— Я была на острове, — начала она.
— Почему?
Она попыталась улыбнуться, но ничего не получилось.
— Я никогда не смогу закончить свой рассказ, если ты будешь прерывать меня на каждой фразе. Дети остались на ночь у своих друзей. Я люблю остров в это время года, когда там уже не так много туристов. Можно почувствовать, как он думает… — Она остановилась. Она почти ощущала его реакцию. — Ты понимаешь, что я имела в виду. В действительности я не верю, что остров думает. Это просто, просто…
— Просто метафора. — Она пожала плечами. — Продолжай.
— Это была прекрасная ночь. Великолепная. Ты выходил на улицу прошлой ночью? Разве можно наблюдать за звездами в городе?
— Я не думал о звездах.
— Наверное, нет. — Она отвернулась, отчетливо осознавая, как все это звучит. — Я отправилась на прогулку.
— Я говорил тебе раньше, что небезопасно гулять ночью одной.
Ты мне о многом говорил. И о многом молчал, подумала она, но не сказала об этом вслух.
— Но все было так спокойно. На острове нет преступников. И он практически безлюден в это время еще несколько недель. Я пошла погулять.
— И эта прогулка закончилась бессознательным состоянием на обочине дороги?
— Ты можешь просто слушать? А не обвинять? И не делать поспешных выводов?
Она знала, что это слабость, но ей было необходимо дотронуться до него, ей так хотелось этого, с тех пор как он появился в дверях. И она решилась. Только легкое скользящее прикосновение кончиков пальцев к тыльной стороне его ладони. Легчайшее прикосновение — и вдруг пустота внутри нее превратилась в бездонную пропасть. Она отняла руку, но он перехватил ее, мягко сжимая.
— Что же случилось во время прогулки? Она не могла больше выдерживать его взгляд.
Закрыв глаза, она продолжала:
— Я увидела огни в небе. — Голос был слегка охрипший, как бы влекущий за собой ее воспоминания. — Разноцветные огни. Я никогда не видела ничего подобного. Я не могу описать эти цвета. Передо мной было поле, и свет, казалось, навис над ним. Затем он опустился на землю. Я подошла поближе, мне было любопытно.
Она открыла глаза, все еще избегая его взгляда. Впрочем, она знала, что это совсем не нужно, ибо она все равно не увидит ничего, кроме того удивительного света, какой она видела всякий раз, когда повторяла свой рассказ.
— Я подошла поближе, а потом уже не шла, какая-то невидимая сила несла меня к центральному лучу. Мне не было страшно. Это было что-то выходящее за пределы понимания. И еще я четко помню, что меня охватило чувство, очень сильное, доминирующее чувство любви и доброй воли. Оно было настолько реальным и как бы отделенным от меня, что казалось, я могу до него дотронуться.
— А потом?
— Я больше ничего не помню до того момента, как меня нашли на обочине дороги.
— Ты была там всю ночь?
— Не знаю. Я сказала тебе все, что помню. — Она посмотрела ему в глаза. Он не отвел взгляда. В его светло-карих глазах светилось сочувствие. В словах же сочувствия было меньше.
— Я могу дать тебе дюжину возможных объяснений того, что произошло, что ты якобы видела.
Выдернув свою руку, она переспросила:
— Якобы видела?
— Прости. Не спорю, что ты что-то видела. Но либо должно быть простое логическое объяснение случившемуся, о котором никто не подумал, либо…
— Либо…
— Мозг очень сложный орган, Линдсей.
— Понимаю.
— Скажи мне, что же, по-твоему, ты видела?
— Я знаю, что это был прямой контакт. Свет шел от какого-то корабля. Я столкнулась с существами с другой планеты. Я уверена в этом.
— Но ты ведь не помнишь, что случилось после того, как ты была притянута этим светом.
— Я не могу вспомнить каждый отдельный момент. Я помню, что меня приветствовали. Помню, что чувствовала себя частью чего-то невообразимо огромного… — Она развела руками, не находя слов, чтобы описать это чувство. — И я знаю, что мне не причинили никакого вреда, что обо мне заботились, С кем или с чем бы я ни столкнулась, эти существа были настолько разумны, настолько внимательны, что я ни одной минуты не была в опасности.
— Ты помнишь это, хотя не можешь вспомнить что-либо конкретное?
— Я не могу объяснить. — Она встретила его взгляд. — И для чего пытаться это делать? Ты уже решил, что со мной что-то не в порядке. В лучшем случае я просто измучена. В худшем — я ненормальная.
— Ты измучена? Именно поэтому ты отправилась на остров? Чтобы отдохнуть?
— Конечно. Остров очень спокойное место. Это прекрасное место, и я чувствую себя там помолодевшей. Но я не измучена. Я не работаю двадцать четыре часа в сутки. Я не изнуряю себя работой до такой степени, чтобы засыпать на ходу.
— Ты одна воспитываешь двоих детей. Твой бизнес процветает.
— Я видела то, что видела. — Она наклонилась вперед. — И я отправляюсь домой.
Он выпрямился.
— Завтра. Если результаты всех анализов будут в порядке.
— Сегодня. Не дожидаясь никаких результатов, кроме тех, что уже есть в моей медицинской карточке.
Он посмотрел на нее непроницаемым взглядом и понял, что она не уступит.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Я сам отвезу тебя домой.
— Это вовсе не обязательно. Я могу позвонить друзьям.
— Я отвезу тебя. И останусь с тобой. — Он поднял руку, отвергая все ее протесты. — Я остаюсь.
— Это уже не твой дом.
— И ты больше не моя жена. — Он наклонился к ней. — Неужели ты думаешь, что какой-то клочок бумаги может что-то значить сейчас? Я останусь и прослежу, чтобы с тобой все было в порядке. Не хочу слышать никаких возражений.
Она была слишком уставшей, слишком опустошенной эмоционально, чтобы вступать в спор. Закрыв глаза, она увидела разноцветные огни. Ей хотелось почувствовать то спокойствие, тот взлет надежды и радости, которые она испытала. Но все это уже ушло, оставив место лишь чувству сомнения и неуверенности, которые были с ней всегда в присутствии любимого человека, с самого первого дня их встречи.
— Позволь мне одеться.
Она почувствовала на лбу его губы. На мгновение ей показалось, что она ошибается. Затем она почувствовала пустоту и поняла, что это не так. Когда она открыла глаза, Стефана уже не было в комнате.
По-видимому, кто-то из соседей включил свет у входа. Окна были распахнуты, пропуская свежий вечерний ветерок, и у входа не лежали газеты и журналы. Стефан протянул руку за ключом. Свой ключ он вернул ей после развода. Линдсей попросила лишь опеки над детьми и возможности пользоваться их летним домом на острове Келлис. Он настоял, чтобы ей остался их дом на Роки-ривер, так же как и значительная часть их инвестиций.
Но сегодня ему хотелось, чтобы этого летнего домика у нее не было.
— Как ты себя чувствуешь?
— Я не могу ничего сказать…
