входили в села, оставленные фашистами, в них оставались лишь печные трубы. Фашисты угоняли людей. Кого не смогли угнать — расстреливали. И все же в селах сохранялась жизнь. После того как мы освобождали села, жители, кто уцелел, словно из-под земли появлялись. Прятались кто где мог. Немало времени и средств приходилось тратить на оказание медицинской помощи оставшимся в живых людям в освобожденных селах.
В начале августа получили приказ сдать позиции подошедшей пехоте и перебазироваться в другой район. Совершили марш километров 50 и сосредоточились недалеко от села Ильинское. Вступили в бой. Противник, как и в предыдущих боях, оказывал упорное сопротивление. Общая задача была прежняя: перерезать железную дорогу Орел — Брянск, не допустить планомерного отхода войск противника. После того как немцы вынуждены были оставить Орел, они стремились не допустить окончательного разгрома своих сил. На путь нашего наступления подбрасывали все новые и новые силы. Только в селе Ильинском у немцев было 40 танков. Появились и части эсэсовцев. Вновь приходилось прогрызать оборону противника. Особенно тяжелый бой был под селом Берилово. Было проведено три танковых атаки. Даже занимали первую и вторую траншеи. Немцы контратаками заставляли нас отходить на исходные позиции. Было много раненых у танкистов и у мотострелков бригады. Оказывали помощь, как и в предыдущих боях, непосредственно на поле боя. Жаль, что фамилии многих геройски сражавшихся с врагом в памяти стерлись. Но об одном случае помощи раненому в бою под селом Берилово расскажу позднее. На следующий день, после удачного артиллерийского огня по позициям немцев, стремительная атака танков с десантом увенчалась успехом. Удача улыбнулась танкистам и роте противотанковых ружей. Подбили 6 танков и 5 бронетранспортеров, а сколько противник поверял солдат, никто не считал. Пленных взяли 57 человек. Правда, за людей мы их не считали, после тех зверств, которые они учиняли на Орловщине. На реке Нугрь у села Зуевское столкнулись с очередной полосой обороны противника. В первой половине 7 августа атаку предприняли мотострелки бригады без танков. В полку ждали с часу на час подхода отремонтированных ранее подбитых танков. Во второй половине дня очередная атака уже с танками. Немцы отчаянно сопротивлялись. После того как танкисты и мотострелки заняли первую и вторую траншеи, немцы крупными силами на бронетранспортерах контратаковали. Танкисты и пэтээровцы стали подбивать один бронетранспортер за другим. Всего было подбито девять бронетранспортеров. Оставшись без броневого прикрытия, немцы откатились назад. В этом бою понесла потери рота противотанковых ружей. Тяжело был ранен командир роты, старший лейтенант Александров, выбыли из строя из-за ранений командиры взводов и немало рядовых. В этом бою отличилась санинструктор роты рядовая Шпер С.И. Она не только оказывала помощь раненым, но и вытащила с поля боя тяжело раненного командира роты. И откуда брались силы у этой хрупкой девушки? Под натиском наших сил враг был вынужден отходить. 8 августа прорвана оборона противника и на реке Орлица. С ходу было освобождено большое село Мощеное. Враг так поспешно отступил, что не успел поджечь дома в селе. После освобождения села полк приводил себя в порядок, заправлялся горючим, боеприпасами, и наконец-то хозяйственники попотчевали нас горячей пищей. Что случилось под с. Мощеное, я расскажу позже. До выполнения поставленной задачи оставалось совсем немного пройти. Бои не утихали. Буквально приходилось отвоевывать каждое село, каждую позицию. Об одной из них я расскажу особо. Теперь остановлюсь на эпизодах, которые наиболее всего врезались в память в период Орловской операции.
Эпизод первый. Танковая армия в Орловской операции выполняла не свойственную ей роль. Мы прогрызали оборону противника. В бою за село Берилово наши атаки не увенчались успехом. В конце дня мы отошли на исходные позиции. У танкистов был неписаный закон — идти на выручку друг к другу. Замечали, если подбили соседнюю машину, выпрыгнул ли экипаж. После боя уясняли по каждому экипажу, кто погиб, кто ранен. Из экипажа лейтенанта Маркова никого не было. Танкисты же видели, что из подбитого танка экипаж выскакивал. Вывод: возможно, среди них есть раненые. Ко мне обратились танкисты с вопросом, что делать, и с предложением сходить в тыл к немцам и все уяснить. Танк лейтенанта Маркова был подбит за 2 -й траншеей немцев. Сам я ничего решить не мог. Целой гурьбой пошли в штаб полка. Я доложил начальнику штаба капитану Ходоричу о сути просьбы танкистов. Он пригласил командира танка, который видел, что экипаж покидал танк. Точно уяснили место подбитого танка. Начальник штаба некоторое время сомневался. Говорил: «Узнать, что с экипажем, узнаем, а скольких из-за этого можем потерять людей». Решающую роль сыграла его душа танкиста. Разрешил. Местность мы знали. На этой местности провели две неудачные атаки. Тем не менее распланировали все до мелочей. Пошли я, командир танка младший лейтенант, к сожалению, не смогу я вспомнить его фамилию, и два разведчика из полкового взвода разведки с опытом ведения разведки. Первую траншею немцев прошли удачно. Немцы были в блиндажах, а по траншее патрулировал часовой. В момент, когда он прошел мимо нас (мы около траншеи затаились), перебрались через траншею. Вторая траншея вообще не была противником занята. Немцы еще вели себя беспечно до нахальства. Нашли танк и разошлись по сторонам. Обнаружили рядом с танком трех погибших. Забрали документы у них. Разведчик просигналил «ко мне». Он в воронке, метрах в 10–15 от танка, нашел раненого лейтенанта Маркова, который был без сознания. Я на быструю руку перевязал. Раненого на плащ-палатку — и назад. 2-ю траншею прошли спокойно.
Перебраться через первую спокойно не удалось. Так же дождались, когда отойдет часовой. Начали перетаскивать раненого через траншею. В это время лейтенант Марков застонал. Через траншею его все же перетащили. Немец-часовой, наверно, почувствовал что-то неладное и дал очередь из автомата. Сержант- разведчик дал нам с младшим лейтенантом команду: «Тащите! Мы прикроем!». Было уже не до маскировки. Мы старались из всех сил как можно дальше удалиться от траншеи немцев. Немцы всполошились. Началась стрельба, к счастью, беспорядочная. Нам повезло в том, что немцы с запозданием стали пускать осветительные ракеты. Это нас спасло. Наши открыли огонь на флангах от нас, чтобы сбить немцев с панталыку. Это удалось. Этот вариант был предусмотрен майором Ходоричем. На нейтральной полосе нас уже поджидали. Забрали у нас лейтенанта Маркова. Разведчики тоже вернулись. Один был легко ранен. Пока мы не вернулись, весь полк был на ногах, и мотострелки, которые действовали с нами, Боженко занялся раненым и его эвакуацией. Я подробно доложил командиру полка, который был очень недоволен нашей вылазкой. Моральное состояние, после этого хождения в тыл к немцам, было настолько высоким, что никакими политзанятиями, беседами достичь такого результата было бы невозможно. Каждый внутри себя уяснил, что в трудную минуту никто брошен не будет. Начальник штаба капитан Ходорыч, разрешая вылазку, как раз на это и надеялся. И, конечно, авторитет медиков неизмеримо возрос. Под Киевом, на станции Ворзель, мы получали пополнение танков с экипажами. Какая была радость, когда в числе прибывших был и лейтенант Марков.
При выписке из госпиталей раненых танкистов нашей армии направляли в г. Нижний Тагил, где располагался учебно-запасной танковый полк нашей армии. Поэтому даже тяжелораненые танкисты при выписке из госпиталей после излечения попадали к нам, в 4-ю танковую армию.
Эпизод второй. В селе, недалеко от села Малая Чернь, остановилась наша санчасть. Несколько домов были сожжены, торчали только печные трубы. Бросилось в глаза то, что у большого пятистенного дома на дереве был повешен человек. На улице жителей почти не было. Расспросили. Оказалось, дом принадлежал старосте села. Служил немцам. Зверствовал над сельчанами, вот они его и повесили. К нам подошел старик с просьбой помочь похоронить его семью. Мы сразу откликнулись. На вопрос: «Где ваши?» показал на колодец. Колодец старый, заброшенный. Чтобы спуститься туда, нужна веревка или трос. Танкисты полка сосредоточились примерно на километр впереди. У нас веревки не было. Водитель нашей машины побежал к танкистам и вернулся с веревкой и двумя танкистами. Спустился в колодец и вытащили четыре трупа. Две взрослые женщины, мать и дочь, девочка-подросток и маленькая, примерно 3–4 лет, девочка с белокурыми курчавенькими волосиками. Произошло следующее. Фашисты начали насиловать девочку, ей 14–15 лет. Мать и бабашка вступились. Разъяренные фашисты застрелили двух женщин и девушку, а маленькая девочка сильно плакала. Они и ее застрелили. Подожгли дом. Дед был в подвале. Поэтому спасся. Похоронили у сгоревшего дома. На похороны собралось много сельчан. Кто принес доски, кто гвозди и др. Похоронили в двух гробах. В полку этот случай обсуждали. Конечно, ненависть к фашистам удесятерилась. Фашист и зверь — синонимы, их надо уничтожать. Таков был итог всех обсуждений. Заместитель по политчасти майор Коваленко мне говорил, что мы очень правильно поступили, похоронив погибших. Да, это был яркий пример того, как ведут себя фашисты на нашей земле.
Эпизод третий. Полк сосредоточился для очередной атаки. Я уже говорил, что мы буквально прогрызали оборону противника. Немцы упорно сопротивлялись днем, а ночью поджигали и отступали на
