Барс послушно присел, Оса подошла к книжному шкафу. В этом посреди книг вырезали полочку для бара.
— Пепельница рядом на столике, — сказала Оса.
Барс повернулся, достал из нагрудного кармана рубашки сигареты и закурил. Оса налила в фужер коньяк и поднесла ему, а сама присела с другого края тахты.
— А ты что не будешь? — спросил Барс.
— Нет, — ответила Оса. — Это для тебя было необходимо начать пить, а вот мне как раз пришлось с этим делом завязать. Так что пью я очень редко.
Сеня опрокинул фужер одним залпом, это сразу вышибло пот. В зале духота особенно чувствовалась, очень хотелось снять рубашку, но он не знал, как на это отреагирует хозяйка.
— Ты можешь снять рубашку, если хочешь, — она, будто прочитала его мысли. Сеня расстегнул пуговицы, но снимать не стал, ограничился распахиванием пол. — А что касается дома Скорпиона… Понимаешь, там все мертвое.
— А ты была у него дома?
— Нет. Я никогда не пришла бы к нему в гости. Но я была в другом его, хм-м… доме. Там все просто дышило смертью. Скорпион — самый лучший убийца из всех, кого я знаю, и он убивает все вокруг, даже не замечая этого.
— А ты?
— А я нет. Мне еще хочется верить, что не все проблемы можно решить убийством. К тому же, это очень сложно, убивать все вокруг. Я не настолько сильна. Но ты ведь хотел спросить что-то, так спрашивай. И если хочешь еще выпить, пожалуйста.
Сеня встал и пошел к бару. Только дорогие коньяки и виски, но на бутылках пыль, и большинство нераспечатанные. Барс налил почти полный фужер того же коньяка и вернулся на тахту. По привычке он хотел присесть не с краю, а посередине, чтобы оказаться поближе к ней, но задница сама умостилась на прежнее место.
— Я хотел бы поговорить о нем, — начала Сеня.
— Тогда ты зря пришел. Никто из нас не будет говорить о нем.
— Я имею в виду, как мне узнать… принят ли я в команду, что ли…
— Когда ты получишь заказ, все твои проблемы решатся, — сказала она, разглядывая четыре шрама на его плече. Они уже затянулись, а африканский загар еще не сошел — тело Барса отливало бронзой.
— А когда и как это будет? — спросил Сеня. Впервые ему не нравилось, что его так пристально рассматривает женщина. Очень красивая женщина, между прочим. Пожалуй, самая красивая из всех, что он видел.
— Этого я не знаю, — сказал Оса. — Как только ты станешь достаточно хорош, он свяжется с тобой. А как… у каждого свой способ.
— Но как мне стать достаточно хорошим? Я убиваю почти год, но…
— Медленно, не так ли? — улыбнулась Оса. И вдруг приблизилась к нему. Ее лицо оказалось почти напротив, а тонкие пальчики легли на грудь. — Все так медленно. Ты убиваешь и убиваешь, и у тебя вроде бы получается, но сдвига нет….
От ее пальцев жар вернулся. Сене показалось, кровь закипела, а если он ответит, изо рта вырвется раскаленный пар. Он даже посмотрел в сторону, проверить, не идет ли пар из ушей. Ее ладонь добралась до соска и на секунду замерла, поглаживая маленький бугорок.
— Ты видел его столько раз. Тебе приходилось убивать, как с его помощью, так и без нее…
Ладонь поползла вниз, указательный пальчик начал скользить меж кубиками пресса, очерчивая их.
— И в душу твою пробралось сомнение. А может, я неправильно что-то делаю? Может, пора начать убивать людей? Но Скорпион сказал, надо начинать не с них. Не стоит убивать слабых, надо начать с сильных.
Ее голос перешел на шепот, а ладонь, наконец, добралась до паха. Даже сквозь плотные джинсы возбуждение торчало, как кость.
— Да… — прохрипел Барс.
— Но ты не понимаешь смысл, Барс, — продолжала нашептывать она. Ее рот приблизился настолько близко, что Сеня ощущал дуновение на своих губах. — Ты, такой красавчик, скажи мне, зачем Скорпион сказал, чтобы ты запил и закурил? Со сколькими девушками ты ложился в постель за этот год? И сколько перебывало вот на нем за предыдущие?
Барс уже едва сдерживался, ее ладонь гладила выпуклость на джинсах и он начал опасаться конфуза. Но сквозь эротическую пелену ее лица, ее запаха, ее губ, слова Осы долетали до уха. Почему? Сколько? Зачем?
— Много, — ответил Барс, непонятно, на какой из вопросов. Хотя Оса поняла.
— Я думаю, — сказала она. — А все это было сделано для того, чтобы изменить тебя, Барсик. Чтобы ты убрал прошлую личность, заменил ее новой. А потом сменил еще раз. И еще. А, в конце концов, мог стряхнуть с себя все старое и быть убийцей. Но пока твой член будет вставать от каждой красотки, ты не добьешься результатов. Секс занимает в тебе еще так много…
Она отстранилась так же внезапно как приблизилась. Вот вроде игралась с его гениталиями, и Барсу казалось, сейчас она уже расстегнет ширинку, но нет. Жар опять ушел, осталась лишь легкая неловкость. Сеня почувствовал, что стремительно краснеет.
— И что мне делать? — спросил Барс, стараясь не глядеть в темные глаза.
— Я не всезнайка, Барс, — покачала головой она. — Чтобы помочь, мне надо узнать тебя лучше. Но вот вопрос, зачем мне это делать?
Барс посмотрел на фужер почти с ненавистью, но, через силу, опрокинул его.
— Что ты хочешь? — спросил Семен.
— Тебя, — ответила Оса. — Твое тело, твою молодость, твои силы. Ты будешь платить мне этим. Будешь делать так, как хочется мне. А я укажу тебе путь.
Попроси она об этом год назад, Барс не тянул бы и секунды, но почему-то сейчас предложение Осы показалось донельзя мерзким, граничащим с отвращение. Но он не видел иного пути, поэтому кивнул.
— Тогда начинай, — сказала она, приподнимая кофту термобелья и обнажая груди.
Барс мог смело считать себя искушенным в сексе. Под ним, на нем, сбоку него лежали десятки девушек и женщин. Но такого количества секса у него не было никогда. Оса хотела его всегда. Она доводила его до состояния такого иссушения, что седьмой-восьмой раз тянулся по часу. Так прошла неделя, за ней другая. Барс освоился в доме, но потихоньку начинал ненавидеть его. В особняке уже не осталось мест, где они не занимались бы этим, не нашлось бы мебели, на которой они не возлежали. Даже во дворе, даже в сарае, даже в лесу — повсюду несколько раз в день разносились стоны Осы. Но не это самое унизительное. Всегда до этого Барс чувствовал себя ведущим в постели. Он делал что хотел, а она подчинялась, доставляя максимум удовольствия. Теперь же он исполнял исключительно ее просьбы, ее желания. А как могло быть по-другому? Даже если бы они не заключили договор, Барс просто не мог представить Осу в качестве пассивного бревна, или податливой мышки. Только первая, только главная, всегда и во всем — такова ее суть. И Сеня начал чувствовать, будто не он трахает Осу, а она его.
Первые две недели растянулись на годы. Однообразные, наполненные ее телом, ее домом, ее правилами. И что самое удивительное, Барс ни то стеснялся, ни то боялся напомнить, ведь они заключили договор. Но одним вечером раздражение все же переполнило его.
Вечер проходил как обычно.
— Быстрее! — кричала она. — Еще быстрее!
— Я не могу быстрее! — ревел Сеня в ответ. И тут же получил пощечину — она находилась под ним, лежа на письменном столе.
— Заткнись и двигай жопой быстрее! — рявкнула она, с наслаждением наблюдая, как по щеке Барса расползается красное пятно. — Да, Барсик, да! Еще!!!
Она завопила, ее голос проник во все уголки дома, отразился от книжных шкафов и вторгся в уши Семена, доводя до белого каления. Он постарался выжать из себя еще скорости, и вскоре, под ее крики,
