Большие пальцы ласкали ее ключицы, теплое дыхание овевало висок и щекотало ухо.
— Раз уж обед обошелся без…
О нет! Арден еле слышно застонала, сердце сжалось.
Дрю отступил и убрал руки.
— Поужинаем вместе?
Позже, одеваясь к вечернему выходу, она осознала, что должна была отказаться, когда Дрю пригласил ее на свидание. Было бы логично ответить:
— Извините, звучит замечательно, но мне необходимо остаться дома сегодня вечером и поработать над статьей.
Вместо этого услышала собственные слова:
— С удовольствием, Дрю.
Он улыбнулся и направился к лифту. Арден вплыла в номер в облаке романтических грез. Однако не потребовалось много времени, чтобы вспомнить, зачем она стремилась познакомиться с Дрю.
На несколько минут, пока его руки касались ее и дыхание шевелило волосы, она забыла про сына, и воспринимала Дрю не как отца своего ребенка, но исключительно как мужчину, опасно соблазнительного мужчину.
После безрадостного брака и отвратительной сексуальной жизни с Роном Арден считала, что никогда больше не заинтересуется отношениями с противоположным полом. Ее потрясло, насколько она переменилась за несколько часов в компании Дрю. И по совершенно неподходящим причинам.
Было бы лучше, если бы Дрю не оказался таким сексуально привлекательным… таким одиноким… да еще и вдовцом. Но разве задача стала бы менее сложной, если бы нашлись оба родителя ее ребенка, живые и благополучные, а не один отец в расстроенных чувствах? А если бы он был низеньким, рыхлым, толстым и лысым? Первоначально внешность и личность пары ее не занимали. Она интересовалась только местонахождением малыша, которого родила, но никогда не видела. Непростая проблема.
Каждый раз, вспоминая серый дождливый день, когда хоронили Джоуи, она словно вскрывала старую рану. Никогда, даже потеряв отца и мать, Арден не чувствовала себя настолько потерянной. После развода она посвятила себя заботе о Джоуи, который последние несколько месяцев жизни провел в больнице. Наблюдала, как с каждым днем ухудшалось его состояние, и запрещала себе молиться о смерти другого ребенка, чтобы Джоуи получил спасительную почку. Бог не исполняет таких просьб, так что она не озвучивала тайную надежду.
Когда настал срок, малыш умер так же безропотно, как и жил, уговаривая ее не плакать, и пообещал, что на небесах сохранит для нее кроватку рядом с собой. Долгие часы после его последнего вздоха она держала тоненькую ручку и смотрела в умиротворенное лицо, запоминая на все оставшиеся дни.
Рон старательно изображал печаль на похоронной службе с оглядкой на немногих пришедших друзей. Арден тошнило от его лицемерия. Джоуи отважно скрывал разочарование каждый раз, когда Рон не приходил в больницу, чтобы навестить его, как обещал.
После похорон Рон загнал ее в угол.
— У тебя что-нибудь осталось от тех денег, которые ты выцарапала у меня?
— Не твое дело. Я заработала те деньги.
— Черт бы тебя побрал, они мне нужны.
Арден не могла не заметить, что разрушительные последствия разгульного образа жизни стали более явными. Он носил отчаяние, как знамя, что не вызывало в ней ни малейшего сострадания.
— Это твоя проблема.
— Ради Бога, Арден. Помоги мне. Только один раз, и я обещаю…
Она хлопнула дверью лимузина перед его носом и потребовала, чтобы водитель немедленно уехал. Даже на похоронах сына Рон волновался только о себе.
В течение следующих нескольких месяцев она настолько глубоко погрузилась в скорбь, что не отличала один день от другого. Арден существовала в вакууме отчаяния. Только на бумагу можно было вылить свои чувства и как-то примириться с собой. Эссе, в котором Арден описала потерю ребенка, купил женский журнал, и оно снискало читательское признание. Ей предложили сочинить еще одно, но у нее не было ни малейшего желания делать на этом имя. Она чувствовала, что всего лишь заполняет время до собственной смерти, потому что не осталось ничего, ради чего стоило жить.
За исключением того, другого ребенка.
Однажды ее неожиданно осенило. У нее
— Как это — никаких записей? — взвилась Арден при первой неудачной попытке получить информацию.
Лицо администратора оставалось невозмутимым.
— Я имею в виду, миссис Лоури, что ваша карточка, кажется, затерялась, и мне придется ее поискать. В такой большой больнице подобное иногда случается.
— Особенно, когда влиятельный доктор просит вас положить документы не на то место, да еще и платит за это. И меня зовут мисс Джентри!
Повсюду история повторялась. Записи о родах загадочным образом исчезли не только в больнице, но и в муниципалитете. Для Арден не было никакой тайны в том, кто ответственен за такую повсеместную неразбериху.
Она не знала адвоката, составлявшего официальные бумаги, но его нанял Рон, и поэтому тот не скажет ни слова, даже если она свяжется с ним. Рон правильно предположил, что после смерти Джоуи жена почувствует потребность найти второго ребенка, поэтому опередил ее, предупредив всех, вовлеченных в это дело, чтобы они были начеку и не выдали ей ни крупицы информации.
Акушерка, помогавшая при родах, оставалась последней надеждой. Арден выяснила, что та работает в благотворительной клинике, специализирующейся на абортах.
Арден сразу же заметила ужас в глазах медсестры, когда женщина узнала ее, выйдя однажды с работы.
— Вы меня помните? — без предисловий спросила Арден.
Глаза женщины украдкой метнулись на стоянку автомобилей, словно ища путь спасения.
— Да, — испуганно прошептала она.
— Вы ведь знаете, что случилось с моим ребенком, — Арден интуитивно чувствовала, что предположение было верным.
— Нет!
По горячности ответа Арден распознала ложь.
— Мисс Ханкок, — умоляла она, — пожалуйста, расскажите, что вам известно. Имя. Пожалуйста. Это все, что я прошу. Только имя.
— Я не могу, — закричала женщина и закрыла лицо руками. — Не могу. Он… следит за мной, и он угрожал, что, если я когда-нибудь что-нибудь расскажу вам, он донесет на меня.
— Кто следит? Мой бывший муж? — Женщина утвердительно дернула головой. — Чем он шантажирует вас? Не бойтесь его. Я помогу. Мы можем пожаловаться на него в полицию…
— Нет! Господи, нет. Вы этого не сделаете… — Она подавила мучительные рыдания. — Вы не понимаете. Я была… у меня были небольшие неприятности с перкоданом, это сильное обезболивающее. Он узнал об этом. Ему пришлось уволить меня из больницы, но он устроил меня сюда. И… — Ее узкие плечи затряслись. — И пообещал, что, если я вам проговорюсь, он сдаст меня копам.
— Но если вы чисты теперь. Если вы… — голос Арден затих, когда она прочитала явную вину на опустошенном лице женщины.
— Речь не только обо мне. Мой старик умрет без… медикаментов. Я делаю это для него.
