фабрикант Варыпаев, и попечительством которого собор предстал перед гостями во всем своем великолепии. Наследник престола посетил дом Варыпаева, где ознакомился с процессом производства и оставил личный заказ на четыре дюжины столовых ножей и шашку. Посетив производственный корпус, в одной из кузниц наследник лично принял участие в ковке ножниц вместе с одним из рабочих, ковалем В. Митениным.
Свою долю славы, не связанную с торговлей, Федору Михайловичу принесла его деятельность в качестве волостного старшины, в должности которого он находился 15 лет и отработал три срока. Будучи хитрым и богатейшим человеком, подавал он себя защитником кустарной бедноты и благодаря такой позиции привлек на свою сторону большинство жителей. Однако в селе сформировалась и противоборствовавшая ему партия, носившая в народе название 'сорокинцев' - по имени ее главного активиста. Борьба между соперниками велась активно. На Варыпаева даже было заведено дело о присвоении им государственного имущества, которое, правда, в итоге было благополучно закрыто. Предысторией судебных разбирательств послужил страшный пожар, случившийся в Павлове в 1872 году, после которого враждующие партии долго выясняли, кто же поджег город, а по получении денег от царя занялись их дележкой. В результате именно об их хищении и шла речь в заведенном деле.
Конец улицы Сретенки в Москве, издавна был местом развитой рыночной торговли. В 1789 году торговля была переведена на Сухареву площадь -- так возник знаменитый Сухаревский рынок, в простонародье 'Сухаревка'. После московского пожара 1812 года и отступления из Москвы французской армии распоряжением главнокомандующего Москвы графа Ф. В. Ростопчина на Большой Сухаревской площади была введена воскресная торговля похищенным во время войны имуществом[1]. С тех пор более ста лет по воскресным дням площадь по обе стороны Сухаревской башни превращалась в огромный многолюдный рынок, где продавали различную утварь, одежду, книги, антикварные и другие изделия[2]. В 1915 году суммарная территория 'Сухаревки' составляла почти 4 гектара.
Сто тридцать восьмая запись в дневнике ЕИВ Николая второго
Как-то прошлым летом в Линде, на учебных полётах произошла нештатная ситуация. Неожиданно налетевший шквал, сильный порыв бокового ветра буквально снёс лёгкую учебную машину с посадочной полосы и зашвырнул её в лес за полторы версты от места намечаемой посадки.
Александр Фёдорович Можайский приказал провести тщательное расследование причин аварии, учлёт к счастью живой остался, хотя машина восстановлению не подлежала. Результат расследования был не утешительный, противостоять таким резким изменениям погодных условий наша техника пока не могла.
Рыкачёв Михаил Александрович, он и в той, и в этой истории вёл большую организаторскую работу по развитию сети метеорологических станций и службы погоды. По его настоянию и под его руководством были устроены на всех площадках и в ближайшей округе метеорологические станции, штормовых предостережений и предсказаний погоды.
Работали люди не за страх, а на совесть, тем более было им неприятно, что такой сокрушительный шквал пропустили и не заметили.
Очень деликатно, в свойственной ему манере Михаил Александрович, как-то во время осмотра вертолёта спросил у меня совета по лучшему устройству метеостанций.
'Блокнот' на мой запрос выдал требуемую информацию, в том числе и о запуске метеозондов данные, с которых более точные прогнозы делать позволяют. К этому времени мы уже располагали необходимой базой для изготовления и запуска таких шариков.
Радио телеметрии ещё не было, но после того, как на огромной высоте шар-зонд лопался, его груз благополучно на парашютике опускался. В радиусе десятка верст все окрестные мальчишки мечтали тот груз на нашу базу доставить. За это им экскурсия полагалась и рублёвая премия.
Неугомонный Рыкачев всё более и более совершенствовал свои приборы и пришёл к выводу, что надо все замеры по времени делать. Для этого ему 'таймер' потребовался. Название мудрёно звучит, а на самом то деле, это всего на всего будильник, только без стрелок, звонка и круглой банки корпуса.
Вместо стрелок там рычажок, который по прошествии нужного времени другой рычажок сдвигает, вот и всё его устройство. Вроде ничего сложного нет? То только внешне!
Даже если у вас руки 'тем концом вставлены' изготовить его весьма не просто. Тут и навык и сноровка и инструмент и знания и ещё много чего нужно.
Выручили знающие люди, которые посоветовали в городок Павловск на Оке наведаться и нужной квалификации слесаря там отыскать. Это недалече не более сорока вёрст от Нижнего.
В городок тот сам Михаил Александрович ездил, 'привёз' не одного, а целую артель слесарей, которые замочным ремеслом промышляли. Замки не простые делали, а с секретами и вычурной формы. Значительная часть Павловских мастеров уже работала на АО 'Русские запоры', а эта артель не поверила в новомодную затею и по старинке работать осталась.
Работа по восемнадцать часов в день была изнурительной, а самое страшное было в день скупки, когда заезжие купцы кочевряжились и так цену сбивали, что прожить на полученные копейки невмоготу становилось. Приехавший в день скупки барин, застал неприглядную картину, когда мастеровые буквально молили забрать у них за гроши замковые изделия.
Поинтересовавшись для начала ценой, Рыкачёв внимательно осмотрел замочки, выбрал среди них самые вычурные и с секретами, а потом с мастерами разговор завёл. В городке знали, что неподалёку в Линде для 'царских забав', какой-то завод выстроен. Иногда что-то в небе летало, но далеко не разобрать, не видно толком.
Так слово за слово и сговорились, что сначала на один месяц мастера приедут, работать по слесарному делу. Сразу была оговорена, невиданная для этих мест оплата, за труд по металлу. Целых 40 рублей Михаил Александрович пообещал месячного заработка. Опасения что их обманут, не подтвердились, в той 'барской забаве' что строили, и условия хорошие были и станки чудесные сильно труд облегчающие стояли.
Через полгода бригада павловцев перебралась на авиационный завод в полном составе, со всеми своими домочадцами. Тут правда поначалу нестыковка получилась. Барин (так Рыкачёва называли), как увидал малолетних слесарей, которых на подмогу с собой на работу привели, так сразу руками замахал.
Мужики не поняли поначалу, что произошло, уже обидеться намеривались, оказалось, что детям теперь в школу ходить положено, на то царский указ есть. Работать недорослям разрешается только после окончания учёбы. Поворчали, бородёнки и усы покрутили, а указ есть указ, его исполнять положено!
Когда по прошествии нескольких месяцев дети рассказывать стали, как те станки устроены и что во вращение их приводит сила, которая электричеством зовётся, то и вовсе народ успокоился, школа теперь обыденностью стала.
К этим 'своим' слесарям обратился Михаил Александрович, за помощью. Принёс чертёж простейшего таймера, деталировки к нему, объяснил, для чего нужна эта штука, что она по времени заранее установленному делать должна. К удивлению Рыкачёва один из молодых рабочих, сказал, что такие устройства часы недоделки, потому как без стрелок почти, он делал и ещё сделает, коли надо.
'Аппетит приходит во время еды', есть такая присказка, так и в нашей истории вышло. По улучшенному проекту метеозонда надо был пять управляющих воздействий по времени выполнить. Снова Семёну поручение дали, он споро за работу принялся и за неделю собрал два действующих образца, потом их в контору понёс, самому адмиралу, так Рыкачёв ему наказал, сам он в отъезде будет.
