это плохо, но не смертельно… Мы сможем вернуться и поискать обходных путей, либо где — то отсидеться. Но если заслоны еще и позади нас — то это намного хуже: это западня. И ни отсидеться, ни уйти они нам не позволят. Плохо и то, что мы остались без связи с «Легионом».
— Да, — согласился Толстых, — связи нет, хотя радист уже подключил выносную антенну. Можно еще попробовать связаться с базой, используя в качестве ретранслятора рацию первой разведгруппы. На Волчьем перевале они уже будут в зоне приема радиоцентра «Легиона». Если мы попали в западню, то нам придется несладко. Кроме того, нам сложно будет выпутаться самостоятельно, потребуется помощь «Легиона», чтобы замести следы и надежно укрыть груз. Тебе, Вадим, нужно будет покинуть нашу стоянку до начала заварухи. Не дело начальнику Службы безопасности участвовать в таких разборках. У нас достаточно подготовленных людей, которым уже приходилось участвовать в разных стычках.
— Может быть, никакой западни и нет…
— Всё может быть, — согласился начальник колонны. — Скоро узнаем…
Вскоре из двух последних грузовиков выкатили по легкому мотоциклу «Ямаха». Молодые парни в черных кожаных куртках с пол — оборота завели их и исчезли в ночи. По виду они ничем не отличались от дорожных бродяг — рокеров. Замыкающий джип, стоящий у съезда с шоссе поменял номерные знаки, в значительной степени изменил цвет, тихо выехал на шоссе и направился в обратную от города сторону.
Через четверть часа в штабной джип стали поступать первые доклады от разведгрупп. Наихудшие предположения Виктора Толстых подтвердились.
— Грузовикам — изменить цвет, старшим машин — номерные знаки, документы и товарно — транспортные накладные. Конвою — обеспечить боевое охранение каравана на близких подступах. Добровольцев в группу боевого прикрытия — ко мне, — отдал приказы начальник колонны.
Потом повернулся к Свиридову, сидящему за рулем мотоцикла: — Через пост ГАИ ехать не стоит. Они знают тебя в лицо. Лучше в объезд, Вадим! Здесь много тропинок… Это, конечно, не «Мерс», но для гор — вещь незаменимая.
Через минуту всё пришло в движение: с боков фур уже отдирали широкие полосы липкой пленки — под ней оказались той же ширины ярко желтые или зеленые участки. Если раньше все рефрижераторы были серебристого цвета, то теперь преобладал желтый или зеленый цвет. Такие же метаморфозы произошли и с кабинами тягачей.
Около штабного джипа начали собираться добровольцы в группу прикрытия. Задача этой боевой группы была наиболее трудной и опасной. Толстых лично отобрал шесть человек. Вскоре шесть отлично вооруженных, в полной экипировке спецназа, бойцов заняли свои места во втором джипе.
В это время, на Волчьем перевале, недалеко от поста ГАИ, в окружении других машин стоял микроавтобус «УАЗ» защитного цвета. Внутри была оборудована станция радиоперехвата, и несколько человек в наушниках шарили в эфире в поисках возможных радиопереговоров. Несколько таких сообщений записали на пленку, но толку от этого не было никакого. Радиопередачи оказались шифрованными, и кроме какого — то бульканья ничего разобрать было нельзя.
Кроме связистов, в том же штабном микроавтобусе сидел Мельников и мрачно посматривал на своего начальника, полковника Маркина.
— Какого черта они свернули с дороги? — второй час донимал он Мельникова одними и теми же вопросами. — Чего они там забыли?
— Трудно сказать, товарищ полковник. Может, дело у них там какое…
— Какое дело? Что они забыли в лесу, да еще ночью?
— Может быть, серьезная неисправность с тягачом, вот они и сошли с трассы…
— Если бы неисправность, то они бы стали на обочине!
— Можно и так, но часто съезжают с трассы, чтобы не привлекать к себе внимания. А излишнее внимание им не к чему, — более — менее правдоподобно объяснил Мельников.
Полковник Маркин в который раз рассматривал подробную карту, водил по ней карандашом и думал: «В том месте, где они сошли с трассы, за лесом, станица, а дальше — урочище и тупик. Джипы, те и по горным тропам смогут уйти, но груженые «МАЗы» не пройдут. Такой номер у вас, ребята, не прорежет. По данным проверки ваших товарно — транспортных документов гаишниками соседнего района, вы везете мороженых кур. А по нашим оперативным данным, этих самых кур вы загрузили всего двадцать восемь тонн. Однако машины загружены под завязку. И совместная операция по перехвату нелегальных грузов силами милиции и ФСБ намечена на послезавтра, а не на сегодня — об этом вам тоже хорошо известно. Спрашивается: что же в действительности вы везете? Правильный ответ: более пятидесяти тонн оружия и боеприпасов! Вот потому мы не позволили тем гаишникам устроить вам доскональный шмон — слишком жирный кусок им обломится от чужого пирога. А хлопнем мы ваш караван сами и на своей территории, чтобы ни с кем не делиться захваченной добычей».
Начальник Управления надменно поморщился: «Правда, кое — что придется засветить и официально оформить — иначе подозрений и скандалов не оберешься — но то мелочь. В итоге все будут довольны: и менты, и Прокуратура, и мэр, и генерал. Себя я тоже не обижу… Шувалову это будет дорого стоить. Считай уже, накрылся твой караван! И как бы твои подельники не крутили со своими маршрутами, но заслоны им не обойти. Долго отсидеться там тоже не удастся: с рассветом, подниму в воздух вертолет… Но почему они сошли с трассы? Так все хорошо шло, и — на тебе!»
— Напланировал, сукин сын! — Маркин бросил карандаш на стол. — Если бы всё хорошо было спланировано, то они давно бы попались в мышеловку, а не отсиживались в лесочке. Значит, они что — то почувствовали… Ты же сам говорил, что они там не в меру хитрые. Говорил или нет?
— Говорил, товарищ полковник: очень умный и осторожный противник.
— Что — то я не припомню, чтобы кто — то из этих головорезов учились со мной в Высшей школе ФСБ. Вот там, действительно, умные люди учатся, настоящие профессионалы своего дела.
«Сам себя не похвалишь, кто ж тебя похвалит? — неприязненно заметил про себя подполковник Мельников. — Карандашиком по карте водить — это ты умеешь, этому тебя в Высшей школе научили. Сам и разрабатывал бы операцию, если такой ученый! А я в «академиях» не учился, до всего доходил своим умом… И Толстых там не учился — это верно. Но он опытный и грамотный офицер, хотя и бывший. Впрочем, бывший — это по отношению к ФСБ. А по отношению к «Легиону» — настоящий… А куда теперь относить Свиридова? В нашей системе он дослужился до капитана, а в их — он занимает ключевую должность…» — Но вслух сказал: — Деться им, товарищ полковник, некуда, с рассветом у них вообще шансов не будет. Может, перекрыть на всякий случай и дальние съезды с шоссе?
— Ага, — презрительно бросил Маркин, — может, они как раз и ждут, когда мы растянемся на полсотни километров. Ближайшие съезды блокированы, и распылять силы я не буду.
Радист передал ему бумажку, и полковник изменился в лице.
Он бросил ее на стол и взорвался: — А что ты на это скажешь? А? Я тебя спрашиваю!
На листке было всего два слова:
«Первый — да».
— Похоже на кодовую фразу, — спокойно ответил Мельников.
— Это я и без дураков знаю! Ты скажи, что она означает?
— Не могу знать, товарищ полковник!
— А что ты вообще знаешь? — зло спросил Маркин. — Что не спрошу — всё не знаешь! Как операции проваливать, это ты знаешь. Но только заруби себе на носу, — прошипел он, — провалится эта операция, тебе конец!
Подполковник покосился на связистов: слышали они последнюю фразу или нет? Скорее всего, нет: они в наушниках, а сказал начальник негромко.
Мельников продолжал отвечать на всё новые и новые вопросы полковника, иногда невпопад. Но думал уже о другом: «Как же мне надоел этот спесивый ублюдок! Остается надеяться, что мне не так долго ждать, когда представится случай… Тем более, приговор себе ты уже подписал!»
Всего лишь неделю назад Мельников не был так уверен в своих выводах. Круг подозреваемых в
