Артем поплелся в гостиную, полагая, что именно там обнаружит Маришечку. Так оно и оказалось. Она стояла, склонив голову набок, и внимательно изучала надпись на журнальном столике.
– Эти наскальные изображения только подтверждают мое предположение. Ты влюбился, мой милый, и я не знаю, хорошо это для тебя или плохо.
Он словно впервые увидел то, что изобразил на поверхности стола, и, смутившись, поспешно стер сакральную надпись ладонью. Хлопья пыли прилипли к руке, и Артем вытер ее о штаны, оставив на бедре широкий белесый след.
– Скажешь тоже – влюбился! Давай не будем больше об этом… И прости, что везде не убрано: Фрида Яковлевна на отдыхе в Турции, а…
– А где та, которой посвящены письмена на пыли? – ехидно поинтересовалась Маришечка.
– Ушла, – признался Артем.
– И что, ни адреса, ни номера сотового не оставила?
– Не оставила, – вздохнул он. Терять Артему было уже нечего, Маришечка теперь знала о том, что происходит в его жизни. – Только книжку с надписью.
– Покажи! – сразу заинтересовалась она.
Он нехотя прошел в кабинет, где на письменном столе не красовались более ни еженедельник с золотым обрезом, ни пресс-папье с бронзовой лилией, ни костяной нож для разрезания бумаг с изображением обросшего шерстью мамонта. Ни фотография томной красавицы в серебряной рамке…
– Слушай, обидно, а, – произнесла Маришечка, глядя на то место, где раньше стоял ее снимок.
– Мурка стекло случайно разбила, и я… – принялся оправдываться Артем.
– Перестань валить все на бедное животное, ладно? – усмехнулась девушка. – Стекло можно заменить, а вот с отношениями труднее.
Артем собрался было что-то сказать, но не успел.
– Знаю, знаю, – проговорила Маришечка, – сейчас предложишь остаться друзьями. Только, уж прости, но мне это не подходит. Я, видишь ли, собираюсь свою жизнь устраивать, и моему мужу… будущему мужу точно не понравится друг вроде тебя… Хотя, – она улыбнулась так, будто ей на ум пришла забавная мысль, – может, мы еще станем общаться семьями. Как тебе моя идея?
Ему не понравилась не сама идея, а подтекст: он – супруг домработницы, она – вторая и, естественно, лучшая половинка кого-то из сильных или известных мира сего.
– Не очень, – буркнул он и взял со стола книгу «Провинциалка». – Вот что она оставила.
Маришечка с любопытством повертела книжку в руках, спросила разрешения прочитать надпись на титульном листе, потом задумалась.
– Застенчивая провинциалка быстро просекла ситуацию и не захотела мириться с тем, что устраивало многих столичных девиц. Да, не повезло тебе, Тимасик, – с ироничным вздохом произнесла она, кладя книгу обратно на стол.
С этим поспорить было трудно, и Артем молча кивнул.
– Ну что ж, – сказала затем Маришечка, – я, пожалуй, сейчас допью чай и отправлюсь домой. Больше мне у тебя делать нечего. Да и вообще, очень уж ты стал какой-то неинтересный, скучный, взрываешься без толку… И прибраться в квартире не помешало бы. Страдать можно и в чистоте. Поверь, я знаю, о чем говорю…
Мурка проводила ее до двери и даже позволила погладить себя по голове. «Странно, – подумал Артем. – Такое впечатление, будто она знает, что они больше не увидятся». Но на всякий случай под пристальным взглядом Мурки не рискнул чмокнуть Маришечку в щеку, как поначалу намеревался…
Почти три месяца – срок значительный. За это время вполне можно и остыть, и соскучиться, и прийти к выводу, что кошка в доме – не самое большое зло на свете. Так размышлял Артем, набирая номер телефона Фриды Яковлевны. Правда, сначала он собирался произвести разведку боем, то есть позвонить своей родственнице Надежде Афанасьевне и узнать, как поживает ее приятельница, но потом решил, что это будет проявлением трусости.
Трубку сняли достаточно быстро, и Артем счел это хорошим знаком.
Поздоровавшись с Фридой Яковлевной, он, как водится, завел разговор о прошедшем отпуске, о здоровье, о детях и внуках в Канаде. Но рано или поздно подобным темам приходит конец и возникает мучительная пауза в диалоге.
Фрида Яковлевна не желала ему помогать и терпеливо слушала, как Артем молчит в трубку. Наконец, не придумав ничего лучшего, он спросил:
– А какие у вас планы на ближайшее будущее, Фрида Яковлевна?
– На ближайшее будущее, – медленно произнесла фрекен Бок, – да разные планы, Артем. Все, что хотела в театрах, я пересмотрела, на выставки сходила, дела по дому переделала и вот подумываю, а не пойти ли мне снова…
– Пойти! – поспешно перебил ее Артем. – То есть не хотели бы вы вернуться ко мне?
– Но, видите ли, мой дорогой, – неспешно продолжила Фрида Яковлевна, – это зависит не только от меня.
– А от кого? – спросил Артем, обреченно вздохнув.
Нет, ничего у него, похоже, не выйдет. Фрекен Бок не забыла об ультиматуме.
– Вы сами знаете, – последовал ответ, подтвердивший его самые печальные подозрения. – Впрочем…
Это «впрочем» мгновенно вселило в Артема надежду, и он почувствовал, что вцепился в трубку, как утопающий – в соломинку.
– Впрочем, я могла бы попробовать ужиться с вашей кошкой. – «Значит, я не ошибся: тетя Надя ввела фрекен Бок в курс дела», – понял Артем. – Это, конечно, против моих правил, но, признаюсь, мне было хорошо у вас. Я чувствовала себя как дома и к вам, Артем, привязалась. Если бы не эта мерзкая…
– Она уже не мерзкая! – вскричал Артем. – Мурка перевоспиталась, честное слово!
Он знал, что нагло врет. Ничто было не в силах перевоспитать его помоечное приобретение. Вполне могло быть, что кошка и оказалась на улице в силу своего несносного, своенравного характера.
– Вряд ли такое возможно, уж поверьте моему опыту, – проницательно заметила Фрида Яковлевна. – Но мне импонирует то, что вы не бросаетесь привязанностями в угоду удобствам, даже если это касается всего лишь кошки.
Артем затаил дыхание и робко произнес:
– Значит, я могу надеяться?
– Можете, – ответствовала фрекен Бок тоном Екатерины Великой, решившей облагодетельствовать очередного бравого офицера.
К слову сказать, услышав ответ Фриды Яковлевны, Артем обрадовался ничуть не меньше конного гвардейца, которому в скором времени предстояло стать светлейшим князем и фельдмаршалом.
– А когда?
– Со следующего понедельника. Условия остаются прежними.
– Как скажете, – счастливо улыбаясь, ответил работодатель своей помощнице по хозяйству.
Положив трубку, Артем прежде всего нашел взглядом Мурку и произнес, грозно потрясая кулаками в воздухе:
– Ну если ты только выкинешь какую-нибудь пакость, просто… просто не знаю, что я с тобой сделаю!
Кошка лежала, развалившись на диване, и поигрывала хвостом, как капризная красотка – веером. И Артему в душу невольно закралось тревожное предчувствие, что, возможно, он рано радовался…
Глава 16
Утро Лины началось с того, что ей позвонили с интервалом минут в пять Марианна, затем Эмиль Григорьевич, а следом Антонина Захаровна Чудова. И каждый говорил таким тоном, будто заполучил на нее все права.
Только она успела объяснить Марианне, что сию минуту выскакивает из квартиры и мчится подписывать – да, да, она согласна! – договор, как пришлось услышать выговор от Таран-Бороновского. Нет чтобы позвонить самой, так заставляет его чуть ли не с собаками искать по всей Москве. Более чем странно, поскольку адреса и телефона она в последние два дня не меняла и Эмиль Григорьевич сам же сказал при
