Суть дела заключалась в том, что в течение считаных месяцев два высокопоставленных военных – военный министр и командующий сухопутными войсками – лишились своих постов. Фельдмаршал фон Бломберг имел неосторожность воспылать поздней страстью к молодой девушке «из народа» Еве Грун, более того, жениться на ней. В качестве свидетелей на свадьбе присутствовали Гитлер и Геринг. Буквально через считаные дни сотрудники берлинской полиции обнаружили в архиве весьма любопытные документы, свидетельствовавшие о том, что свежеиспеченная фрау Бломберг в недалеком прошлом занималась проституцией и снималась на порнографических открытках. Сведения эти были доложены Герингу, который помимо всего прочего являлся главой прусской полиции. Тот в свою очередь поспешил доложить их Гитлеру, который возмутился и заявил, что брак должен быть немедленно расторгнут. При этом он действовал в полном соответствии с традициями прусского офицерского корпуса. В роли нарушителя этих традиций оказался как раз Бломберг, отказавшийся расторгнуть брак и подавший в отставку, которая была немедленно принята.
Геринг, несомненно, рассчитывал сам занять пост военного министра. Но жестоко просчитался: Гитлер решил, пользуясь удобным случаем, расширить свои полномочия. 4 февраля 1938 года он подписал декрет, гласивший: «Отныне я беру на себя непосредственно и лично командование всеми вооруженными силами». Одновременно был по обвинению в гомосексуализме, оказавшемуся впоследствии ложным, отправлен в отставку командующий сухопутными войсками Вернер фон Фрич.
Историки до сих пор не пришли к единому мнению о том, была ли отставка Бломберга результатом случайных событий или тщательно спланированной секретной операцией. Есть версия, что Гитлер при помощи своих спецслужб едва ли не специально «подложил» фельдмаршалу девушку с сомнительным прошлым. Так это или нет, для нашей темы принципиального значения не имеет. Главное то, что именно в феврале 1938 года Гитлер полностью сосредоточил в своих руках власть над вооруженными силами. Теперь он нес ответственность за ход военных действий.
В течение весны – лета 1939 года фюрер вел дело к войне. Именно к войне, а не к очередным территориальным уступкам со стороны соседей. По собственному признанию, больше всего он опасался, что в последний момент «вмешается какая-нибудь свинья и испортит все дело», предложив мирное урегулирование. Предположение небеспочвенное – многие в правящих кругах Англии и Франции готовы были для сохранения мира поступиться кусочком Польши. Другое дело, что Гитлеру это было уже не нужно.
Накануне войны благодаря искусной дипломатии ему удалось создать для Германии ситуацию гораздо более выгодную, чем в 1914 году. Было заключено соглашение о ненападении с Советским Союзом, отчаявшимся построить хоть сколько-нибудь надежную систему коллективной безопасности с участием англичан и французов и опасавшимся оказаться в дипломатической изоляции. Была практически стопроцентная уверенность в том, что «жалкие червяки» на западе не объявят войну и не помешают разгромить Польшу. Уверенность, оправдавшаяся в главном: хотя война была объявлена, никто и пальцем не пошевелил ради того, чтобы прийти на помощь полякам. Солдаты вермахта на востоке шагали по улицам Варшавы, а на западе играли в футбол с французскими солдатами. «Странная война» длилась до 10 мая 1940 года, когда Гитлер посчитал нужным ее прервать.
Как видим, все стратегические расчеты лидера Третьего рейха неизменно оказывались правильными. А призывавшие к осторожности генералы раз за разом ошибались. Естественно, это не могло не повлиять на отношение Гитлера к военной верхушке. Поэтому сразу же после победного завершения Польской кампании Гитлер стал настаивать на том, чтобы нанести удар на западе как можно скорее. Военные всячески противились этому, доказывая, что армия совершенно не готова к наступлению. В конечном счете все решила погода, не позволившая и думать о проведении масштабного наступления.
Между тем среди самих немецких военных разгорелся спор по поводу плана кампании против Франции. Исследование, проведенное генералом Генрихом фон Штюльпнагелем в сентябре 1939 года, показало, что о прорыве укрепленной линии Мажино, тянувшейся вдоль восточной границы Франции, до 1942 года не приходится и мечтать. Вывод, оказавшийся впоследствии совершенно ложным, – линия была прорвана в июне 1940 года далеко не самыми лучшими частями вермахта, входившими в группу армий «С». Однако осенью 1939 года Генеральный штаб во главе с Гальдером принял это как аксиому и составил план, во многом напоминавший план Шлиффена начала ХХ века – широкий обход линии Мажино через территорию Бельгии и Нидерландов. У этого плана было множество недостатков, главный из которых заключался в том, что именно этого от немцев и ждали по другую сторону фронта. Вместо внезапного выхода во фланг и тыл противника, который планировал Шлиффен, предстояла фронтальная схватка двух противостоящих армий в Бельгии. Собственно говоря, создатели плана это прекрасно понимали и не предполагали быстрого разгрома противника. Максимум, чего планировалось достичь, – переместить линию фронта в Северную Францию.
Такой ход событий решительно не устраивал как Гитлера, так и ряд офицеров в штабе группы армий «А», в том числе возглавлявшего его Манштейна. С осени 1939 года последний бомбардировал командование сухопутных войск (ОКХ) своими предложениями, которые, по сути, гораздо больше соответствовали концепции «молниеносной войны». В соответствии с этими предложениями группа армий «В» должна была по-прежнему наступать через Бельгию и Голландию, однако основной ударный кулак следовало сосредоточить в полосе группы армий «А», находившейся южнее. Этот кулак из подвижных соединений должен был стремительно прорвать оборону противника в Арденнах – горно-лесистой местности, которая считалась непроходимой для танков. Таким образом была бы достигнута внезапность и немецкие танки смогли бы фактически разрезать силы противника на две половины, пройдя по тылам вошедшей в Бельгию с юга англо-французской группировки. План смелый, но рискованный и потому оставленный Гальдером без внимания.
О том, что произошло дальше, данные расходятся. Манштейн в своих воспоминаниях пишет о том, что все изменилось в связи с его назначением командиром 38-го армейского корпуса в конце января 1940 года. 17 февраля он вместе с другими вновь назначенными офицерами был представлен Гитлеру в Берлине и получил возможность изложить ему свой план операций. Далее предоставлю слово самому Манштейну:
«Когда мы после завтрака стали прощаться с Гитлером, он пригласил меня в свой кабинет. Там он предложил мне изложить свою точку зрения об организации наступления на западе. Знал ли он уже от своего главного адъютанта о нашем плане и в какой мере он в этом случае был информирован, я не могу сказать. Во всяком случае, мне оставалось только удивляться тому, с какой поразительной быстротой он разобрался в той точке зрения, которую группа армий отстаивала в течение вот уже нескольких месяцев. Как бы то ни было, он вполне одобрил мои соображения. Через некоторое время была издана новая директива о наступлении».
План полностью совпадал с убеждениями Гитлера, который уже поздней осенью 1939 года предлагал Гальдеру аналогичный способ действий. Тогда Гальдеру стоило немалых усилий убедить фюрера, что его планы слишком рискованные, а их успех практически невероятен. Теперь же Гитлер убедился в том, что у него есть единомышленники. Следствием стало то, что план Гитлера – Манштейна был принят и увенчался блестящим успехом. Правда, есть данные о том, что Гальдер в начале февраля под давлением командующего группы армий «А» фон Рундштедта пересмотрел свои взгляды, но это для нас сейчас не принципиально. Главное то, что в этой ситуации полководческие таланты Гитлера оказались лучше, чем у его генштабистов. Не потому ли Гальдер после войны будет упорно утверждать, что именно фюрер мешал ему одерживать победы?
Одним словом, молниеносная победа над Францией была в 1940 году одержана во многом благодаря Гитлеру. Неизвестно, удалось бы Манштейну и его единомышленникам отстоять свою точку зрения, если бы верховным главнокомандующим был, скажем, Гальдер. Правда, по мнению многих историков, в ходе кампании Гитлер совершил страшную ошибку, которая стоила ему победы в мировой войне. Речь идет о знаменитом «стоп-приказе».
Ситуация выглядела следующим образом. 10 мая 1940 года немецкое наступление во Франции, Бельгии и Голландии началось. Танковые и моторизованные части группы армий «А», вырвавшись далеко вперед, фактически рассекают не только фронт, но и глубокий тыл противника. Слишком поздно поняв, в какую ловушку они попали, англо-французские силы, рванувшиеся в Бельгию навстречу группе армий «В», начинают отступать. Пути обеих группировок – немецкой и союзной – должны пересечься на побережье Ла-Манша, в Дюнкерке. Если немцы выйдут к проливу, бельгийская группировка союзников окажется
