благословили Ферокса мутациями, которыми его плоть взрывалась при возникновении угрозы. Хотя товарищи и испытывали перед Фероксом благоговение, Сцеволла не разделял их восхищения. Он помнил старого Ферокса, поглощённого этими дарами – того, кто поддерживал боевой дух отделения своими непринуждёнными манерами и находчивостью, уже давным-давно канувшими в Лету.
Сургита нигде не было видно. Сцеволла выкрикнул его имя.
“Здесь!” Рога на шлеме воина придали ему демонический вид, когда он возник из липкого тумана, неся голову комиссара. Он фыркнул. “Соперник подкачал. От ненависти стал неуклюжим. Только свой клинок замарал.”
“Ты привёл нас на отличную битву, капитан.” Ларсус приблизился, улыбаясь Сцеволле через маску засыхающей крови. “Ты всегда на высоте. Наша добыча здесь?”
“Его зовут Деметрос. Видения были истинными. Он командует силами Трупа-Императора.” Голос Сцеволлы помрачнел. “Лейтенант, тебе никогда не надоедало преследование?”
Ларсус постучал по изображению Глаза Хоруса на правом наплечнике Сцеволлы. “Никогда. Пока мы сражаемся, наследие Воителя продолжает жить.”
Сцеволла и его люди обрели боевое мастерство и связали себя узами крови и насилия в ходе Великого Крестового Похода ложного Императора. В те дни они были Лунными Волками, невинными душами, не видящими слабости Императора; их доспехи были белы. Затем Хорус, возлюбленный Воитель, убрал шоры с их глаз, и они сражались, как его преданные Сыны, за свое освобождение из оков ложного Императора. На грани победы Воитель пал, а его Легион нашёл пристанище в укрывающих тенях варпа, где стал известен, как Чёрный. В отражение скорби и позора Легиона силовая броня его воинов была покрыта чёрным лаком, но края доспехов были отделаны золотом, ибо даже самая тёмная ночь изгоняется проблеском нового рассвета. Люди Сцеволлы верили, что каждый уничтоженный ими приспешник Трупа-Императора приближает новый золотой век их Легиона.
Воспоминания Сцеволлы об этих днях испещряли рубцы, оставленные гневом и предательством. Прошлое неотступно преследовало его лицом убитого товарища. Боль не притупилась за... сколько лет? Сто, тысячу...
Ларсус нарушил задумчивость Сцеволлы. “Капитан, что за печальное лицо? Наша маленькая победа недостаточно сладка?”
“Пустяки,” – Сцеволла потряс головой, чтобы очистить свой ум. “Собирай псов, лейтенант. Давай поглядим, куда нас вывел след.”
Сцеволла прижался к выступу холма. Бесчисленные боевые знамёна, увешанные окровавленными трофеями, пронзали море зелёного тумана, волновавшееся в долине внизу. Казалось, что низина содрогается под ногами наступающей скрытой армии. Бронзовые башни штурмовых танков и верхушки корпусов пехотных транспортёров, увенчанные шипами, напоминали бесчисленный флот морских судов, бороздящий бесплотные волны. Между ними пробиралась пара десятков исполинских боевых машин, лязгающих на шести стальных ногах подобно кошмарным металлическим паукам. Все это полчище устремлялось к горизонту, где из тумана островом вырастал термитник циклопических зданий. Городские зиккураты сверкали миллионами точек света, их верхушки исчезали в красных ореолах, и тысячи труб извергали дым в небеса. Город-фабрику опоясывала стена, по сравнению с которой казались карликами даже лязгающие боевые машины. Титанические бастионы охраняли периметр, их пушки плевались плазмой в накатывающую орду. Среди сомкнутых серых шеренг солдат, комплектующих оборону, стояли фаланги воинов в силовой броне, выделявшиеся ярко-жёлтым цветом, на величавых знаменах был изображён сжатый чёрный кулак на белом поле; Космические Десантники Имперских Кулаков деятельно участвовали в защите.
Ларсус, скорчившийся рядом со Сцеволлой, тихо присвистнул. “В городе десять миллиардов душ. Х’раксор хочет навалить гору из черепов.”
“Нет, – ответил Сцеволла шёпотом. – Если бы он желал лишь трофеев, он напал бы на менее защищенную мишень.”
В долине хлопнули взрывы, жёлтые цветы на короткое время разорвали туман, явив группу искалеченных трупов, и горящий танк взлетел в воздух, приземлившись с грандиозным взрывом.
Сцеволла попробовал воздух на вкус. “Эти туманы богаты белком. Возможно, мануфакторумы этой планеты преобразуют атмосферу в еду. Разрушение этого мира может вызвать дефицит на тех имперских аванпостах, что он кормит. Это начальная фаза основного вторжения. У Х’раксора большие амбиции. Позволим ему развлекаться своей войнушкой, покуда он не мешает нашей миссии. Наша добыча в городе. Я чувствую это. Мы должны добраться до него быстро, до того, как защитников сметут.”
“Там.” Ларсус указал на боевой танк Лэнд Рейдер в бронзовой броне, украшенной крюками и шипами, направлявшийся мимо подножия их холма на поддержку войскового резерва. “Украдем тачку.”
Сцеволла кивнул. “За работу, лейтенант.”
Пока Ларсус отдавал приказы отделению, ожидавшему в тылу, Сцеволла снял со своего гранатного пояса маленький серебристый диск и перекинул переключатель на его корпусе с богатой отделкой. Подняв устройство к губам, он поцеловал его, затем послал по дуге в машину внизу. Раздалась вспышка, и танк остановился, взвыв двигателями, корпус подёрнулся рябью голубых искр. Сцеволла и его отделение ринулись вниз с холма сквозь туман. Мутировавшие солдаты, использовавшие машину, как укрытие, бродили рядом в замешательстве, приглушённые проклятия раздавались из-под грубых респираторов, охватывавших их рты.
“С дороги, мразь!” – проревел Ларсус, сбивая с ног тех солдат, которые не потрудились убраться с пути. Мутанты, бубня себе под нос, побежали прочь, толкая друг друга.
Ферокс и Икарус запрыгнули на верх машины, в то время как остаток отделения окружил её. Из верхнего люка танка показался член команды, голубые искры порхали по его топорной силовой броне. Икарус выдернул его наружу и утихомирил болтом. Ферокс скользнул в отверстие. Последовал приглушенный рёв, потом дверь, ближайшая к Манексу, поползла, открываясь, и еще один танкист вылетел наружу, его бронзовые доспехи зияли ранами. Манекс нашпиговал его болтами.
“Хорошая работа, братья.” Ларсус заглянул в открытую дверь. Внутри забрызганных кровью интерьеров танка Ферокс оседлал третьего члена экипажа, его голова была закинута назад, и мясистый угорь тянулся изо рта, высасывая внутренности жертвы.
“Внутрь,” – поторопил Сцеволла. Он последовал в машину за своим отделением и указал на кормящегося Ферокса. “Утихомирьте его.” Ларсус мягкими движениями и спокойным голосом отвлек того от добычи. Угорь уже начинал втягиваться внутрь глотки, недавно съеденное шлепалось на пол.
Икарус расположился перед пультом управления, голубые искры, танцевавшие по консоли, шипели, как умирающий костёр. Он нежно нажимал переключатели по мере того, как они возвращались к жизни. “Питание восстанавливается. Да, она приходит в себя. Я думаю, что мы ей нравимся. Она находит нашу выходку... забавной.”
Дверь и люк с лязгом задраились, кабина содрогнулась, когда двигатели взревели, и Лэнд Рейдер вперевалку двинулся вперёд. Внутри, стены мурлыкали и подмаргивали новому экипажу мириадом глаз.
Лэнд Рейдер летел по полю битвы, давя солдат-мутантов своими гусеницами. Туман заволакивал смотровые щели, но разведданные, введённые в процессор машины, направляли её к пункту назначения – яростно обороняемым воротам в городской стене. На полпути в корпус Лэнд Рейдера попала ракета, и демонический дух завопил в агонии, но повреждения были поверхностными. Вскоре из тумана выросли ворота, их опускная решётка была покорёжена и опалена. Полукруг извращённых мутантских трупов отмечал границы простреливаемой зоны вокруг фундамента ворот; в неё стекались солдаты Х’раксора, вызывающе распевая, пока защитники расходовали на них свои драгоценные боеприпасы.
Как только Лэнд Рейдер попал в пределы досягаемости башен, охранявших подступы к воротам, на него обрушился непрерывный огонь. Опус высунул голову и плечи из люка машины, чтобы обстрелять защитников парапетов продольным огнём турельного орудия, равнодушный к лазерным выстрелам, свистевшим в сантиметрах от его лица, и к взрывам, сотрясавшим корпус. Лазерные пушки Лэнд Рейдера разрядились в слабеющие ворота, но створки поглотили огонь, оставшись невредимыми.
