усилия Ленина, направленные на защиту Троцкого, но не могла повлиять на Плеханова. Достаточно было Жоржу послать ей испепеляющий взгляд, как эта женщина, стрелявшая в генерала, а затем спокойно дождавшаяся полиции, приходила в невероятное волнение. Троцкого не утвердили членом редакционной коллегии, а у Ленина появилась еще одна причина выразить недовольство положением дел, сложившимся в редакции «Искры».
За год, проведенный в Лондоне, произошло немало событий. Мартов отправился в Париж. Потресов серьезно заболел. Большая часть редакционной коллегии почувствовала естественное желание переместиться в город с большей концентрацией русской политической эмиграции. Значительная колония русских евреев располагалась в Уайтчепеле, но они были поглощены деловой жизнью и утратили интерес к политике. Париж, Женева и Цюрих с небольшими колониями русских эмигрантов и студентов притягивали людей, которым не хватало товарищеского общения на родном языке. Весной 1903 года было решено переместить «Искру» в Женеву. Против был только Ленин.
Ульяновы постепенно осваивались в Лондоне. Жизнь в пригороде в какой-то мере ограждала от частых визитов назойливых гостей. Лучшая европейская библиотека и замечательные английские парки в полной мере компенсировали чуждый образ жизни. В Женеве, не превышающей по площади один лондонский район, сконцентрировалась значительная часть русской эмиграции, что, безусловно, мешало бы работе Ленина. К тому же Владимир Ильич оказался бы в опасной близости к Плеханову. Крупская пишет, что переутомление привело к расстройству нервной системы; если верить ее описаниям, у Владимира Ильича появился опоясывающий лишай. В Швейцарию Ленин приехал в апреле 1903 года уже совсем больным и был вынужден две недели провести в постели. За выздоровлением последовал очередной прилив жизненных сил; он с прежней энергией принялся за работу. Владимир Ильич подготовил предложения по коренной перестройке партии и из лидера русских социалистов превратился в большевистского вождя.
Глава 2
«Что делать?»
Знаменитая работа под этим названием была издана в марте 1902 года. Она была венцом теоретических исследований и организационных действий Ленина и распространялась агентами в России. Спустя пять месяцев Ленин с тревогой писал своим агентам в Москву: «Хватает ли вам экземпляров «Что делать?»? Читают ли статью рабочие и каково их мнение?» Он жаждал, чтобы люди соглашались с его идеями. Владимир Ильич считал, что следует оформить высказанные мнения в виде официального письма, а затем напечатать его в «Искре».[112]
Его беспокойство вполне понятно. В статье Ленин давал подробное объяснение марксизма и революционной деятельности. Статья провела его через внутрипартийную борьбу, начавшуюся в 1903 году, а затем и через революцию 1917 года. Легко понять его нервозность; сказывалась напряженная работа. Ему бы пришлось либо переделать социалистическую партию по образу «Что делать?», ради чего он был готов пойти на разрыв дружеских отношений, либо превратиться в одинокую фигуру, пополнив собой галерею трагических неудачников революционного движения. С другой стороны, если бы ему удалось создать социалистическую партию такой, как он ее себе представлял, она смогла бы устоять в период кризисов и реакции и всегда несла бы элемент революционности, открыв в один прекрасный момент двери в эру социализма.
Понятно, что название статьи позаимствовано у Чернышевского. Какой парадокс, назвать сухой теоретико-организационный трактат так же, как экспансивный, сентиментальный, фантастический роман! Но с точки зрения Ленина, никакого парадокса нет. На страницах романа Чернышевского действуют энергичные, беззаветно преданные делу люди. Как отличается Рахметов от типичных социалистических пустозвонов, окружающих Ленина! Как «по-научному» занимаются герои книги революционной деятельностью; они понимают, что в определенный момент надо прекратить разговоры, забыть о сантиментах и мирской суете и начать действовать. Их так мало, но они никогда не падают духом. Они верят, что обязательно наступит время, когда народ придет к ним за помощью, не зная, что делать. Ленин доказывает поколению, еще помнившему Чернышевского, хотя его звезда в России уже закатилась, что дополнением к научной марксистской теории должна быть революционная преданность и социал- демократическая партия должна превратиться в некое подобие военной организации. В свое время он разочаровался в народничестве. Он против террористической деятельности и не верит, что индивидуальный террор может оказать влияние на ход истории. Ленин стремится в организованный мир Маркса с его историческими законами, с массами, автоматически реагирующими на изменения политико- экономических условий. Он вновь разочарован, нет, конечно же не марксизмом, а своими приверженцами, увиденными с близкого расстояния.
На первый взгляд «Что делать?» представляется продолжением полемики с экономистами. Нетерпеливый читатель может поинтересоваться, какие ужасные преступления стоят за этой неоднократно опороченной группой русских социалистов? Нам уже известно, что они верили в экономическую борьбу. Но для Ленина стачки и другие проявления классовой войны между предпринимателем и работником были необходимой частью деятельности социалистов. Относились ли экономисты (а ведь западные историки, подпав под гипнотическое влияние советских писателей, практически поверили этому) пренебрежительно к борьбе за гражданские и политические права народа? Ничего подобного. Они не шли ни на какие компромиссы в борьбе против царя и бюрократии. Их деятельность была нелегальной. Они, как и искровцы, подвергались арестам и ссылкам. Они верили, что средние классы и либералы могут сделать многое в борьбе за конституционализм и парламентаризм. Впрочем, как и Ленин. Существовало ли в таком случае негативное отношение к требованиям экономистов, считавших, что интеллигенция не должна слишком вмешиваться в дела рабочих организаций? Безусловно. Но здесь спор шел скорее о внешней стороне, нежели о сути дела. Ленин безумно хотел иметь рабочих на всех уровнях своей организации. Но, и с этим нельзя было не согласиться, формирование любой политической организации, разработка программ, редактирование журналов и другая подобная работа должна была вестись под руководством образованных людей, имеющих свободное время, то есть – извините за слово – интеллигенции. И что дальше?
«Наши разногласия только в решении организационных вопросов, – заявил Ленин посетившему его экономисту, – но они крайне важны. Экономисты суть «оппортунисты». Они, отойдя от марксизма, впали в еретический ревизионизм. Их основные трактаты разрешены в России, и некоторые даже идут в обход полицейских чинов. Безусловно, разногласия по «организационным вопросам» не оправдывают грубые выпады в адрес экономистов.
Сразу же скажем, что спор касался демократии. Некоторые русские революционеры, начиная с Герцена, могут быть отнесены к демократам в буквальном смысле этого слова. Фактически они были бы шокированы заявлением, что революция возможна только в том случае, если этого пожелают больше пятидесяти процентов людей, или, наоборот, что революционная деятельность недопустима, безнравственна (и большинство из них посчитало бы это справедливым), поскольку основная масса русского народа верит в святую православную церковь и царя. По своим убеждениям они, конечно, были демократами или занимались самообманом, заявляя, что действуют ради «истинных» интересов народных масс.
Сможет ли развиться классовое самосознание рабочих
История других стран показывает, что без посторонней помощи рабочий класс способен развить только тред-юнионистское сознание, то есть убежденность в необходимости формирования тред-юнионов для борьбы с эксплуататорами, добиваться от правительства тех или иных законов и тому подобное.
Социализм, перефразируя остроумное замечание Клемансо, слишком важен, чтобы оставить его рабочим. Ленин не отказывал себе в удовольствии шокировать оппонентов. Они теряли дар речи под грубым натиском его формулировок и зачастую были так шокированы, что не могли ничего сказать в ответ. В статье Ленин невозмутимо заявляет, что к рабочим социализм практически не имеет никакого отношения. Маркс и Энгельс были буржуазными интеллигентами. В России социалистические идеи всегда несла интеллигенция, представители высшего и среднего классов.
Это не был марксизм, слышатся робкие возражения – и не только со стороны экономистов. Конечно, Ленин не меньше Бернштейна пересматривал доктрину мастера. По Марксу, классовое сознание рабочих, то есть их борьба за социализм, являлось
