И что теперь делать? Он прислушался: никого. Нет, они не спят. Затаились. Ждут. Какова же будет его реакция?
— Да пошли бы вы все… — громко и отчетливо сказал он. В ответ не раздалось ни звука.
Он разозлился. Ах, так? Ладно. Проверим. Алексей подошел к столу, возле которого лежал управляющий. Нагнулся над телом: сомнений нет, Валерий Валентинович мертв. Вот наш ответ Чемберлену. Мотив: коллективная месть. Если он убил коммерческого директора, ответили тем же. И вторая половина расколовшегося коллектива осталась без главаря. Нижние сравнялись с верхними.
Все было точно так же: испачканный кровью угол, беспорядок на столе, пустые бутылки, окурки… В перилах балкона, на высоте трех метров зияла огромная дыра. Детали совпадали полностью. Два дня назад здесь же лежал Паша. С разбитым виском. Так кто из них на самом деле упал с балкона, а кто не падал?
«Нельзя дважды войти в одну и ту же реку», -покачал он головой. — «Дважды повторившаяся история похожа на фарс. Похоже, что кто-то перестарался».
Он нагнулся над телом и внимательно осмотрел разбитый висок управляющего. Потом поднял голову, прикинул размеры дыры в перилах балкона, угол падения, позу, в которой лежало мертвое тело и покачал головой. Скверно! Потом Алексей присел на край дивана, обессиленный и злой.
«Интересно, кто надо мной так издевается? И зачем? Зачем меня вообще сюда позвали? И в курсе ли Серебрякова?»
Леонидов поднял голову, вновь приглядываясь к дыре в перилах балкона. Павел Сергеев был худ, Валерий Валентинович грузен. Что ж, проем сегодня был значительно шире, кусок фанеры висел на честном слове, а у дивана валялось несколько щепок.
«Если они через день будут с этого балкона сигать, к концу отдыха все руководство фирмы окажется в морге. Хотя, кто у нас остался из руководства? Разве что сама Серебрякова», — грустно усмехнулся Алексей. Но Ирину Сергеевну таким способом убрать трудно. Она не пьет, не курит, на балкон ей подниматься не за чем. А разве господин управляющий курил? Зачем он туда поднялся? Свидание?
Алексей не выдержал и потянулся к пачке сигарет, лежащей на столе. Там же валялась зажигалка. А что еще делать? Бежать, звонить во все колокола? Вызывать милицию? Оповещать о случившемся? Неужели же они не знают! Как и в первом случае: знают все. Кроме него. Он прикурил сигарету и пододвинул к себе крышку от банки с маринованными огурчиками. Ночью ее кто-то уже использовал вместо пепельницы.
Он сидел, держа в руке зажженную сигарету, и терпеливо ждал. Спустя какое-то время посмотрел на часы. Прошло полчаса с тех пор, как Леонидов обнаружил труп господина управляющего.
«Ну, кто? У кого первого нервы сдадут?» -подумал он.
На лестнице раздались шаги. Снизу поднимался большой человек. Алексей вздохнул. И ты, Брут! В холле появился Серега Барышев. С минуту он смотрел на мертвого управляющего, потом перевел взгляд на Алексея и спросил:
— Давно ты так сидишь?
— А ты пришел проверить? Нашел я уже тело или не нашел?
— Я пришел позвать тебя на завтрак. А ты разве куришь?
— Нет, — сказал Алексей и затушил сигарету. -Это называется: не верь глазам своим.
— А это, — кивнул Серега на тело Иванова. -Тоже не верь?
— Увы! Он-то как раз материален. То есть, уже не материален. Он умер.
— Я заметил.
— Что ж ты не кричишь, панику не поднимаешь? Не бежишь за милицией? Разве перед нами не труп? Событие из ряда вон выходящее!
— Я не баба, чтобы биться в истерике, -оскалился Серега. — Если хочешь знать, я воевал. И трупов видел побольше твоего.
— Значит, ты у нас герой, а я сопляк, так, что ли? Если на мою долю горячих точек не досталось. Ну, извини.
— Злишься? Напрасно. Как говорится, каждому свое. Война — это такая штука, которая всегда где-то есть. Если ищешь место подвигу, никогда не поздно. Только мой тебе совет: не спеши. Там иногда убивают.
— Здесь тоже война. Видишь — убивают, — он кивнул на тело Иванова.
— Это случайность. Он сам упал. Ну, я пошел милицию вызывать.
— Давай. Показания, которые дадите, заранее обсудили на коллективном совете или как?
— Иди ты…
И Барышев затопал вниз по лестнице. Как только затихли его шаги, Алексей поднялся с дивана. Что ж, надо осмотреть место происшествия. Он поднялся на балкон и прошелся по мансарде. Там были летние комнаты. Алексей еще раньше заметил три двери. Поскольку мансарда была щитовая, зимой здесь никого не селили. Зато летом должен быть рай! Если только крыша сильно не нагревается. На всякий случай он толкнулся в каждую дверь. Все три оказались заперты. Алексей внимательно осмотрел замки. Над одним задержался особенно долго, вздохнул, потрогал пальцем, что-то прикинул. Плевый замок! Дамской шпилькой можно открыть. А потом просто захлопнуть дверь. Пожалуй, Иванов вчера был прав. Вот откуда мог взяться третий! Но как доказать его присутствие?
Он постоял немного у дыры в перилах, обозревая место происшествия, и снова спустился в холл. Тишина стояла мертвая, никто не собирался выходить из номера. На завтрак они, что ли, не собираются? Припасы Серебряковой подошли к концу. Разве что кофе остался.
В конце концов, надо сообщить жене. Почему Татьяна Иванова до сих пор не забеспокоилась? Муж в номере не ночевал. Или это для нее привычно? Очутившись у двери люкса, на которой значился роковой номер «тринадцать», Алексей осторожно в него постучал. С плохими вестями никто не торопится.
Открыли ему почти сразу. Татьяна Иванова стояла на пороге умытая, причесанная и даже слегка подкрашенная. На ее губах была светлая, почти бесцветная помада. Словно жена управляющего собралась в гости. На именины. Не на завтрак же. В туфлях на шпильке. На улице не лето.
— Здравствуйте, Татьяна. Не спится? — спросил он, несколько удивившись.
— Я рано встаю.
— Какое совпадение! А Валерий Валентинович, видимо, совсем не ложился? — и он кивнул на застеленную кровать.
— Мы поссорились вчера вечером, и он, вероятно, ушел спать в боковую комнату. Ту, что приспособлена под продуктовый склад.
— Может быть, управляющий туда и направился вчера вечером, только не дошел, — осторожно сказал Алексей. Кто знает? Вдруг у нее начнется истерика?
— Что вы хотите этим сказать?
— Ваш муж лежит в холле. И он, увы, не дышит.
— Валерий умер? — она удивилась этому, не больше, чем известию о том, что вновь пошел снег. «Значит, она в команде», — подумал Алексей и кивнул:
— В общем, да.
Она прошлась по номеру, поправляя разложенные вещи. Потом обернулась и спросила:
— Что ж, я должна туда пойти?
— Это вам решать. Если я не ошибаюсь, вы за ним замужем. Были.
— Послушайте, если бы вы вчера вели себя по-другому, ничего бы не случилось.
— Не понял. А как я себя повел?
— Вам все говорили, что Валерий убил Пашу. Не надо было доказывать обратное.
— Это еще почему?
— Вы виноваты во всем. И нечего из себя строить дурака.
— Это не я строю из себя дурака, а ваш коллектив его из меня делает. Пойдите, хотя бы поплачьте над ним ради приличия. А то некрасиво получается.
— Не переживайте, там есть, кому устроить истерику, — презрительно сказала Татьяна.
Словно в ответ на ее слова из коридора донесся затяжной женский вопль. Утробный. И сразу же, словно дожидались этого момента, начали распахиваться двери комнат. Алексей не успел опомниться, как
