. Группа из женщин и детей работала в качестве пожарной команды: они наполняли водой ведра, глиняные сосуды, кухонные горшки.
— Мистер Дрейк, — прозвучал позади него детский голос. Маленький мальчик держал в руках его саквояж: — Я отнесу это к реке, сэр. — Настройщик лишь кивнул в ответ.
Эдгар стоял и смотрел, как разбирают стену музыкального зала. Передняя стена была уже полностью разобрана. Обнаженные по пояс люди суетились вокруг сооруженного из бамбуковых стволов и канатов подъемного устройства. Внизу собралась толпа любопытных, у кого-то в руках были ведра с водой, у кого-то — винтовки. Сверху раздался крик. Выше по тропе группа людей тянула канат. Рояль завис в воздухе, сначала неуверенно, но его выровняли, подтолкнув к помосту из длинных кусков бамбука, плотно пригнанных один к другому. Те, кто тянул канат, ухнули, рояль качнулся вперед и медленно начал двигаться вниз. Когда он опустился на наклонный помост, послышался звон, канат жег работникам руки, и рояль трудно было удержать. На протяжении долгого времени он оставался в неустойчивом равновесии, дюйм за дюймом скользя вниз по бамбуковым полосам, пока наконец не коснулся земли. Тогда еще одна группа мужчин подхватила его, и Эдгар наконец перевел дух — в первый раз с того момента, как посмотрел вверх.
Рояль поставили на землю. На свету он казался очень маленьким по сравнению с огромным лагерем, вид которого открывался на заднем плане.
Вокруг Эдгара непрерывно мельтешили обитатели форта, их фигуры сливались в одну движущуюся массу. Он вспомнил тот день, когда покидал на пароходе Лондон. Вспомнил, как клубился туман, как все вокруг залило тишиной и как остался один. Его воспоминания были прерваны ощущением того, что кто-то рядом.
— Вы уезжаете, — сказала она.
— Да, — он взглянул на нее. — Вы уже знаете?
— Он сказал мне.
— Я хотел остаться, но...
— Вы должны ехать. Здесь опасно, — она смотрела в землю. Кхин Мио стояла к нему совсем близко, так что ему был виден стебель одинокого пурпурного цветка, вплетенный в черную волну волос.
— Поедем со мной, — неожиданно сказал он.
— Вы же знаете, что я не могу.
— Сегодня вечером я буду на много миль ниже по течению, а к утру вы и доктор Кэррол, может быть, будете уже мертвы, а я так и не узнаю...
— Не говорите так.
— Я... не рассчитывал на такое. Остается так много такого, что я... Я могу больше никогда не увидеть тебя. Я не хочу говорить об этом, но...
— Мистер Дрейк... — начала она, но остановилась, ее глаза увлажнились. — Простите.
— Пожалуйста, поедем со мной.
— Я должна остаться с Энтони, — сказала она.
«Энтони, — подумал он, — я никогда не слышал его имени».
— Я приехал сюда ради тебя, — сказал он, а с реки раздался зов.
22
Рояль протащили через цветущий кустарник, который рос на краю лагеря, и спустили дальше вниз, к реке. Там уже ждал плот, грубо связанный из бревен, в три раза превосходящих рояль по длине. Инструменты установили на плоту, они закрепили ножки в щелях между бревнами. Работали быстро, словно делали это много раз. Когда рояль был закреплен, с другой стороны плота таким же образом привязали сундук.
— Там ваши вещи, — сказал Кэррол.
Поначалу было непонятно, кто из множества людей, бродящих в мелкой воде у берега, завязывающих веревки, закрепляющих узлы, поправляющих груз, поедет с ним. Но наконец рояль был укреплен окончательно и плот уравновешен. Тогда двое молодых людей направились обратно к берегу, взяли по две винтовки каждый и вернулись на плот.
— Это Сеинг То и Тинт Наинг, — сказал доктор. — Они братья. Это очень искусные лодочники, и они говорят по-бирмански. Они поплывут с вами вниз по реке. Нок Лек тоже поедет, но в лодке, чтобы разведывать пороги. Вы поплывете до страны каренов, а может быть, до самого Моулмейна, на это у вас уйдет пять-шесть дней. Там вы будете уже на британской территории и в полной безопасности.
— А что я буду делать потом? Когда я смогу вернуться?
— Вернуться? Я не знаю, мистер Дрейк... — Доктор замолчал, а потом достал клочок бумаги, свернутый и запечатанный воском. — Я хочу, чтобы вы взяли вот это с собой.
— Что это? — спросил Эдгар, удивленный предложением.
Доктор немного подумал:
— Это поможет вам принять решение. Прочтете это попозже.
Один из юношей, стоящий за его спиной, проговорил:
— Мы готовы, мистер Дрейк, нам пора ехать.
Эдгар протянул руку и, взяв бумагу, сложил ее еще раз и засунул в карман рубашки.
— Спасибо, — тихо произнес он и ступил ногами на плот. Они оттолкнулись от берега, и только когда он оглянулся и посмотрел на берег, то он увидел ее, она стояла среди цветов, полускрытая кустарником. Позади нее на горе расположился форт Маэ Луин, ряды бамбуковых строений как бы карабкались вверх, одно из них без стены, и обнаженным краем смотрело в сторону реки.
Плот подхватило течением и понесло вниз по реке.
Река значительно наполнилась водой после дождей по сравнению с той порой, когда Эдгар плыл по ней несколько месяцев назад. Он вспомнил ночь, в которую они приплыли, тихо спустившись по течению сквозь тьму. Насколько другим казался тогда мир, по сравнению с тем, каким он был теперь: лесистые берега купались в солнечном свете, ослепительно сверкала листва. Предчувствуя их приближение, с берега вспорхнула пара птиц и громко хлопали крыльями в солнечных лучах, пока не попали в воздушный поток и не понеслись вниз по реке. «Удоды, Upupa epops. Может быть, это те же самые, которых я видел в день прибытия», — подумал он, сам удивившись тому, что вспомнил их название. Они плыли вслед за птицами, солнце отражалось от крышки рояля.
Все молчали. Нок Лек греб впереди, напевая тихую песенку. Один из братьев сидел на сундуке на корме плота с веслом в руке. Худощавое тело его напряглось, борьба с течением была нелегкой. Второй
