сполна!..
— Это ты так думаешь, — жестко заметил Ветвицкий и процитировал по памяти: — «Возместить материальный ущерб жертвам своих телефонных махинаций в виде безвозмездного возврата им средств связи (действующих домашних телефонов), согласно прилагаемого списка и солидарно с другими соучастниками мошенничества». Ты понимаешь, что означает слово «солидарно»? Нет? Так я объясню… Ты получал со всех этих дел десять процентов, значит, и твоя доля в возмещении ущерба составит десять процентов. Остальное тебя не касается!
— М — минуточку, Семен Вениаминович! — слегка заикаясь от такой беспардонной наглости, перебил его Березин. — С чего это вы взяли десять?.. Моя доля была пять процентов!
— А разве я сказал «десять»? — с деланным удивлением спросил начальник. — Но ты ведь получал и другие халтурки и поблажки по службе. Не так ли? Все в целом вполне можно оценить в десять процентов…
— Не надо на меня вешать чужие грехи, у меня и своих достаточно! Пять процентов я признаю и заплачу, а остальное, как вы и сказали, меня не касается. Где список?
Ветвицкий вытащил из кармана злополучный список и передал его Березину. И в тот же момент мысленно обругал себя последними словами и хотел забрать его обратно, но Березин отвел свою руку в сторону.
«Идиот! — раздосадовано думал Ветвицкий. — Никто же не мешал мне дописать в этот список побольше фамилий. Тогда доля этого кретина была бы больше, а моя — меньше! Когда они вытрясли из меня полный список пострадавших, то в нем было почти вдвое больше фамилий. Почему они оставили только половину, я не знаю. На этом можно было легко сыграть, просто и красиво! А теперь этот упрямый осел перепишет итог и подсчитает свою долю. Надо же так досадно ошибиться! Можно сказать — на ровном месте! Сам себя наказал, сам. И что на меня только нашло? Затмение какое — то… Наверное, это от их укола», — он непроизвольно потер запястье своей левой руки, где он еще вчера обнаружил след от иглы.
Словно в подтверждение его мыслей, Лёва Березин, беззвучно шевеля губами, неуклюже нацарапал левой рукой общий итог в своем блокноте.
Он хорошо знал своего шефа и правильно оценил его дерганье: «Опять придумал какую — нибудь умную пакость, как выкрутиться за чужой счет. Но на меня можешь не рассчитывать: я не такой дурак, как ты думаешь. Хочешь поиграть с этими бандитами — поиграй. А я — пас! Уже наигрался. Эти слишком дорогое удовольствие. Мошенничество с квартирой Донцова мне обошлась в кругленькую сумму, афера с телефонами — тоже влетит в копеечку… Но подставлять его всё же не стоит, хотя он и порядочная свинья: хотел на меня лишних пять процентов повесить. Как — никак, а он мой начальник и будет им еще почти месяц. Еще неизвестно, кто займет его место… А если его родственник? Тогда я запросто могу потерять хорошую и выгодную работу. Хотя какая теперь, к черту, выгода? Кости переломали, машину изуродовали, бабки скачали…»
— Эта история, — удрученно выдавил из себя Березин, — началась с Донцова, соседа по лестничной площадке моего одноклассника Яши Давиденко. Донцов лишился своего домашнего телефона года полтора назад, когда Давиденко выменял в том доме себе квартиру. Квартира была без телефона, а в доме не оказалось свободных телефонных пар… Ну, а вести новый кабель, сами знаете, дело дорогое и хлопотное. Я и помог Яше с телефоном… Кто же мог знать, что Донцов окажется под покровительством мафии?
О крахе аферы с квартирой архивариуса Донцова Березин, понятно, распространятся не стал, полагая, что Ветвицкий не в курсе этой истории.
— Похоже, старик успел им нажаловаться… — продолжал он. — Сначала от бандитов пострадал я, потом Давиденко, а теперь они добрались до вас. Яша пытался поиграть с этими людьми в хитрые игры, но они быстро поставили его на место и наказали на довольно крупную сумму… — Березин ловко спихнул свою вину на партнера. — Я хорошо помню, какой он имел бледный вид и что говорил: «Лёва, не играй с этими опасными людьми ни в какие игры. Единственно надежный способ от них отвязаться это отдать им то, что они требуют». Кстати, этот совет он получил от Бориса Павловича, его родственника.
— Бориса Павловича? Давиденко? — переспросил Ветвицкий. Он его знал, хотя и не близко.
Ветвицкий взял у Березина телефон Давиденко — младшего и вышел из палаты. Уже отъехав на своем серебристом «Опеле» два или три квартала, он заметил за собой «хвост». «Девятка» цвета мокрый асфальт неотступно следовала за ним, в точности повторяя его маршрут. Был ли за ним «хвост» до приезда в больницу, он не заметил.
«У, сволочи, уже обложили флажками, — неприязненно подумал Ветвицкий. — Боятся, чтобы не пропал, не расплатившись по счетам».
Серая «Девятка» держалась вызывающе близко, не отставая и не обгоняя его. Это действовало на нервы и Ветвицкий утопил педаль газа почти до пола. Двигатель взвыл и новый «Опель» стал быстро набирать скорость, отрываясь он ненавистного «хвоста».
Увлекшись гонкой, он не сразу среагировал на вой сирены — сзади быстро приближалась машина ГАИ. Пришлось остановиться и долго извиняться за превышении скорости. Штраф, понятное дело, пришлось заплатить. Снова сев в машину, водитель серебристого «Опеля» видел в зеркало, как гаишник направился к серой «Девятке».
? Придется тебе, дружок, тоже заплатить штраф, — злорадно заметил Ветвицкий. — Мелочь, конечно, но приятно.
Но был разочарован: гаишник подошел к «Девятке» со стороны водителя, отдал честь и невозмутимо вернулся в свою машину.
— Вот сволочь! — взорвался Ветвицкий, — что же ты с них штраф не слупил?! Они ведь ехали с такой же скоростью! С меня, значит, штраф, а им ручкой под козырек? Мент продажный!
Он даже хотел выйти в горячке из машины и «покачать права», но быстро остыл. Борзых или скандальных нарушителей гаишники не жаловали: вполне могли закатать пару баллов в свой свинский компьютер или права забрать. Ходи потом за ними, получай обратно. Или доказывай, что не верблюд, если совсем дурак. У нас прав тот, у кого больше прав. Ну, а прав у гаишников — выше фуражки. Так что, спорить с ними не по делу — себе дороже.
? Угораздило же задеть интересы этой бандитской группировки! — нервничал Ветвицкий, поглядывая на спидометр и стараясь не превышать скорость. — Не знал их сто лет и еще не знать столько же. Играть с ними, действительно, опасно. Но ведь и платить по предъявленному счету — форменное безумие. Какие деньги выбросить на ветер! А главное, дом жалко. Совсем новый, только обставил, а теперь все псу под хвост! …А Мальчик, дог породистый с родословной до десятого колена? Где он был? Даже не гавкнул ни разу, паразит! Только колбасу жрать и умеет, дармоед неблагодарный! С сегодняшнего дня — на хлеб и воду! Будет знать в другой раз, что хозяина своего должен охранять и днем и ночью. Прохлопал ушами, так и получи, что заслужил. А в дом пусть даже не пытается сунуть свою слюнявую морду, во дворе теперь будет жить. Не зима — не обморозится!
Ветвицкий тихо выругался и вернулся к основной теме: ? А участок? — он застонал как от зубной боли. — В лучшем пригородном районе, рядом с морем… Там только земля вдвое дороже стоит, чем в центре города. Ни шума, ни пыли: дыши чистым воздухом и радуйся жизни. Так ведь нет! Нашлись два гения, Лёвка с Яшкой, и отключили телефон Донцову, словно других лохов в городе нет. Дебилы безнадежные! Вот же влип по чужой дурости! Добровольно отдать новый дом — это безумие, а если не отдавать — то, похоже, самоубийство. Богатый выбор… Чтоб вам всем сдохнуть в этом месяце! Должен же быть какой — то выход?!
Но сколько он не ломал голову, выход не находился. Ветвицкий только еще больше раздражался и злился.
«Надо все же поговорить с приятелем Березина, ? тревожно думал водитель серебристого «Опеля». ? Он уже имел дело с этими проклятыми уголовниками, может, удастся выведать у него что — то полезного».
«Опель» остановился у телефона — автомата и Ветвицкий позвонил на работу Давиденко — младшему. Тот долго не мог взять в толк, чего от него хотят, и упорно отнекивался. Встретиться где — либо на улице, на своей работе или у себя дома он отказался наотрез. С большим трудом удалось уговорить его приехать к Ветвицкому домой, где бы они смогли поговорить без помех.
