Хопров на глаз прикидывал расстояние до конца мола: — Сто пятьдесят метров, шеф, сто… Если он сейчас не затормозит, то свалится в море! Точно, псих!
«Опель» оторвался от бетонного мола и пролетел еще метров двадцать, прежде чем ударился носом об воду. Поднялся целый столб брызг и водяной пыли, и на доли секунды в нем вспыхнула радуга.
— Быстро в воду! Вплавь! — орал Мельников, выскочив из машины. — Достать мне этого сукиного сына! Живее, пока эта сволочь не захлебнулась!
Пока несколько человек доплыли до места катастрофы, «Опеля» уже не было видно. Снизу поднимались только пузыри воздуха и радужные масляные пятна. Ни водитель — камикадзе, ни Ветвицкий на поверхность не вынырнули. Сверху уже завис на небольшой высоте вертолет, нагоняя своим винтом мелкую рябь и запрашивая по рации инструкций. Оба катера были уже на подходе и быстро приближались к концу мола.
— Какие инструкции?! — матерился по рации подполковник. — Этот шизанутый камикадзе сам гробанулся и владельца машины с собой прихватил! Сверху видно что — нибудь? Нет? Тогда поднимись повыше и будь наготове: может хоть один из этих козлов вынырнет…
Потом переключился на другую частоту и начал вызывать катер с водолазным оборудованием.
Катер обещали прислать, но не раньше, чем через час, и это окончательно взбесило Мельникова: — Чтоб через полчаса катер был у мола! Тебе понятно или мне приехать и персонально тебе объяснить?! Я объясню — неделю в раскорячку ходить будешь! — бушевал подполковник.
«Умники выискались, — зло думал Мельников, остывая. — Разболтались, дальше б, да некуда! Спасательный отряд называется! Да если вы кого и можете спасти, так это утопленников. И то — от крабов. В восемьдесят шестом году два дебила не смогли разъехаться в бухте шириной в несколько морских миль — один другого протаранил. Это же суметь надо! За семь минут потопить пассажирский пароход! Во время войны с немцами в такой норматив не смогла уложится ни одна подводная лодка! Спасатели тоже отличились: пока добрались до места катастрофы, то и спасать было уже некого. И это в нескольких милях от порта, в теплую и тихую погоду!»
Все машины собрались на конце мола, люди курили и обсуждали случившееся. Такого финала не ожидал никто.
Мельников сидел на капоте передней машины, нервно курил сигарету за сигаретой и смотрел в море. Метрах в трехстах от мола болтался какой — то грязный буксир. Было видно, как его команда собралась на корме и рассматривает их в бинокли. Подполковник уже собрался распорядиться, чтобы отогнали этот зачуханный буксир подальше от мола — чтоб не пялили зенки, но тот и сам не спеша начал уходить к другому берегу бухты.
Минут через сорок прибыли водолазы и Мельников перебрался на их катер. После первого же погружения, на глубине около 15–ти метров водолазы нашли «Опель». Но ни людей, ни кейса с деньгами в нем не оказалось. Это ни на шутку встревожило подполковника, и он снова и снова посылал водолазов на поиски.
Все последующие погружения ничего не дали, если не считать найденной соломенной шляпы, темных очков и мелких вещей из салона машины. К тому времени уже успели прочесать порядочную площадь, но смогли найти только пару стоптанных мужских туфель. Подполковник рвал и метал, он начал подозревать, что его все — таки обвели вокруг пальца. Единственно, чего он не понимал, так это, каким именно образом?
Подогнали плавкран и вскоре «Опель» вытащили на берег. Внутри, как и следовало ожидать, ничего интересного не нашли, если не считать многочисленных отпечатков пальцев. Но только вряд ли это были «пальчики» того камикадзе. На такую удачу Мельников не надеялся даже в душе.
При таких автокатастрофах была, конечно, вероятность того, что тела могло унести течением — обе передние двери «Опеля» были открытыми. Но уж очень странное здесь оказалось течение: два человека и кейс с деньгами исчезли бесследно, а вот соломенная шляпа, туфли и солнцезащитные очки остались. Нет, в это Мельников не верил: течение здесь не при чем…
И тут он понял: «Тот грязный буксир, который болтался неподалеку от мола… Да будь я проклят, если не так! Вот где была их «домашняя заготовка»! Любой другой на его месте подошел бы поближе к молу, чтобы поглазеть и почесать языками. А тот буксир сделал свое дело и свалил тихонько в сторону…»
Подполковник схватился за рацию, и команды посыпались одна за другой. Оба катера и вертолет кинулись в погоню за буксиром к другому берегу бухты. Четыре оперативные машины с включенными мигалками и сиренами помчались в объезд по короткой, но далеко не самой лучшей дороге.
Катер с водолазами стал на якорь примерно на середине того расстояния до места стоянки буксира и уже через 10 минут догадка Мельникова подтвердилась: на дне моря, на камнях и водорослях, обнаружили следы троса.
? Ну, проходимцы! — психовал подполковник. — Всё же обвели вокруг пальца! И, похоже, надули они нас гениально просто… Тогда всё сходится: «Опель» не случайно несся как сумасшедший…
? Почему ты так считаешь, шеф? ? спросил капитан Хопров.
? А потому! Если бы он ехал медленно, то и свалился бы в воду рядом с молом, где не так глубоко. А на глубине в пятнадцать метров они могли не только портфель с деньгами утащить, но и сам «Опель» — только он им не нужен.
? Всё равно непонятно…
? Все очень просто, Хопер! Заранее протянули трос по дну моря и пара аквалангистов с запасными баллонами поджидали, когда машина нырнет в воду. А дальше дело техники: загубник в рот и держись за трос — лебедка подтащит к буксиру за пару минут. Буксир и высадил где — то на том берегу всю эту гоп — компанию. А затем они могли спокойно пересесть в катер или в машину, которая их дожидалась.
? Да куда угодно могли пересесть, — Мельников посмотрел на свои часы, — время у них было. Ничего, сволочи, не боятся — даже с Комитетом решились поиграть в свои игры. А теперь ищи ветра в море… Да и чего им боятся, если они смогли придумать такой простой и остроумный способ уйти из — под плотной опеки? Кто же мог знать, что они додумаются до такого свинства?
Капитан Хопров озадаченно скреб свою макушку, на его лице было заметно недоумение.
? Двадцать к одному, что их план сработает — и он сработал! ? плевался Мельников. ? Маркин теперь это мне припомнит — он на память никогда не жаловался.
? Да, шеф, год вспоминать будет при случае, ? удрученно согласился старый товарищ. ? Да и без особого повода — тоже, чтобы язык почесать и глотку подрать.
С одного из пограничных катеров пришло по радио сообщение: «Нашли тот замызганный буксир, стоит на своей обычной стоянке. Команда — пьяная в ураган, до сих пор всех лежа качает. Вроде бы какой — то залетный мореман угостил их по случаю своего дня рождения. Больше никто ничего не помнит, даже — чем закусывали…»
Мельников сплюнул с досады в море, зашвырнул туда же окурок и разразился грубой матерщиной, где упоминал своих людей во всех шести падежах русского языка. Минуты две он отводил таким способом душу, но потом начал выдыхаться.
? Ох, и аферисты, — продолжал он злиться, — пробы негде ставить! Тьфу! Хапнули триста пятьдесят тысяч долларов — и концы в воду! Хоть в прямом, хоть в переносном смысле… А Ветвицкий всплывет, конечно: дерьмо в воде не тонет. Больше ничего интересного не будет. Этот проклятый «Легион» выполнил обе подготовленных для нас программы: и обязательную, и показательную. Примерно как в фигурном катании…
? Это точно, шеф… ? зло согласился Хопров. ? Все оценки шесть целых, хрен десятых! А аплодисментов они дожидаться не стали. Зачем им дешевые аплодисменты? Такими комплексами они не страдают… Теперь, поди, пересчитывают бабки, ржут как кони и считают нас если не кретинами, то уж, как минимум, лохами. Прославились, сукины дети…
? Ну, это же надо, ? сокрушался Мельников, ? кинуть Комитет как каких — то тупых уркаганов! Вот уж твари хитромудрые… Попадетесь вы мне в руки — душу из вас вытрясу!
Подполковник еще раз наорал на своих людей, сел в «Волгу» и поехал в Управление. Ехал он в машине один, поэтому дал волю своим чувствам, которые переполняли его. Всю дорогу он злобно крыл «Легион» самыми хорошими словами, в три этажа и с переходами. Цензурными во всех его благих пожеланиях в адрес Шувалова и его подельников были только предлоги. Но и предлогами он не
