администратора, он быстро взглянул на ящички для почты. Скорее всего ему нужна комната 406. Только у сенатора может лежать такое количество корреспонденции. Во всяком случае, надо попробовать. Выйдя на улицу через парадную дверь, он снова обошел здание и поднялся на том же лифте на четвертый этаж. Начиналось самое трудное.
Когда лифт остановился, он приготовился к встрече с охранником в форме, но коридор был пуст. Пока он искал номер 406, сознание фиксировало обстановку. За одной дверью слышались голоса, за другой — музыка. На некоторых ручках висели таблички «Не беспокоить». Он миновал дверь с номером 406 и прошел дальше, чтобы взглянуть на другой лифт и лестницу. Ведь отсюда надо будет еще и выбираться.
В конце коридора на двери висела картонка с надписью «Пожалуйста, уберите комнату». Может, хотели попросить не беспокоить, но случайно перевернули табличку? Он остановился и прислушался. В номере было тихо. Он решил попробовать.
Вынув бумажник, он извлек кредитную карточку и осторожно просунул ее в щель, отжав задвижку. Дверь открылась. Он быстро скользнул внутрь и замер, прислушиваясь. Он ждал, пока глаза привыкнут к темноте, пытаясь понять, есть ли кто-нибудь в комнате. Приглядевшись, он различил контуры кровати и с облегчением отметил, что она пуста.
Он подошел к окну и выглянул на балкон. Балкон сенатора должен быть пятым. Он засомневался, сможет ли все проделать как надо — усталый, избитый, продрогший. Вот он, ряд одинаковых балконов с железными перилами. По ним можно проникнуть к сенатору. К сожалению, они располагались на довольно значительном расстоянии один от другого. Видимо, какой-нибудь жирный осел архитектор полагал, что так безопаснее для постояльцев.
Он вернулся в комнату и огляделся в поисках чего-нибудь подходящего. У стены стоял длинный низкий столик, но недостаточно длинный. Его внимание привлек большой двустворчатый шкаф — слишком большой для гостиничного номера. Он распахнул его. Великолепная полка! Шириной добрых десять дюймов и длиной больше восьми футов. Благодарение Господу, что существуют еще такие хорошие, солидные отели с солидной мебелью! Он быстро вывинтил шурупы перочинным ножом и поволок полку на балкон. Оглянувшись, он постарался тщательно запомнить расположение и размеры всех предметов обстановки. Потом осторожно стал проталкивать полку вперед, к следующему балкону. Ему повезло: дальний конец с легким стуком опустился на перила. Он оперся одним коленом и подтянул второе, но тут же охнул от боли. Проклятье! Он совсем забыл о нем. Да, переход будет нелегким.
Доска прогибалась под ним, но выглядела надежной. Он представил на мгновение, каково отсюда упасть, но перила соседнего балкона были уже рядом. Он спустился и втащил за собой полку. С одним покончено. Осталось еще четыре.
Он перебирался с одного балкона на другой, ни о чем не думая, а просто преодолевая холодное пустое пространство, отделяющее его от пятого балкона.
Наконец он достиг цели. Конечно, его могли уже заметить из противоположного дома или просто с улицы. Но тут уж ничего не поделаешь. Аккуратно положив полку, он прошелся рукой вдоль окна в поисках какого-нибудь шпингалета. Не тут-то было. Еще одна мера предосторожности, подумал он. Ну что ж, придется оставить следы. Раскрыв нож, он просунул лезвие под резиновую прокладку, которая располагалась чуть ниже внутренней задвижки. Стекло чуть сдвинулось. Он улыбнулся, хотя движение губ и причинило некоторую боль. Именно на это он и рассчитывал. Задвижка была надежной, а вот стекло входило неплотно в алюминиевую раму. Легко и равномерно надавливая, он отодвигал огромное стекло. Потом воткнул в образовавшуюся щель скомканный носовой платок, чтобы удержать отвоеванное пространство. Изловчившись, он просунул лезвие так, чтобы оно зацепило задвижку. Это было непросто, но он приподнял крючок, и окно можно было открыть. Он поправил раму и на всякий случай протер ее носовым платком. Полиция наверняка пошлет кого-нибудь снять отпечатки, даже если они решат, что сенатор умер от старости.
Из шариковой ручки, что была с собой, он вытащил светлый пластиковый стержень. На первый взгляд — обычный стержень, исписанный на треть. Но две оставшиеся трети заполняла прозрачная густая жидкость.
Рукой, обернутой платком, он осторожно приоткрыл окно и скользнул внутрь, так же аккуратно закрыв его за собой. Оставаясь за портьерой, он огляделся и прислушался. Дыхания Клэрмонта было почти не слышно.
Теперь — правильно выбрать то, что нужно. Может быть, пузырек с лекарством? Слабительное? Старики обожают принимать всякое дерьмо. Он заметил стакан на кофейном столике, подошел и понюхал. Ликер. Не годится. Он почти физически ощущал, как бегут секунды, секунды, которых у него в обрез. Он двинулся было в ванную комнату, но нет — там было слишком темно. Можно было бы, конечно, плюнув на все, удушить сенатора подушкой. Но это слишком опасно. Кровать рядом со стеной, и старому ублюдку достаточно пару раз попасть по ней рукой или ногой — и на этом конец. Стар он или нет, но шум устроить сможет.
Он еще раз оглядел комнату. Ничего. Столик, кровать, тумбочка с лампой и стаканом. Ликер прекрасно подошел бы, если бы он успел раньше подмешать яд, а сейчас уже поздно. И вдруг он понял, что это другой стакан. Тот, из-под ликера, стоял на кофейном столике.
Медленно и осторожно он двинулся к кровати. Пришлось пригнуться, чтобы получше все рассмотреть. Он чуть не рассмеялся вслух. Ну конечно! Вставные зубы! Протянув руку, он вытряхнул содержимое своего стержня в стакан.
Больше тут делать было нечего. Он вернулся на балкон, тщательно прикрыл окно, перекинул доску и отправился в обратный путь. Высота или удача пьянили его, но он сделал над собой усилие и сосредоточился на переправе. Если ты устал, не торопись, вспомнил он очередную заповедь Эдди.
Наконец он оказался на своем балконе. Забравшись в комнату, он тщательно запер окно. Затем подошел к шкафу и вернул на место полку. Просто установить ее на опорах — мало, как бы не пришлось потом об этой мелочи пожалеть. Вытащив нож, он аккуратно завинтил обратно все шурупы и заставил себя спокойно постоять с минуту. Все ли он сделал? Не забыл ли что случайно? Шариковая ручка — ее надо собрать!
Несколько раз глубоко вздохнув, он прислушался и вышел в коридор. Очутившись около лифта, он нажал кнопку. Двери тотчас раскрылись. Это хорошо, подумал он, значит, за это время им никто не пользовался. Он нажал кнопку с надписью «Гараж» и взглянул на часы. Четверть второго. Вдруг он почувствовал мощную эрекцию. Это здорово его позабавило.
Двери лифта открылись, и его обдало холодным ночным воздухом. Он быстро пересек пустынную стоянку, извлек из мусорного ящика свой чемодан и вышел на улицу. У первой же урны он разломал и выбросил уже ненужную шариковую ручку и двинулся дальше походкой, которая и должна быть у человека, исчезающего в ночи.
Сенатор пошевелился и проснулся. Ему показалось, что в комнате чертовски холодно. В «Плеядах» все стало другим с тех пор, как отель перестроили в 1972 году, решил он. Эти затейливые окна, балконы и прочие штучки. Вот обслуживание стало хуже. Люди перестали гордиться своей работой. А может быть, я и придираюсь, как старик, подумал сенатор. Это все плохие сосуды. Он вздохнул и перевернулся на другой бок, собираясь заснуть.
— Наверное, кто-то прошел по моей могиле.
Глава 7
Телефонный звонок вырвал Элизабет из объятий сна, и она обнаружила себя в каком-то незнакомом месте. Только через пару секунд она сообразила, что это комната в гостинице Вентуры. Телефон продолжал надрываться, и она с трудом нашла его. Это был Харт, который предложил ей через двадцать минут быть готовой к завтраку.
Она положила трубку и взглянула на часы. Ровно семь. Ну что ж. Она прошла в ванную, испытывая какое-то внутреннее возбуждение. Сегодня начнется настоящая работа. Даже если отыщется какой-нибудь
