Поскольку гарантом договора выступала церковь — такое событие мимо отца Николая никак не могло пройти, — людишек нежить обещалась в дальнейшем не есть, за исключением тех, кто самостоятельно захочет свести счеты с жизнью. Последние, по древним законам, считались ее законной добычей.
Вот и стоял сейчас дханн, в последний раз оглядывая сложный узор на земле, проверяя, не вырезал ли чего лишнего. Настроение у него было прекрасное, дела шли настолько хорошо, что даже подозрительно становилось. В который раз он прикидывал: карта Источника есть, нежить ритуалу мешать не станет, пентаграмма — человеческая выдумка, но для него самое то — начерчена правильно, артефакты в нужных точках расставлены. В сторонке стоит Славомира, если что пойдет неправильно, она подстрахует… Кажется, ничего не забыл?
— Ну что, — скрывая за напускной бравадой нервную дрожь, поинтересовался он у ведьмы, — начинаем?
— Погодить не хочешь? — спросила та в ответ. — Лично у меня нежити веры нету.
— Во-первых, ее карту я проверил где мог. А во-вторых, надо ковать железо, пока горячо! Вдруг потом передумает.
— И то верно, — протянула старушка.
В свою очередь она со скептическим видом оглядела рисунок, покачала головой и пробормотала под нос нечто вроде «вырожденец». По ее представлениям, чистокровный дханн должен обращаться к силам напрямую, без всяких костылей-подпорок, уместных для ведуна из человеческого рода. Однако вслух комментировать работу не стала. Отошла к дальним деревьям, туда, где уже сидела в каске Алла Борисовна, и тоже принялась обустраиваться поудобнее. В представлении женщин «поудобнее» означало — за толстым стволом с небольшой скатеркой, на которой стояли разные вкусности, начиная от деликатесов и заканчивая горячительными напитками. Вне зависимости от успешности действий своего якобы
На сей раз не было всплеска эмоций и попытки ощутить Источник чувствами — только голый математический расчет. Энергия, толчками исходящая от дханна, сглаживалась и превращалась в стабильный, ровный поток сложной системой артефактов, чтобы в нужное время в правильном количестве воздействовать на заданную точку Источника. Печать выстраивалась постепенно и неотвратимо. Узел за узлом оплетались чужеродной силой, один за другим подчиняясь воле заклинателя.
Шурик наслаждался работой. Редко когда его планы осуществлялись без сюрпризов, обычно происходило нечто переворачивавшее их с ног на голову. Сейчас же… Все шло великолепно. Дханну практически ничего не приходилось делать, он обеспечил первый толчок и в дальнейшем только следил, чтобы исходящий от него поток силы не слишком уж колебался от некой средней величины. Составленное в древние времена заклятие работало идеально, равно как и его собственные разработки. Толстяк испытывал законную гордость, глядя на плоды трудов своих.
Наконец последняя часть Источника покрылась тонкой вязью оплетших ее алых нитей чужой энергии. Шурик довольно улыбнулся. Печать подрагивала, своевольный узел силы пытался вырваться из сковывающих объятий воли нового хозяина, но заклинание держалось крепко. Пройдет не очень много времени, и чужеродная сила дханна понемногу начнет смешиваться, проникать во внутреннюю структуру Источника, превращаясь с ней в единое целое и становясь таким же легким в управлении, как рука или нога. Фактически процесс уже начался.
Из-за ствола опасливо выглядывала Алла. Буйство стихий произвело на нее впечатление, подходить ближе она побаивалась. В противовес ей совсем рядышком притулилась неизвестно когда подошедшая Славомира. Именно к ней и обратился толстяк.
— Видала? — напрашиваясь на похвалу, обвел демон рукой сложное плетение, сиявшее пульсирующим красным цветом. — Вот что значит тщательно подготовиться. Пятнадцать минут — и дело сделано!
— Да видала, видала, — кивнула бабулька. — И впрямь быстро управился. Только куда теперь силищу этакую девать станешь?
— Как — куда? — удивился толстяк. — Туда же, куда и раньше. Ну может, амулеты заряжать стану и знающим продавать — родня рассказывала, затея прибыльная. Опять же месяца через два тебя посвящать воде будем. Думаешь, забыл, для чего все затевалось?
— Вот, кстати, по поводу посвящения. — Ведьма легким, обманчиво-коротким шажком разорвала дистанцию. — Ты знаешь, я передумала. Да ну его на фиг.
— Чего?!
— Я долго думала, ночей не спала. Меня терзали сомнения насчет избранного пути — не совершаю ли ошибку, настаивая на приобщении к в общем-то ненужной, хотя и престижной высшей магии? Окончательно глаза мне открыл брат Елпидифор. Святой человек верно сказал: важна не сила, важен опыт. Поэтому я решила не…
Прочувствованную речь прервало рычание. Шурик подрос, его кожа огрубела, и без того широкие плечи раздались еще сильнее, разрывая одежду, кончики ушей заострились и плотно прижались к голове. Волосы выпадали на глазах, открывая покрытый шишкообразными наростами череп, глаза превратились в одну узкую щелочку, из которой бешено выглядывал вертикальный янтарный зрачок.
Он старался, подвергал себя опасности, вкалывал как проклятый, чуть не подрался с монахом… И ради чего? Чтобы эта… эта… передумала?!
— Вариант успокоения номер раз не сработал, — резюмировала бабка. Превращения родича ее не слишком впечатлили. — Попробуем вариант два.
Со стороны вариант два выглядел простым и очень, очень быстрым. В первое мгновение старая ведьма, маленькая и слабенькая, стоит напротив жаждущего ее крови демона. Но уже в следующее, минуя промежуточные этапы, тонкий конец ее посоха с гулким треском вонзается Шурику точно посреди лба. Движение настолько быстрое и отточенное, что для стороннего наблюдателя кажется незаметным. Просто хоп — и все.
Толстяк еще пару секунд постоял, сведя глазки в кучку и возвышаясь над Славомирой на две полные головы, после чего медленно и величественно рухнул на спину. Бабулька уважительно покачала головой:
— Крепок парень, ничего не скажешь. Я таким ударом, бывало, из братиков дух на тренировках вышибала, а этот даже шевелится вроде… Пойду-ка я, пожалуй, подобру-поздорову. Алка! Твой очнется, ты уж наври ему чего-нибудь. Дескать, удар его хватил от душевных терзаний или еще что.
Принятая оглядела наливающуюся тугой краснотой шишку на лбу Шурика и скептически хмыкнула:
— То-то и оно, что удар.
— Короче, опасно мне тута оставаться. — Ведьма поспешила к скатерти и проворно сцапала одну из бутылочек, продолжая говорить: — К батюшке съезжу, родню навещу. Глядишь, остынет Ассомбаэлюшка, перестанет гневаться на бабку глупую, непутевую. Все, бывай. Полчаса форы у меня есть, а больше и не надобно.
Если бы некие высшие существа, присматривающие за человечеством, спустя короткое время обратили внимание на маленький среднерусский городок, то застали бы крайне интересную картину. В сосновом лесу, поводя вокруг налитыми кровью глазами, безуспешно пытался подняться с земли оглушенный дханн. Рядом стояла и со смешливой опаской поглядывала на шатающегося Шурика его принятая. Алла старательно выдерживала дистанцию на тот случай, если вдруг повелителю стуканет в многострадальную голову и он решит, что она, Алла, со Славомирой заодно.
К слову сказать, многоопытной ведьмы в области не нашлось. Испарилась, словно и не было ее. Только на дверях закрытого дома висела бумажка: «Уехала в Сибирь. Когда вернусь, не знаю».
Из города в сторону второго Источника неторопливо выдвигались святые отцы, привлеченные вспышкой магии. Неторопливо — потому что спешить уже некуда. На месте ритуала им суждено застать массу следов, остатки закончившегося пиршества и молчаливую, но с очень выразительной мимикой русалку. Связываться со вздорной нежитью Мозг и Боди не захотели и тихо отбыли подобру-поздорову. У них своих дел в городке хватало.
Высшие существа могли бы назвать царящее спокойствие обманчивым. Им было ведомо, что уже
