бремя“.
Предложения Эйзенхауэра произвели впечатление на Черчилля. Острый ум того тут же преобразовал их в программу. Несмотря ни на что, Черчилль считал, что итальянское правительство должно потребовать подписания „исчерпывающих“ условий, поскольку некоторые из „исчерпывающих“ условий перемирия, вероятно, не скоро будут приведены в исполнение, и если будут выполнены эти обещания, то Италия станет союзником в войне. Для этого у Черчилля и военного кабинета была практическая причина: ему хотелось установить законную власть главнокомандующего таким образом, чтобы ему не приходилось спорить с итальянским правительством по поводу отдаваемых им приказов и выдвигаемых требований, поскольку союзные войска продвигались с боями на север. Более того, Черчилль и военный кабинет хотели быть уверены, что Италия не будет действовать только по принуждению, а будет с желанием исправлять нанесенный войной или явившийся следствием политических маневров вред.
Черчилль изложил эти мысли в отдельных посланиях для Рузвельта и Сталина. Письмо, отправленное в Вашингтон, пересеклось в пути с письмом Рузвельта Черчиллю. В письме президент сообщил текст директивных указаний, которые будут даны Эйзенхауэру после согласования с Черчиллем. Разница между указаниями президента и предложениями Черчилля была в нюансах. Президент давал больше свободы главнокомандующему в проведении собственной стратегии для обеспечения военных целей. Кроме того, его директивы предохраняли от опасности, что признание союзниками короля и правительства Бадольо укрепит их власть против желания народа. Здесь приводятся основные положения директивных указаний Рузвельта.
1. Эйзенхауэру приказали повременить с применением „исчерпывающих“ условий до поступления особых распоряжений.
2. На случай возникновения военной необходимости Эйзенхауэру были даны полномочия смягчить условия перемирия с тем, чтобы предоставить возможность для борьбы итальянцев против немцев.
3. Правительству Бадольо, при условии объявления им войны Германии, будет позволено действовать в качестве правительства Италии, которое будет рассматриваться как союзник в войне. При этом должно быть совершенно ясно, что у народа Италии должно оставаться право принять решение относительно той формы правления, которую они в конечном счете хотели бы иметь.
4. Главнокомандующий союзнической армии должен объединить под своим началом военную комиссию, которая, обладая соответствующими полномочиями, будет осуществлять контроль над деятельностью правительства Бадольо во всех сферах.
Содержание этого документа Рузвельт переправил в американское посольство в Москве для передачи Сталину с целью информации и, не настаивая на собственном мнении, для выяснения точки зрения советского вождя. К моменту получения послания от Рузвельта (к вечеру 22 сентября) Сталин уже написал и отправил ответ премьер-министру. В нем он сообщил о согласии с предложенными идеями, включая требование в отношении подписания „исчерпывающих“ условий правительством Бадольо, с единственной оговоркой: нет никаких причин для смягчения условий перемирия, особенно учитывая то обстоятельство, что они не могли быть реализованы в тех областях Италии, которые были заняты немцами. По мнению Черчилля и Рузвельта, не было времени дожидаться ответных комментариев из Москвы, поскольку требовалось безотлагательно выдать Эйзенхауэру руководящие указания для переговоров с правительством Бадольо. Черчилль сообщил Рузвельту, что согласен с предложенными директивными указаниями, что же касается времени предъявления „исчерпывающих“ условий, то в этом он полагается на президента. Получив ответ Черчилля, Рузвельт сразу же, 23 сентября, приказал Эйзенхауэру приступить к выполнению директивных указаний. Двумя днями позже президент получил послание от Сталина, в котором тот выражал сомнения относительно полезности смягчения условий перемирия, и поддерживал необходимость сосредоточения всей полноты власти для руководства и контроля над действиями правительства Бадольо в руках комиссии, находящейся под непосредственным началом главнокомандующего союзнической армии. Давайте остановимся подробнее на переломном моменте, который вызвал разногласия по вопросу, чья стратегия должна быть принята на период перемирия в Италии. Этот вопрос вызвал горячие споры.
В то же самое время политические советники Эйзенхауэра, Макмиллан и Мерфи, вели с Бадольо ожесточенные споры относительно „исчерпывающих“ условий. Бадольо мучился от мысли, что придется подписывать эти условия. Он пытался добиться, чтобы Италия была признана в качестве союзника, но ему объяснили, что это невозможно. Свое несогласие с „исчерпывающими“ условиями Бадольо основывал на трех моментах. Первое. Генерал Кастеллано 3 сентября не согласился на безоговорочную капитуляцию. Вопрос, как было на самом деле, является огромным искушением для детектива, желающего распутать политические интриги и недоговоренности; но я не буду посвящать этому сколько-нибудь времени. Вторым основанием для протеста Бадольо служило то, что союзники внесли существенные изменения в условия и утвердили их только 3 сентября. Доказательством этого утверждения, которое фактически являлось обвинением в недобросовестности, служило только собственное мнение Бадольо относительно значения перемирия. И наконец, Бадольо выражал недовольство тем, что многие из „исчерпывающих“ условий не могут быть воплощены в жизнь до конца. Это соответствовало действительности по нескольким причинам, наиболее важной из которых была та, что немцы контролировали большую часть Италии, а правительство Бадольо – меньшую.
Пока шли эти грязные пререкания с Бадольо, Черчилль опять, 24 сентября, изменил линию поведения. Макмиллан сообщил Черчиллю, что, по его мнению, в течение нескольких ближайших дней Бадольо подпишет „исчерпывающие“ условия, и чем на дольше затянется подписание, тем больше это вызовет споров. Тогда премьер-министр объяснил президенту, что следует поторопиться с подписанием, чтобы избежать возможных сложностей. Принимая во внимание, что в своем послании Черчиллю Сталин заявил, что поддерживает эти действия, президент решил согласиться с ними. В этой связи Рузвельт пересмотрел директивные указания и попросил Эйзенхауэра как можно быстрее добиться подписи Бадольо под „исчерпывающими“ условиями.
В это время произошел разлад в отношениях между Бадольо и королем. Бадольо уговаривал короля объявить войну Германии. Король категорически отказывался, по крайней мере до тех пор, пока правительство не водворится в Риме. Он утверждал, что немцы оккупировали уже более пяти шестых территории Италии и, безусловно, ответят жесточайшими репрессиями. Кроме того, король не собирался поддерживать обещание, данное Макфарланом, что впоследствии народ Италии сам будет принимать решение в отношении правительства, поскольку „крайне опасно оставлять выбор послевоенного правительства за народом Италии“.
Заместитель Эйзенхауэра, генерал Смит, отправился в Бриндизи, чтобы договориться о встрече Бадольо с Эйзенхауэром на Мальте. Бадольо все же ухитрился получить разрешение короля подписать „исчерпывающие“ условия, но сделал попытку подстраховаться в отношении заявления, которому активно противился король: неограниченное право народа Италии на выбор собственного правительства. По мнению Бадольо, монархия была необходима для стабилизации и единства государства.
Бадольо отправился на Мальту для встречи с Эйзенхауэром. Там он опять попытался изменить условия перемирия, по определению Черчилля, „избавиться от условия безоговорочной капитуляции“. Вероятно, его основной целью было сохранить чувство собственного достоинства Италии. Бадольо так отстаивал свою позицию, что Эйзенхауэр был вынужден предупредить его, что, если он не подпишет условия, это повлечет за собой ужасающие последствия. Италия, как потерпевшая поражение страна, будет оккупирована. 29 сентября Бадольо подписал условия перемирия.
Немного позже Эйзенхауэр посоветовал внести частичные изменения в „исчерпывающие“ условия. 1. Изменить название с жесткого „Акт капитуляции“ на „Дополнительные условия перемирия с Италией“. 2. Записать последнюю фразу в параграфе 6 вступления в редакции „…и безоговорочно признать маршала Пьетро Бадольо, главу итальянского правительства, являющегося главнокомандующим итальянских наземных, морских и воздушных сил, официально назначенным на эту должность итальянским правительством“. 3. Аннулировать из параграфа 1 (А) следующую фразу: „Итальянские наземные, морские и воздушные силы капитулируют безоговорочно“.
Рузвельт и Черчилль согласились на эти предложения. 1 октября Рузвельт сообщил Сталину о предложенных поправках и поинтересовался, согласится ли он с ними. Сталин ответил, что не возражает. В результате документ предусматривал безоговорочное принятие определенных текстом условий. Изменения были включены в протокол, подписанный 9 ноября.
