— Где нож? — спросил он, словно это ставило его в тупик. — Ты выглядишь отлично.
— Где-то под рукой, возле локтя. Дай мне свою куртку.
— Я позову нашего врача.
— Нет, О'Хара. Нет! Только куртку!
Я полагаю, что вложил всю власть, которой он наделил меня, в эти слова, бывшие наполовину мольбой, наполовину приказом. В любом случае он без дальнейших пререканий скинул свою водонепроницаемую куртку и набросил на мое плечо. Под курткой на нем был крупной вязки свитер цвета хаки.
В нашу сторону уже устремились любопытные взгляды. Я схватился левой рукой за плечо О'Хары, стоявшего лицом ко мне, и преодолел бесконечные дюймы, требовавшиеся, чтобы подняться на ноги. Я полностью сконцентрировался на глазах О'Хары — они должны быть на одном уровне с моими глазами.
— Этот ублюдок, — негромко произнес я, не скрывая гнева, — не добьется успеха.
— Верно, — отозвался О'Хара.
Я на бесконечно малую долю расслабил тиски воли, но фактически помыслы об отмщении — лучший из существующих анастетиков, а слишком большая доля сочувствия свалила бы меня быстрее, чем боль в поврежденных ребрах.
О'Хара послал одного из помощников Эда за моей машиной и уверенным тоном сообщил нескольким любопытствующим, что я упал и вывихнул плечо, но беспокоиться не о чем.
Я разглядывал беспорядочную панораму знакомых лиц и не мог припомнить, чтобы кто-то из них стоял достаточно близко ко мне, чтобы напасть. Но толпа двигалась безостановочно. Любой, кого я знал в Англии, или любой, кого они наняли, — а профессиональные наемные убийцы были везде, — мог стоять среди охотников за автографами и ждать удобного момента. Я сосредоточился главным образом на том, чтобы держаться прямо, в то же время лихорадочно соображая, какие жизненно важные органы могут находиться внутри возле правого локтя, и осознал, что, хотя кожа моя кажется липкой и влажной от шока, сотрясающего мой возмущенный болью организм, я, по всей видимости, не истекаю кровью.
— У тебя пот на лбу, — заметил О'Хара.
— Неважно.
— Позволь мне привести доктора.
— Если ты попытаешься это сделать, то приведешь Грега Компасса и всю телевизионную свору.
Он молчал.
— Я знаю другого доктора, — заверил я. — Где там машина?
Эд управился с этим чрезвычайно быстро, хотя мне это время показалось столетием. Я попросил его поблагодарить всех, проследить за общей безопасностью и сказал, что мы закончим крупные планы на следующий день.
Он просто кивнул и ушел, а я осторожно присел на заднее сиденье автомобиля.
О'Хара влез в машину с другой стороны.
— Тебе не надо, — сказал я.
— Надо.
Я был в некоторой степени рад его обществу; я сообщил, по какому номеру надо позвонить, а когда он набрал его на своем мобильном телефоне, я забрал у него аппарат.
— Робби? — сказал я, радуясь, что не попал на автоответчик. — Это Томас Лайон. Вы где?
— В Ньюмаркете.
— Хм… вы можете прийти в отель через час? Чрезвычайно срочно.
— Какого рода срочность?
— Не могу сказать сейчас.
О'Хара смотрел на меня удивленно, но я кивнул на нашего водителя, который, может, и был скуп на слова, но отнюдь не глух.
О'Хара, казалось, понял, но встревожился.
— Один из боссов прибыл из Лос-Анджелеса в отель и ждет нас там.
— О'кей.
Я подумал, затем сказал:
— Робби, вы можете вместо отеля приехать в дом Доротеи? Это примерно тот же вид работ, что и для Доротеи, хотя и не такой радикальный.
— Вас слушает кто-то, кто не должен знать, о чем вы говорите? Ножевая рана?
— Верно, — сказал я, благодарный ему за сообразительность.
— Кто пациент?
— Я.
— Господи Боже!.. У вас есть ключ от дома Доротеи?
— Я уверен, что у ее подруги Бетти он должен быть. Она живет напротив.
— Я ее знаю, — коротко сказал Робби. — Через час в доме Доротеи. Насколько тяжелая рана?
— Я не очень хорошо знаю внутреннюю географию, но думаю, не особо.
— В живот? — встревоженно спросил он.
— Нет. Выше и сбоку.
— Посмотрим, — заключил он. — Не кашляйте.
Я вернул телефон О'Харе, который с трудом и с тревогой удерживался от вопросов. Я сел боком, пытаясь, насколько это возможно, сопротивляться тряске во время движения автомобиля, но все же дорога от Хантингдона до Ньюмаркета была долгой — целых тридцать восемь миль.
Я объяснил водителю, как проехать к дому Доротеи. Машина Робби Джилла уже была там, а сам Робби открыл переднюю дверь дома изнутри, когда мы подъехали, и направился навстречу нам по дорожке. О'Хара условился с водителем о том, чтобы тот вернулся через полчаса, а я тем временем выбрался из машины и заставил себя выпрямиться, незаметно опираясь на руку Робби.
Я сказал:
— Нам не очень-то хочется рекламировать это происшествие.
— Я так и понял. Я никому не сказал.
Он взглянул на О'Хару, вышедшего из машины и давшего водителю знак отъезжать, а я коротко произнес: «О'Хара… Робби Джилл», — и кажется, этого было достаточно для обоих.
Мы медленно прошли по дорожке и вошли в пустой, по-прежнему разоренный дом. Робби сказал, что Доротея говорила ему о моем предложении начать здесь уборку. Мы прошли в кухню, где я сел на стул.
— Вы видели нож? — спросил Робби. — Какой длины было лезвие?
— Он все еще во мне.
Вид у него был потрясенный. О'Хара сказал:
— Этот парень — сумасшедший.
— О'Хара — продюсер фильма, — пояснил я. — Он хотел бы, чтобы меня зашили и я вернулся на съемочную площадку завтра утром.
Робби снял куртку О'Хары с моего плеча и опустился на колени на пол, чтобы поближе взглянуть на рану.
— Этот нож не похож ни на один из тех, которые я видел когда-либо, — произнес он.
— Похож на тот, с Хита? — спросил я.
— Другой.
— Выньте его, — попросил я. — Больно.
Вместо этого он встал и сказал О'Харе что-то про обезболивающее.
— Ради Бога, — нетерпеливо потребовал я, — просто… выньте… его…
Робби пожал плечами.
— Тогда нам надо посмотреть, какие могут быть внутренние повреждения.
Он расстегнул мою темно-синюю штормовку, разрезал кухонными ножницами Доротеи мой свитер и дошел до надетых под свитер защитных жилетов.
— Что это?
— Мне угрожали смертью, — объяснил я, — поэтому я подумал… — Я на миг закрыл глаза и тут же
