таковые свалятся ему под ноги.
«И здесь приходится работать службой спасения, — мысленно возмущался он. — Ну почему такая несправедливость: даже когда все отдыхают и наслаждаются жизнью, я исполняю свой долг? Причем все время кому-то обязан: на работе начальству, дома жене, и не то чтобы не люблю жену или работу. Все в принципе устраивает, кроме одного: когда я что-то сделаю для себя? Калачев вчера был прав. Поезда уходят, а такие дураки, как я, остаются на запасных путях. С чемоданами, полными д…»
Тут Сережка действительно шлепнулся. Прямо ему под ноги. Алексей прервал свои размышления, выловил его из сугроба, встряхнул, поставил обратно на лыжню и почувствовал, что замерзает.
— Эй, Александра! Сашка! — отчаянно закричал он.
— Чего тебе? — слегка притормозила жена и обернулась.
— 3-з-замерз-з-з… Дай хоть прокатиться с ветерком!
— А ты умеешь?
— Брысь с дороги!
Саша сошла с лыжни, пропустив его и Сережку. Леонидов набрал в грудь побольше воздуха, мощно оттолкнулся палками и рванулся догонять Барышева. Анечка ойкнула и отошла в сторонку. Далеко впереди викинг взбивал добытым лыжным инвентарем сугробы, словно яичные белки. По обе стороны клубилась снежная пыль.
— Барышев, лыжню! — заорал он.
Тот недоуменно обернулся:
— Чей это писк раздается? Я тебе сейчас покажу лыжню! — и наддал, работая палками. Леонидов рванулся за ним. Было уже не то что не холодно, а пар валил изо рта, захотелось даже сбросить с себя половину одежды. С кончика носа капал пот.
— Серега, хватит! — взмолился он. — Дай хоть на елочки посмотреть!
— В здоровом теле оно, знаешь, как здорово живется! — не оглядываясь, выкрикнул Барышев, по- прежнему тараня лыжню.
— Я хочу удовольствие получить, а не на разряд сдать.
— Не сдал еще до сих пор, тунеядец?
— Иди ты, — Леонидов устал препираться и сбавил ход, дожидаясь женщин. Удовольствие от спорта Серега получать не умеет. Его только секунды интересуют. И очки. Нет, чтобы на елочки посмотреть!
Елочки вокруг, действительно, были красивые. Их слегка присыпал снежок, так что хвоя на его фоне казалась бархатной, и тишина вокруг была такая, что любое сказанное слово звенело, словно в хрустальном кубке. Алексей замер, наслаждаясь. Тени на снегу здесь, среди густых елей, казались сиреневыми, редкие березы застыли в неподвижном ледяном сне. Он вздохнул:
«Красота-то, какая! Вот на что надо смотреть и о чем думать! Эх, смыться бы сейчас ото всех, рвануть в лес поглубже, побродить среди этих зеленых девушек. Все люди, как люди, а я большое помойное ведро, в которое сливают всякую гадость. Наверняка в холле опять кто-то поджидает с очередным признанием. Не пойду. Останусь здесь, среди снегов белых».
Проваливаясь в снег, он сделал несколько шагов в сторону и сел прямо на торчащий у дороги еловый пень. Совсем близко раздался детский смех, веселые женские голоса. Из-за поворота появилась Саша.
— Лешка, встань сейчас же! — закричала она уже издалека. — Ты что, заболеть захотел?!
— Да. Хочу лежать с высокой температурой и наслаждаться тем, что меня никто не трогает, — сообщил он, когда жена подъехала поближе.
— А обо мне ты подумал? Не будь ребенком, это место уже занято. Я сейчас вылечу твою меланхолию, — и Александра схватила снежный комок и кинула в него. — Вставай!
— Сашка, не смей! Я не признаю радикальные методы!
— А я не признаю твое нытье! — очередной снежок попал ему в лицо.
— Ну, я тебя! — он вскочил с пня.
— Сергей уже обратно повернул. Давай и мы разворачиваться. Надо выбираться из леса.
— Еще бы! Он без обеда не протянет!
Алексей устал и передумал замерзать в снегах Подмосковья. Да и кушать хотелось. Не елочки же? Он ехал вслед за женщинами, когда их обогнал Серега.
— Лыжню!
— Это не человек, а Терминатор! — пожаловался Алексей. — Таких надо изолировать от общества! Чтобы у других не возникал комплекс неполноценности!
Когда они вышли из леса, Барышев уже успел и лыжи снять, отряхнуть себя и амуницию и слегка замерзнуть.
— Где вы там ходите? — недовольно сказал он. -На обед опоздаем!
Они сдали инвентарь, и пошли переодеваться в сухое. Алексей решил хоть немного полежать перед обедом, дать отдых натруженным мышцам. Голова гудела от нервных и физических перегрузок. Да и кислорода в организме образовался переизбыток. Самое время для городского жителя ложиться под выхлопную трубу.
Он ограничился тем, что лег в постель и блаженно расслабился. Сейчас бы поспать…
Глава 6
ВТОРАЯ ПОЛОВИНА ДНЯ
Сладкая дрема. Вот оно, блаженство! Хотя бы полчасика… Когда до обеда осталось десять минут, в номер Леонидовых тихонько кто-то поскребся.
— Войдите! — крикнула Саша.
В комнату боком протиснулась высокая полная девушка с копной пшеничных кудрей на голове. «Так я и знал!» — обреченно подумал Алексей.
— Елизавета, вы что хотели? — зловеще прошелестел он.
— Я к вам, — шепнула она.
— Признателен. А в чем дело?
— Мне надо с вами поговорить.
«Я сейчас закричу. Хочу кусаться, — подумал Алексей. — Я хочу с вами поговорить. С этой фразы начинаются все эпизоды популярных многосерийных мелодрам. Впрочем, что ты хочешь от такого большого глупого ребенка?»
— Лиза, нам кушать пора, ням-ням. Понимаете?
— Я не задержу. Мне только два слова.
— Да знаю эти ваши два слова: я видела, как Павла Сергеева убил Валерий Валентинович Иванов. Это все?
Лиза неожиданно начала всхлипывать:
— Я только вам…
— Александра… — он беспомощно посмотрел на жену.
—Я все поняла. Нам пора на обед. Присоединишься позднее. Тебе оставить первое или второе?
— Главное, Серегу к моей тарелке не подпускай. Я тоже голоден.
Саша кивнула, взяла Сережку за руку и вышла из номера. Когда за ней закрылась дверь, Леонидов обратился к Лизе:
— Ну, кто вас надоумил прийти сюда с подобным сообщением?
Лиза заплакала еще сильнее:
—Он все равно хотел меня уволить. Не жену же? А кто меня на работу возьмет? Я же не фотомодель. А сейчас везде требуется модельная внешность…
«Да уж»,— вздохнул Алексей, оглядывая девицу. Ей бы похудеть килограммов на… Короче, на много.
Лиза продолжала вытирать слезы:
