убежищ, и не выстоим мы.
Как много информации — не успеваю переваривать, тем более что расспрашивать Арисата приходится аккуратно: не нужно ему знать про «амнезию» и прочие странности — совет сэра Флориса не забылся. Надо взять передышку.
— Ладно, мне подумать надо. И хорошо бы по карте прикинуть маршрут. Карта есть?
— У сэра Флориса была — он ученый воин, при университете целых два года провел. Прав на эту землю у него не было — король обещал в будущем даровать их, если клятву сдержит, так что рыцарь он безземельный. Наследника тоже нет — весь род на Бакае остался… Раз вы принимаете его людей под свою руку, имеете право на все возимое имущество сэра Флориса — книги и карта ваши.
Жаба мгновенно активизировалась и начала подстрекать немедленно проверить, досталось ли нам что-нибудь поценнее трех столов и избы. Не стал ее ограничивать:
— Пойдем — на карту взглянем.
Арисат провел меня в отдельную комнату избы Флориса — попасть в нее можно было через тамбур. Здесь хранилось наиболее ценное имущество рыцаря: на стенах развешано оружие и части доспехов, на полу стоят три сундука. В самом большом — одежда и связки ценных шкур; в том, что поменьше, — мешочки со специями, посуда и запечатанные кувшины с дорогими винами; в третьем, самом маленьком, — несколько пергаментных книг, связка свитков, лакированная деревянная шкатулка.
Пока Арисат возился со свитками, жаба принудила меня раскрыть шкатулку. Два мешочка: один, побольше, набит медными и бронзовыми монетами; второй — серебряными. На дне несколько золотых кругляшей и серебряная цепь грубой работы. Без понятия, много здесь ценностей или мало, а спрашивать нежелательно — с головой выдам свою полную некомпетентность.
Перевел взгляд на оружие. Сэр Флорис в этом вопросе был настоящим маньяком: десятка два разнообразных мечей и топоров, четыре булавы, шипастый шар на длинной цепи, какой-то шест, украшенный пучком бритвенно-острых серпов, несколько кинжалов и ножей устрашающего размера.
Увидев, куда я посматриваю, Арисат пояснил:
— Сэр Флорис почти всю замковую оружейную смог вывезти. Многое раздал своим воинам, часть продать пришлось, но осталось еще немало. Вы подберите себе что-нибудь — дурных клинков он не держал, а вам с пустыми руками ходить негоже.
— Карту нашел?
— Вот, смотрите.
Я посмотрел. Посмотрел еще раз. Покосился на Арисата. Нет — похоже, он не издевается. Или я дурак, или он: это ведь не может быть картой. Простая горизонтальная линия на всю длину развернутого листа, вдоль нее под сотню стрелок, направленных в разные стороны, и куча надписей. Увы — не понимаю ни слова: знания письменности себя не проявили. Или прежний хозяин тела был необразован, или использовать их невозможно.
Так, думай, Дан… Думай. Стрелки — к чему здесь все эти стрелки? Такие можно встретить и на земных картах — указывают направление на север. Предположим, здесь у них аналогичная функция. Бред — не может север быть в разных сторонах. И что это за рябь ниже линии? Похоже на стилизованные морские волны… Береговая линия? Возможно. Опять бред: если это карта обширного региона, то невозможно представить ровную береговую линию такой протяженности. Должны быть заливы, бухты, мысы, полуострова. Стоп! Стрелки! А ведь все просто — они показывают угол между береговой линией и направлением на север или иную сторону света. Вот какой я умный — догадался. Все просто: плывет корабль — и при виде ориентира проводится измерение. Описание ориентира наносится на карту, над стрелочкой. В итоге получается такая вот ровная линия. Неужели здешние картографы недоросли до полноценных карт? С этой ведь работать очень неудобно. А не умея читать, вообще невозможно…
— Арисат, буквы корявые очень, почти ничего не понимаю. Нет ли другой карты?
— Нет — эту сэр Флорис сам нарисовал, переписав у главного кормчего, который нас сюда привез. Давайте я прочту — его почерк хорошо понимаю.
— Подожди — надо бы мне подписать своим почерком, чтобы без тебя понимать мог.
— Вот, держите. — Арисат протянул тонкий свинцовый стержень, заточенный с обеих сторон. — Подойдет или чернила развести?
Карандаш не впечатляет, но вряд ли у меня получится достойно писать гусиными перьями — опыта нет, так что не стоит позориться.
— Сойдет. Так что вот здесь написано?
— Трехглавая скала на высоком холме. К западу от холма в море впадает ручей. Вода в нем хорошая.
— Ясно. А здесь?
— Руины. До погани тут стоял город. Приставать опасно: по слухам, много убежищ в округе.
Вскоре я на русском продублировал все записи. Делал это с дальним прицелом — сравнивая с местными буквами, можно вывести здешний алфавит и самостоятельно изучить письменный язык. Да и полноценная карта нужна — попробую это убожество перерисовать на привычный лад.
Продиктовав последнюю надпись, Арисат взмолился:
— Отпустите ненадолго — надо людям хоть поведать, что уладили с вами дело. А вы пока оружие себе подберите. Потяжелее лучше — чтобы рубило хорошо. Погань надо рубить до костей, а лучше сразу разваливать. Хотя чего это я вас учить вздумал…
Я бы как раз учился и учился, только нельзя этого показывать.
— Ладно, займусь оружием.
— Я быстро вернусь — только к пристани сбегаю, а потом назад: гляну, что подберете.
Арисат ушел чуть ли не с низкого старта, а я, поднявшись с сундука, мрачно окинул взглядом арсенал. Выбрав серьезного вида топор, снял со стены, подкинул в руках. Представил, как делаю им взмах, после чего разрубаю напополам тушу той когтистой ночной твари. Представил: тварь, пока я замахивался, вспорола мне брюхо и неспешно заплела вывалившиеся кишки в косичку.
Нет, топором я дрова рубить умею, не более.
Что по мечам? Фехтованию клинковым оружием меня учили серьезно — каждый день по часу, а то и больше, в течение почти трех месяцев. Меня это удивляло своей нелогичностью — ведь если попаду в мир, где такое умение актуально, вряд ли дело дойдет до попытки создать резонатор. Взял первый, самый здоровенный меч. Таким, пожалуй, главное попасть — коньки откинет все живое. Только вот работать им не легче, чем управляться с тем топором, — будто тяжелый лом расплющили и кое-как заточили. Будь у меня прежнее тело, даже тогда быстро таким не взмахнешь, а с нынешним и думать нечего.
Начал перебирать мечи попроще. В итоге остановился на парочке — не слишком короткие, и работать ими уже возможно. Хотя все равно дискомфортно — не хватает им легкости.
Заметил за сундуком с одеждой неподъемную связку оружия, по какой-то причине не попавшего на стену. Причину установил сразу: или ломаное, или голые клинки без рукоятей, или иззубренные о что-то твердое. Но все равно развязал, со звоном рассыпав по полу.
Почти сразу заметил странное — два меча вполне целые на вид. Очень тонкие, чуть изогнутые, с односторонней заточкой, длинными рукоятями, увенчанными шарами противовесов. Почему Флорис их на стену побрезговал вывесить?
Попробовал — короткий отложил сразу, а тем, что подлиннее, заинтересовался. Для моей руки почти идеален — махать таким одно удовольствие, особенно если укоротить его чуть-чуть. Сталь непростая — узорчатая. Похоже, булат мне ковать не придется — здешние кузнецы и без меня много чего умеют.
Опять взялся за короткий — и опять отложил. Нет, длинный лучше.
Загрохотали каблуки по дереву, на пороге появился Арисат:
— Ну как, сэр Дан, подобрали себе оружие?
— Да — вот.
— Матийский свинорез? Сэр Дан, дело ваше, да только смешной это ножик — Легок больно, чтобы на погань с ним идти. Матийцы такими на дуэлях рубятся, шрамы красивые зарабатывая, — у них если на морде рубца нет, то не мужик, значит. А кроме них никто такого не пользует. Сталь у них загляденье — этого не отнять, а в остальном дрянь. Против погани надо такое, чтобы дрова кололо, — тогда дело будет.
