установка. Вам повредить весь левый бок. Но вы быть жив. Вы были заморожен по методу Лидфорсса- Максимова.
Как ни странно, варварский технология не смог вас убить. Вы выжить в камере-холодильнике. И вот, когда мы исследовать процесс ревитализации, вы быть разморожен, оживлен и отремонтирован. Очередная победа великий немецкий наука!
Зиг Хайль!
Я покачал головой.
- Но почему вы вообще взялись за мою разморозку?
- Это был приказ самого рейхсканцлера! Сам герр Гитлер озаботился вашей судьбой!
Я слегка охренел от таких новостей, так что неосторожно поинтересовался: Как Гитлер?! Он разве не умер еще от старости?
На меня посмотрели как на врага народа. Я уж подумал что сейчас пристрелят, но эсэсовец видимо вспомнил что я 'жертва жидовской пропаганды', так что меня надо не убивать, а жалеть и вправлять мозги.
- Слава Вотану нет. Он жив, и Вотан пока не прислал за ним своих валькирий. Впрочем, наш славный Рудольф Гитлер уже очень стар. Слава Фрейе, у фюрера есть наследник!
Вы скоро увидитесь. Пока же, мне поручено показать вам наш Новый Порядок и избавить вас от тумана, напущенного жидокомиссарами. Я плохо знаю кто вы, но рейхсканцлер сказал, что вы есть заслуживать большого уважения, хотя и были на стороне наших врагов. В конце-концов, рейх, милостив к побежденным. Ну а коль скоро вы одной расы с нами, сам наш долг вернуть вас в лоно великой немецкой семьи!
Говорил эссман крайне странно. То начинал сыпать немецкими оборотами в русской речи ('вы есть'), то коверкал слова, то выдавал целые предложения построенные мало того что безупречно, так еще и с использованием довольно архаичных лексем.
- Кстати, позвольте представится, хауптштурмфюррер СС, Рихард Фон Циммерман. Ваша одежда, Ярослав, в шкафу, поднимайтесь, я сейчас пришлю прислуга. Она есть вас накормить и помочь привести себя в порядок. Душ за этим гобеленом. Я вернусь через час и мы пойдем с вами на прогулка.
Глава 17
- На самом деле, мне очень нравятся русские. Да, это полуживотные. Но! Я же люблю свою овчарку. Больше того, я человек холостой, так что взял себе русскую наложницу, из числа своей прислуги. Ну, конечно я ее сперва стерелизовал...
Честно говоря, бравого служаку Циммермана очень хотелось прибить. Немец-перец-колбаса откровенно действовал мне на нервы. Впрочем, еще сильнее, мне на нервы действовал Новый Берлин....
...Экскурсия началась с того, что в комнату ко мне вошла пряча лицо девушка. Она молча поставила передо мною поднос сняла колпаки с тарелок, отошла к стене и встала наклонив голову и сложив руки. Естественно, что в таких условиях, кушать нормально я не смог. Поклевал пюре, отбивную, убрал все и начал выбираться из кровати. Как ни странно, моя железная рука мне особо не мешала. Немцы показали себя чудесниками биотехнологий.
Девушка все так же молча открыла передо мною дверь в ванную скрытую за гобеленом. Я не выдержал.
- Простите, вы говорите по русски?
Девушка вскинула на меня огромные испуганные глаза. В них стояли слезы.
- Простите господин. Мне запрещено говорить на моем собачьем языке. А языком господ я еще слишком плохо владею. - я поперхнулся.
- А зачем тебя вообще здесь держат?
- Я понравилась господину Рейнхарту, - просто ответила девушка. - он взял меня сюда для своего удовольствия. Простите, господин, что заговорила с вами. - внезапно испугалась девушка, - Не надо меня за это наказывать, пожалуйста.
Только тут я заметил у нее на шее ошейник из белого металла.
В душе я просто, молча, встал под поток ледяной воды и стоял так минут пять. Я не чувствовал температуры. Зато чувствовал острое желание 'убить немца'.
Когда я вышел из душа, Рихард меня уже ждал. Приготовленная мне одежда оказалась костюмом военного фасона, отдаленно напоминающим форму Рихарда. Как пояснил мне мой провожатый, это мундир ученного на службе Рейха. На нем обнаружились даже нашивки. Правда что они означают для меня оставалось тайной.
Мы прошли мимо поста на входе в здание, где меня проводили удивленным взглядом, так как я не ответил на 'зиг' вахтера, и оказались на улице.
Стояла ранняя осень. В сером воздухе города, кружились одинокие листья. Видмо улица, на которую мы вышли, была совсем молодой. По крайней мере, высоких деревьев на ней не было, хотя засажена она была вдоль вся.
- Добро пожаловать в Новый Берлин, друг мой! - с интонациями конферансье объявил мне фон Циммерман. - Этот город - символ мощи нашей Империи! В последние дни своего существования, совето- американские силы - смогли таки повторить достижение нашего, арийского гения, и скинули урановую бомбу на несколько наших городов. В их числе оказался и Берлин. Старый Берлин. Там и тогда погиб и наш Первый Фюрер. В погребальном огне Атомного Пламени, вознесся он в Вальхаллу! Но оставил нам приемника, своего племянника, Второго Рейхсфюррера Рудольфа Гитлера. Великого вождя и достойного преемника! Под его руководством мы сокрушили последние островки сопротивления! Вот уже десять лет, как весь мир принадлежит великой Германии!
Мда, город впечатлял и подавлял. Огромные широкие и прямые как стрела проспекты, по которым неслись какие-то футуристические автомобили. Колоссальные здания, с вписанными в структуру и конструкцию скульптурами.
Готические шпили каких-то соборов или иных культовых сооружений.
И все это - МРАЧНОЕ. Наци как будто создали рационалистичный и урбанизированный филиал ада на земле.
Почти на каждом шагу попадались рабы. Отличить их было легко. Ошейник на шее был у каждого. Рихард все показывал и показывал какие-то здания, скульптуры, пояснял. А я смотрел вокруг и приходил в ужас. Вот, на моих глазах толстый бюргер влепил в стенку мальчонку-раба, который нес за ним груду коробок из магазина и умудрился уронить одну. Толстяк повернулся и что было силы пнул ребенка. Мальчик впечатался в стенку. Естественно, что разлетелись и остальные коробки. Толстяк подошел к ребенку, который плакал держась за плечо, которым влетел в препятствие и методично отвесил еще один пинок, целясь в живот. Мальчишка едва успел прикрыться коленкой. Впрочем, менее болезненным от того что пришелся в коленку а не в живот удар не стал. Мальчонка совсем упал на землю держась уже за ногу. Толстяк занес руку.
Ударить он не успел. Железные пальцы моего протеза раньше даже чем я успел об этом подумать сомкнулись на руке толстяка. Я с радостью обнаружил, что протез заметно сильнее моей родной руки. По крайней мере раньше, 'рукопожатием' я кости ни кому не ломал.
Толстяк взвизгнул свиньей и резко развернулся. Увидев нос к носу офицера СС и некоего ученного Рейха, гражданский бюргер моментом заюлил.
Рихард, к моему удивлению, даже поддержал меня и прочитал толстяку целую лекцию. Насколько хватило моего школьного немецкого, речь шла о недопустимости порчи имущества, и более того, почти на грани ереси, Рихард заикнулся о том, что хотя рабы и животные, но тоже чувствуют боль, как собаки, к примеру. Поэтому, без особой нужды их нельзя наказывать. Толстяк изобразил, что он полностью проникся. Затем сам собрал большую часть накупленного (сколько смог унести в охапку одной рукой) и они вместе с русским (а то я не слышал как ребенок рыдал 'мама, мамочка') парнишкой лет десяти, пошли дальше.
