черный день в истории армии.
Паника представляет собой странное явление. Многие из солдат, сражавшихся под Маджубой, были закаленными воинами, некоторые из них – ветеранами афганской войны 1879–1880 годов. И все же, когда наступил решающий момент, они повели себя как необстрелянные новобранцы. Чем туже лук, тем сильнее звучит его тетива, и, как было неоднократно замечено, паника среди ветеранов куда хуже, чем среди менее опытных и закаленных солдат. Способствовала этому, весьма возможно, и единообразная подготовка – солдаты по-прежнему мыслили в категориях стрельбы двумя шеренгами – плечом к плечу с товарищами. Когда же это привычное им построение оказалось лишь приглашением к бойне, они дрогнули и запаниковали. Численность роты была одновременно и слишком большой, и слишком малой: слишком большой для того случая, когда она становится негибкой, поскольку в такой ситуации каждый взвод или отделение должны быть обучены думать и поступать как единое целое, что становится залогом большей эффективности; и слишком малой, потому что она лишается физической и моральной поддержки других рот полка. Сыграла свою роль и поразительная меткость огня буров. Смерть или ранение – личное, прицельное и неизбежное – гораздо больше воздействует на дух солдата, чем более случайное (хотя и не менее смертоносное) попадание при пулеметном обстреле или мощном артобстреле.
И все же то, что кратковременная паника среди солдат, на которых обрушился смертоносный огонь, – при том, что их генерал и значительная часть офицеров были убиты, а среди оставшихся каждый третий ранен или убит, – была способна вызвать такое волнение в Англии, являлось лучшей похвалой армии в целом.
Однако ни в Египте, ни в Судане паники не наблюдалось, хотя в последней кампании против англичан действовали суровые и фанатичные последователи Махди[33] – одного из тех многочисленных самозваных пророков, которые в течение столетий время от времени появлялись, чтобы будоражить исламский мир. В отличие от первой войны с бурами это была война в знакомом старом стиле – с полками, выстроенными в каре, и штыками против сабель и копий. И хотя местные племена почти не имели огнестрельного оружия и не были искушены в стратегии, эти сражения изобиловали трагедиями типа «гатлинги[34] заклинило, а полковник убит».
Последнее крупное сражение колониальной эпохи состоялось под Омдурманом в Судане в 1898 году. На этот раз у местных племен шансы оказались еще меньшими. На смену однозарядным винтовкам системы Мартини в1888 году пришла магазинная винтовка Ли – Метфорда с поворотно-скользящим затвором, а достаточно капризные картечницы Гарднера и Гатлинга были заменены куда более надежными пулеметами Максима. Кампания проходила под руководством Китченера[35], чья лишенная жалости напористость хотя и не сделала его популярным в армии, но обеспечила стране спокойное существование.
Результат можно было заранее предвидеть. Даже некогда весьма слабые египетские войска, прошедшие британскую подготовку и укрепленные британскими офицерами, вели себя вполне достойно. Многочисленные нападения дервишей, которых в стране насчитывалось до 45 000 человек, осуществлялись с фанатической отвагой, но мало кому из них удавалось подобраться ближе, чем на пару сотен ярдов, к строю англичан. После битвы на поле боя осталось около 10 000 убитых.
Но в Южной Африке снова нарастали проблемы, и надвигавшаяся война, хотя и закончившаяся победой англичан, заставила их испытать горечь многих поражений, явившись проверкой всех ресурсов империи.
Никогда клеймо «империалистического забияки» не использовалось столь часто, как во время войны в Южной Африке. На чьей бы стороне ни была справедливость, все же получалось так, что могущественная держава притесняла крошечную страну. Добровольцы из многих стран мира сражались вместе с бурами, а каждое британское поражение – а их было много – встречалось бурями восторгов в европейской прессе.
Не в пример кратким схваткам первой Англо-бурской войны, ко времени второго конфликта буры оснастили свою армию артиллерийскими орудиями современного образца (с большей дальностью стрельбы, чем английские полевые пушки), автоматическими однофунтовками (помпомами) и пулеметами. На вооружение отрядов буров поступили весьма эффективные магазинные винтовки системы Маузера. Ставший применяться в их патронах бездымный порох сделал задачу обнаружения скрытых траншей и стрелковых укрытий гораздо более трудной. Против таких соперников старая тактика плотно сомкнутого строя становилась просто самоубийственной. Впервые истинная ценность пулеметов и магазинных винтовок была доказана в реальном конфликте.
Конный стрелок в Южной Африке, 1900 год
Самые же первые сражения стали для британских солдат суровым испытанием. Военачальники у них были примерно под стать тем, которые бросили в свое время «красные мундиры» вверх по склону Брид-Хилла, и результаты оказались соизмеримыми. Ни одна армия мира не могла бы вести себя с большей доблестью, но плотность огня из винтовок и помпомов была столь сильной, что никакой солдат не смог бы, наступая, выжить. Целые роты, брошенные против окопавшихся буров, часами лежали, прижимаясь к земле, под палящим солнцем, причем малейшее движение, даже попытка достать флягу с водой, вызывало шквал огня. В этом сражении не было ничего от того дикого ожесточения, которое раз за разом бросало воинов Веллингтона в прорыв под Бадайос. Потомки бешеных безумцев, карабкавшихся той ночью по трупам своих товарищей, чтобы сомкнуть голые руки на сабельных клинках, выставленных между бревнами рокового частокола, обладали не меньшей храбростью. Но здесь не было ни частокола, ни толп врагов, с криками размахивающих ружьями с примкнутыми штыками, ни развевающихся флагов, ни грохочущих барабанов – только иссушенный солнцем вельд. И не видно было ни одного врага, лишь слышался время от времени свист и глухой удар пули, пущенной не знавшим промаха снайпером.
Нет ничего удивительного в том, что то здесь, то там подразделения стали отказываться идти вперед на верную смерть. При всей их боевой подготовке им ранее не встречалось ничего подобного. Они предпочли залечь (рядовым к этому времени позволялось думать, что было запрещено их предшественникам еще полстолетия тому назад), вопреки командам, приказывавшим идти на верную смерть. При Магерсфонтейне, например, великолепная бригада стрелков-хайлендеров в строю колонны приблизилась метров на 400 к замаскированным траншеям буров, прежде чем получила приказ развернуться в боевую линию. Когда она выполнила этот приказ, то лучи утреннего солнца высветили ее строй, словно нарочно подставленный под огонь буров. Кстати, многие части лишились лучших своих офицеров из-за превратно понимавшейся последними храбрости, повелевавшей им оставаться на ногах даже под огнем неприятеля.
Когда же первый шок от новых методов ведения войны несколько прошел и когда некоторые из генералов осознали всю тщетность бросания солдат в плотном строю по открытой местности против окопавшихся стрелков, британский солдат принялся за дело со своей обычной смекалкой. Наступление короткими перебежками, в редких порядках, обычно было успешным даже при самом плотном огне, тогда как буры, подобно всем необученным добровольческим формированиям, оказались чрезвычайно чувствительны к фланговым обходам. Высокой маневренности буров была противопоставлена многочисленная пехота, временно посаженная на лошадей (грустный опыт для людей и животных), а также формирование многих новых добровольческих конных полков во всех концах империи из «лошадиного сообщества» и более профессиональных всадников: ковбоев, пастухов, охотников, конных полицейских и т. д.
Вторжение буров на британскую территорию (когда война началась, в Южной Африке было только около 5000 британских военных) вскоре было остановлено; осажденные города Ледисмит, Кимберли и Мафекинг освобождены, а столицы Трансвааля и Оранжевой республики взяты. После этого война превратилась в партизанские действия буров на громадной территории, которые приняли значительные масштабы. Общая численность сил буров не превышала, вероятно, 90 000 человек, и сомнительно, чтобы под ружьем единовременно собиралось более 40 000 человек. Но непрекращающиеся рейды отлично знающих местность бурских коммандос под предводительством таких людей, как Бота[36], Девет[37] и де ля Рей, связывали значительные силы империи, которыев конце концов достигли численности около 250 000 человек.
Буры оказались искусными и неуловимыми противниками, что стало причиной больших перемен в высших эшелонах командования английской армии, поскольку генералы, которые оказались не способны адаптироваться к новым условиям военных действий, были отправлены на родину. В ходе боевых действий были и неудачи; англичане, случалось, попадали в засады, как, например, у Санна-Пост, где был перехвачен
